– Хорошо выглядите, – попытался он пошутить, – праздник какой?

– Да! Днюха у меня. Сорок шесть исполнилось.

– Не могу поздравить, – даже под угрозой смерти удивившись собственной дерзости, произнес учитель. И дальше, уже не контролируя себя спросил: – Ну, и что у вас за плечами, кроме переломанных рук и ног и выбитых глаз?

– Следи за метлой, урод, я не всегда такой добрый. Да и вообще, начальство меня ценит, – тут он поднял вверх палец и добавил: – меня знают на самом верху, вся эта тюрьма – это мой дом, это моя вотчина, я здесь главный.

– Будете пытать сегодня? Я хотел сказать допрашивать.

– Ну а что? Работа есть работа. Может, просто поговорим с тобой по душам.

– По душам? А она есть у вас?

– Есть, и если ты мне все расскажешь, то увидишь, на что я способен.

– А если мне нечего рассказать?

– Ну вот, ты опять за старое. Есть, я знаю, что есть. Такие как ты изредка, но попадают ко мне, ты первый, кто продержался больше недели. Мне даже стало любопытно, что ты за человек, из какого теста ты сделан.

Учитель повернул голову, чтобы единственным глазом, который к тому же плохо видел, понять выражение лица своего мучителя, и сказал:

– Я обычный человек, простой учитель, сельский парень, которого ваши игры в патриотов уже сделали незрячим инвалидом.

– А что, ты противник патриотизма?

– Я не знаю, что это такое.

– Как это? Учитель, не знающий слова патриотизм. Ха-ха.

Тут раздался лязг открываемой двери, и в комнату вошли еще двое охранников.

– С днем рожденья, товарищ майор! Вот, сбегали в шашлычную не берегу, взяли водки, шашлык, зелень. Отметим?

– Сейчас доктор подойдет и начнем.

Вскоре дверь открылась, и вошел доктор, в руках у него был целлофановый пакет с чем-то тяжелым, поздоровавшись с охранниками, он подошел к майору и, положив на стол пакет, сказал:

– Поздравляю, товарищ майор, вот небольшой презент от меня на день рождения, – и, увидев учителя, удивленно спросил, – а он тут зачем?

– Да пусть будет, – ответил майор, – он у меня в графике стоял, вот и притащили, – и уже обращаясь к охраннику, скомандовал: – Ну, давайте начнем.

Охранник, что помоложе, с двумя алюминиевыми планками на погонах, настелил бумажную скатерть и расставил на столе выпивку и закуску. Разлил водку в рюмки и произнес: «Готово! Этому налить?», – спросил он, показывая взглядом на учителя, будто на старого знакомого, волею случая оказавшегося вместе с ними.

– Этому? Перебьется! Еще скажут, что мы спаиваем заключенных, – и засмеялся своей шутке.

– Ну, давайте, – все трое взяли в руки стаканы с водкой, и второй охранник с погонами прапорщика поднял стакан и произнес тост. – Дай Аллах, чтобы у тебя все было хорошо, здоровья тебе и новой должности, и чтобы нас не забыл».

– Дай Аллах! – произнесли майор и остальные гости, и все залпом выпили содержимое стаканов. – Ну все! Больше нельзя! Ещё вечером с начальством придется бухать, тут еще этот, – майор кивнул в сторону учителя. – Спасибо за поздравления, все свободны!

Когда они остались одни, майор спросил:

– А ты чего не поздравляешь? Западло? Да еще и ухмыляешься.

– Ну а что мне, аплодировать человеку, который сделал меня инвалидом? Да и этот тост в ваш адрес явно не к месту, но по сути отражает общую ситуацию.

– А что такого они сказали?

– Ну, – он выдержал паузу, обдумывая ответ, чтобы не вызвать приступ агрессии в свой адрес. – Вы как-то ухитрились связать Аллаха и выпивку, со стороны это выглядит, – он опять выдержал паузу, – ну как бы необычно, если не смешно для мусульман. У русских для таких случаев есть поговорка: «Или крест сними, или трусы надень!».

– Надо же, б…, умник выискался. Твое счастье, что праздник у меня, а не то узнал бы, как не надо шутить.

– Да я и не шучу, я ведь здесь, как понимаю, по подозрению в том числе и в религиозном экстремизме? И если одна часть населения воюет с другой за чистоту ислама, а вы пьете и при этом просите Аллаха, то с какого боку здесь я?

