Вдруг в дверь внятно постучали, и Лика, шепнув гостю "Хозяин!", отперла ее. Вошел невзрачный, мелкий парень и молча сел за стол (Тамара резво пересела на тахту). Н. выдержал паузу, колеблясь между линиями поведения, но все же предложил вошедшему присоединиться к веселью. Бутылка быстро опустела. Хмельной и злой господин Н., продолжая тупить, предложил Лике повторить поход в павильон. Сходили, купив тот же набор. "Веселье" продолжилось, но слитная картина бытия с какого-то момента стала для опьяневшего Н. дискретной: вот они еще сидят за столом и раскрасневшаяся Лика козыряет знакомством с известным в области уголовно-финансовым авторитетом, ее земляком...; вот она ушла за шкаф с "хозяином", а Тамара пересела на табурет рядом с "гостем"...; вот тем, за шкафом, понадобилась простыня ("что, на голом полу?",- вяло удивился Н.)...; вот он втолковывает Тамаре (встряхивая ее за коленку) о ее сходстве с гейшей...; вот она объявляет ему расценки: 150 рублей обычный секс, 50 рублей минет.

- Дешево, - говорит он, шарит у себя в карманах и удивляется: - Всего шестьдесят, больше нет. Может, скинешь, по дружбе?

- Не положено, - говорит Тамара. - Давайте, сделаю минет.

Он жмет плечами, она просит прилечь на тахту ("Как в медпункте",- мелькает мысль), тянет с него брюки вместе с трусами и сбрасывает с себя свитер. Под ним - ничего, лишь белое юное тело с миниатюрными грудками. Она улыбается ему, отслеживая произведенное впечатление, и, склонившись, берет в рот головку вялого члена. Тот, реагируя, растет, Тамара обхватывает его ладошкой и дрочит, одновременно всасываясь губами и небом. Долго такой натиск Н. сдержать не сумел и впрыснул порцию семени в теплый рот. Она профессионально сплюнула на пол и продолжила ласки. Но член уже увядал и скоро вновь превратился в скромный писун. Финита ла комедия.

Они поднялись с тахты, полуотвернулись друг от друга и стали одеваться. Затем господин Н. надел пальто и замешкался.

- Не забывайте нас, заходите еще. И не нужно столько тратить на водку, - напутствовала его Тамара.

- Да, да, конечно, - сказал он почти искренне. - Обязательно зайдем.

И вышел в ночь.

ЧЕТВЕРГ

...его с нетерпением ждали.

- Ну, Андреич, колись, что ты там сотворил с этими проститутками? - весело встретил с порога Борукаев.

- До чего же ты трепло, Шура, безнадежное, - оборотился господин Н. к скромно сидевшему в уголке Романову.

- А что такого, мы ведь не чужие, - попытался оправдаться тот, но глаза бесстыжие отвернул.

- Ну тебя к черту! - обозлился Н. - И вчера подвел и сегодня... Хоть не ходи с тобой никуда!

- Ты волынку не тяни, рассказывай, - не отставал настырный Борукаев.

- Вот прямо при женщинах! - съязвил господин Н.

- Это не просто женщины, а наши почти сестры, тетки и племянницы... - продолжил ерничать Борукаев. - И они вправе знать, с кем путается их почти брат, племянник или дядя...

- Очень нужны нам такие родственнички, - парировала Лидия Николаевна, но с места не сдвинулась. Как и две другие дамы.

- Зря вы уши развесили, - осклабился господин Н. - Ничего особенного там не произошло. Мы выпили одну бутылку водки, и я сходил за второй. А когда пришла вроде пора переходить к интимной части вечера, у меня денег не хватило на их услуги. Так что пошел домой.

- Господи, ты уже стал натуральным алкашом! - возопила Лидия Николаевна. - А все хорохорится, женщин ему подавай. Проституткам и то оказался не нужен!

- Ой, что-то тут не то, - качнул головой Борукаев. - По глазам вижу, что врешь. Еще кой-чего было...

- Мне что, побожиться? Так ни я, ни вы в Бога не верим...

- Можешь поклясться дедушкой Лениным или прадедушкой Марксом, ты ж у нас коммуняка, - вмешался иронически-язвительный Алексей Дмитриевич Вернер.

