(Бурмин по матери был евреем, хотя еврейства чуждался).
- Заглохни, Валера, - властно вмешался господин Н. - А ты, Вадим, кончай с обществом пререкаться. Выйдет тебе же дороже. Выставь шар.
Осыпая проклятьями всех собравшихся здесь слепых и глухих, а особенно черносотенца Шмелева, Бурмин выставил-таки шар из своего лотка к короткому борту стола. Все еще взбудораженный Шмелев пробил по нему через все поле, но киксанул и его биток, вращаясь, мирно пристроился рядом с только что выставленным шаром.
- Задел, - неуверенно сказал Валерий Николаевич. Возникла мгновенная пауза, и затем гомерический хохот потряс стены вестибюля. Смеялись от души, хватаясь за грудь и за живот, только что не катаясь по полу - и вместе со всеми смеялись, хоть не так заразительно, Бурмин со Шмелевым.
Наконец отсмеялись, выставили еще один шар. При счете 6:6 конца такой игре, казалось, не предвиделось. Развязка наступила неожиданно. Шмелев ударил от борта по, казалось, бесперспективному шару, стоявшему в центре стола. В результате резкого столкновения "чужой" полетел прямиком в угловую лузу, а "свой" нехотя покатился перпендикулярно линии удара, добрался до средней лузы, приостановился на входе (Бурмин, не дыша, гипнотизировал шар взглядом) и, вдруг качнувшись, упал в сетку.
- Ну и "дура-ак", - глухим голосом произнес Бурмин.
- Какой "дурак", классические "штаны"! - крикнул Шмелев и, повернувшись к сопернику, взревел: - Вот так гундосых шворят!!
И сопроводил рев непристойным жестом.
Все заговорили и стали строить новую пирамиду. Бывшие же соперники пошли вместе к лестнице, продолжая пререкаться:
- На подставках любой дурак выиграет...
- Что ж ты их ставил...
- В другой раз хрен ты у меня выиграешь...
- ... в любое время суток...
Настала очередь играть господина Н. и Васи Матвиенко - относительно молодого сотрудника лаборатории региональной геофизики. К бильярду Вася пристрастился недавно и играл пока с огрехами, но быстро прогрессировал - как считал Н., за счет большой амбициозности, желая доказать, что он кругом хорош. В Н. Вася уважал большого игрока (наряду с некоторыми другими), однако в этом году господин Н. редко спускался в вестибюль поиграть, да и в начавшемся осеннем турнире стартовал неважно, оказавшись в хвосте десятки и даже ниже Васи. Он вообще хотел отказаться от участия, но Старицкий твердо пресек это намерение, заявив, что прошлогодний вице-чемпион обязан отстаивать свой титул - тем более что чемпион, молодой еще человек, в погоне за длинным рублем перевелся на Север, в геологоразведочную экспедицию. Что же касается Васи, то неожиданно высокое текущее место в турнире его загипнотизировало, и он всерьез поверил в скачок своего мастерства, что стало проявляться в форме назойливых подсказок другим игрокам.
Поэтому сегодняшняя игра многое решала: Н. предстояло сбить спесь с временщика, а Вася мог кардинально укрепить свои позиции как в турнире, так и в бильярдном клане НИИ. Следует, однако, повториться, что Н. в этом сезоне явно выбился из формы, да и пик этой самой формы у него давно прошел, лет двадцать назад. В тридцать лет он мог начать партию и забить подряд восемь шаров, не дав сопернику даже вступить в игру. В те времена бить подставки считалось в их кругу зазорным, а к подставкам они относили не только стоящий в лузе, но и любой стандартно забиваемый шар. Сейчас же бывшие удальцы постарели, потеряли остроту зрения, твердость руки и то непередаваемое словами чутье, которое позволяло подобрать единственную комбинацию прицела, силы удара, наката, оттяжки или вращения, в результате которой шар входил в лузу - причем за мгновенье до удара игрок уже чувствовал, что шар зайдет и как зайдет. Однако что было, то прошло - теперь же предстояло хотя бы поддержать реноме в упрощенном варианте игры, исключавшем понятие "подставка".