– А вот я тебе объясню. Мы, – майор тут оглядел комнату, внимательно посмотрел на пустые места, где недавно сидели его подчиненные, – мы не фанатики и позволяем себе иногда снять стресс, и некоторые говорят, что нет прямого запрета употребления водки, а вы, фанатики, хотите развала страны и хаоса.

– Я? Я не фанатик и вовсе не хочу хаоса, я простой учитель биологии, всегда был вне политики. Сейчас я, конечно, понимаю, что я ошибался. А что касается хаоса, то я полагаю, что вы и являетесь его главным источником.

– Как это? Поясни!

– Могу начать с себя, если хотите. Вы ведь сказали, что будем говорить правду, – тихим голосом проговорил учитель.

– Да, правильно, так и сказал.

– Я расскажу о себе, а вы о себе. Хорошо?

– Попробуем.

– Так вот, родился я в маленьком селении, когда мне было пять лет, мои родители погибли. Рейсовый автобус на узкой дороге в горах сорвался в пропасть, и их не стало, наряду с другими пассажирами. Правда вот, водитель выжил, он успел выпрыгнуть. Воспитала меня бабушка на свою пенсию. Я донашивал одежду, которую приносили сельчане. В праздник Курбан-байрам нам домой сердобольные сельчане приносили свой «Сах». За это я им благодарен. В школе меня не то чтобы жалели, просто никто не обижал, как сироту, наверное. После школы поехал поступать на биологический факультет университета. За пять лет учебы я ни разу не сходил в кафе или кинотеатр, экономил те деньги, что давала мне бабушка. Поэтому больше времени проводил в библиотеке. Закончив, вернулся преподавать в сельскую школу. Жениться не успел, никто не хотел выдать свою дочь за безродного сироту, да и денег не было. Ну вот и все!

– Хочешь, чтобы я пожалел тебя? Сейчас расплачусь.

– Нет. Не хочу. При всем при этом я был счастлив. Я был наедине с книгами, встречался с интересными людьми. Я любил свою работу, школу, преподавать, узнавать новое. А мое хобби – увлечение фольклором и встречи с разными людьми – сослужило мне плохую службу.

– Предположим. Так почему ты нас называешь источником хаоса?

– А разве нет? Милиция в республике по численности больше, чем армия и полиция Бельгии вместе взятые. Если не будет врагов, вы будете не нужны, и поэтому вы придумываете себе работу, своими руками создаете врагов. Помните, вы упоминали чью-то жалобу про односельчанина Нурмагомеда?

– Да, а что?

– Я ведь помню, когда лет пять назад он, прислушавшись к призыву об амнистии, вернулся домой и сдался властям.

– Тогда многие сдались, не он один.

– Так вот, не было дня, чтобы потом к нему с обыском не приезжали милиционеры, и каждый раз уводили в районный отдел. А у него трое детей. Представляете ужас ребенка, которого под дулом автомата, в два часа ночи выводят на улицу, пока обыщут дом, а состояние родителей? Словно добиваясь того, чтобы он не выдержал и ушел снова. И вам удалось этого добиться. И как я слышал от людей, это не единичный пример. Вы сами множите ряды тех, с кем боретесь.

– А ты всегда такой прямолинейный? – неожиданно перебил майор.

– Да, а что?

– Не мудрено, что на тебя столько заявлений поступило, язык мой – враг мой. Ну хорошо, продолжай, а как нам с ними бороться?

– А зачем вам бороться с собственным народом? Это ведь старо, как мир, надо бороться с причиной болезни, а не следствиями. Когда растение едят гусеницы или тля, можно оборвать листву, срезать все ветки, срубить ствол и таким образом отвадить вредителей, но после такого «лечения» уже нет гарантии, что дерево выживет. Так же и общество, многие болезни можно если не излечить полностью, то хотя бы подавить. В любом растении, животном живут патогенные организмы, и борьба с ними поддерживает иммунитет организма в целом, а смысл – в поддержании нужного баланса силами самого общества.

– И что это за баланс?

– Надо дать людям свободу, свободу выражать мысли, высказываться, заниматься тем делом, которым он хочет заниматься, а вам, милиции, нужно служить народу и охранять эту свободу.