- Пошли вы на хрен, ребята: все, что могу вам сказать, - закончил ласково Н. - Давайте лучше попьем чаю.

...сел было в кресло со стопкой еще не читанных библиотечных книг, однако фантастическая сага Гаррисона показалась ему скучноватой, детектив Марша чересчур искусственным, а вникать в нюансы чувств Пруста он был сегодня не в настроении. Некоторое время он подремал, затем очнулся и стал лениво перебирать впечатления дня, недели, эпизоды прошлого, выбравшись к истокам своей геологической карьеры.

После окончания одного из самых престижных геологических вузов страны, причем в числе лучших на курсе, Сергей Андреевич Карцев, не имея московской прописки, распределился в геологоразведочную экспедицию на Южном Урале, которая специализировалась на поисках и разведке медноколчеданных месторождений. Он появился в степном экспедиционном поселке с молодой женой, к тому времени беременной. Стояла поздняя осень, ветер мел по грунтовым дорогам тучи пыли, листвы на редких деревьях уже не было, и беленые щитовые домики с сарайками и туалетами возле них выглядели столь убого, что жена не выдержала и спросила жалобно: - Разве тут можно жить?

- Живут же люди, - мрачно буркнул муж. И добавил с долей оптимизма: - Ничего, это лишь на три года...

В итоге они прожили здесь четыре года, лучших в их совместной жизни.

Впрочем, в экспедиции их не ждали. Штат ее был укомплектован, а тут вынь да положь еще две инженерно-технических единицы... Однако их привез с собой и рекомендовал главный геолог областного управления, которому дорогой, за разговорами молодой специалист приглянулся. Делая как бы большое одолжение, Н. зачислили на должность техника по документации буровых скважин, а его жену - нормировщицей в плановый отдел. Зарплата у них, однако, с учетом ряда поправочных коэффициентов, оказалась значительной, так что они не бедствовали и даже скопили достаточную сумму для поездки через год в отпуск.

Первые месяцы в экспедиции дались Карцеву тяжело, так как работа действительно была чисто технической (контрольные замеры глубины скважин, формальное описание керна горных пород, определение категорий буримости, процентов выхода керна и т.п.), да еще проходила она в условиях степной зимы, ветреной и стылой. Однако весной ведущий геолог партии, убедившись в достаточной образованности нового кадра, привлек его к составлению геологических планов и разрезов исследуемого месторождения. Эта работа позволила Сергею мало-помалу вникать в особенности его структуры, и через некоторое время в нем зародилось сомнение в правильности ее трактовки экспедиционными геологами.

Те первым делом увязывали воедино руду от скважины к скважине, мало обращая внимания на невязки обрамляющих руду горных пород. Между тем это месторождение явно было стратиформным, то есть руда его слагала как бы пласт, обязанный залегать субпараллельно с горизонтами выше- и нижележащих пород, довольно-таки специфичных по составу. Карцев стал составлять свои варианты разрезов, стремясь, прежде всего, увязать породные горизонты - и структура месторождения резко усложнилась. Появилась необходимость выделения ряда разломов и, соответственно, обособленных рудных блоков. В то же время эта структура стала более логичной и предсказуемой.

Он показал новые построения ведущему геологу. Тот покраснел, запыхтел, хотел взорваться... но погодил, принявшись анализировать их всерьез. Долго анализировал, строил свои варианты, иногда самые нелепые - но при опоре на маркирующие горизонты все сводилось к варианту Карцева. Впрочем, тогда проверить правоту или неправоту новичка было очень просто: как раз подоспело время разбуривания промежуточного профиля разведочных скважин. По старому варианту рудное тело предполагалось пересечь на глубинах 100-120 м, а по новому на этом профиле должны были обнаружиться два тектонических фрагмента рудного тела: в западной части на глубинах 50-70 м, а в восточной - на 150-170 м. И хотя геологи, никому, вроде бы, не говорили о своем споре (разве только женам) за результатами бурения следили многие, а потом и вся экспедиция. В итоге триумф Карцева оказался полным. Впрочем, шеф уже и сам за него болел, оценив логику его построений.