Жеребьевкой право первого удара досталось господину Н. Он внимательно оглядел место установки и плотность упаковки пирамиды, одобрил их (при ровном ударе в лоб шары из вершин основания пирамиды должны были войти в угловые лузы), но целиться стал в ее боковину, как здесь поступали все: при удачном ударе "свояк" заходил в угловую лузу, а при неудаче пирамида оставалась почти целой - так что соперник практически не имел выгодных для удара позиций. "Что ж ты труса празднуешь? - вдруг возмутилось сознание. - Ведь множество раз забивал шары - хоть один! - при ударе в лоб. А если забьешь, у тебя будет несколько смачных вариантов. Тряхни стариной!". Н. дрогнул и переменил прицел.
- Не дури, Андреич! - крикнул кто-то из зрителей, но удар уже состоялся и последствия имел для Н. катастрофические. Один из шаров действительно вошел в угловую лузу, но застрял в ней. Другие раскатились от места стоянки не так далеко, но образовали несколько удобных для забивания пар. Вася аж расцвел от предвкушения.
- Андреич, - начал ерничать он, сваливая подставленный шар в лузу. - Или ты в меня сильно влюбленный (но ранее за тобой склонности к гомосексуализму не замечали), или, - тут он приостановился, защелкивая второй шар, - мне остается предположить самое худшее: что ты меня не уважаешь. А тех, кто меня не уважает, - продолжил он после третьего забитого шара, - мне хочется обидеть, что я сейчас и делаю. Хотя, - тут он справился с четвертым шаром, - может, ты просто куда-то торопишься? Тогда я тебе помогу,- с этими словами Вася с треском забил в лузу пятый шар, но просчитался: шар, сильно ударившись о стальную внутреннюю окантовку лузы, тотчас выскочил назад.
- Но ведь он там был, черт подери! - вскричал утративший всякую ироничность претендент.
- Извини, масенький, в другой раз соразмеряй силу удара, - изрек бильярдный ветеран. Однако эту приятную отповедь он вновь не смог подкрепить аргументом в форме забитого шара. А потом опять и опять. Не было у него сегодня того самого чутья.
Через пять минут после начала встречи счет достиг 7:0. Недоуменные зрители, настроившиеся было на увлекательную обоюдоострую игру, стали соображать, не стоит ли сегодня провести и третий матч: времени-то, вроде, будет достаточно...
Между тем совершавшие шопинг женщины стали понемногу возвращаться в родное учреждение, проходя, увешанные покупками, через вестибюль. На фанатиков бильярда они мало обращали внимания, лишь иногда скашивая глаза. Кроме одной миловидной незамужней сорокалетней женщины, сотрудницы той же геофизической лаборатории Катиновой Ирины Михайловны, подошедшей к играющим. Лет десять назад она, возможно, из каприза, тоже пыталась играть в бильярд, но женские капризы недолговечны. Тем не менее, она познакомилась со всей бильярдной элитой НИИ, особенно отличая Н. Тот же всегда испытывал благодарность к женщинам, как либо к нему благосклонным, а если женщина была миловидна и свободна, то нередко соскальзывал в более нежные чувства. Однако в ту уже давнюю пору Ирина переживала роман со своим сослуживцем (завершившийся рождением дочурки и увольнением оробевшего окольцованного любовника) и до нежных чувств с Н. снисходить не собиралась. Другое дело теперь, когда они вполне одиноки (дочурка не в счет), а старые симпатии, как известно, не ржавеют.... Конечно, речь не идет о браке.... Вот только эта ее напрасная полнота... Словом, примерно в этом направлении устремлялся мыслями господин Н., завидев Катинову. Справедливости ради надо отметить, что он иногда думал о ней и в ее отсутствии - как, впрочем, и о некоторых других женщинах. О чем при встречах с Н. думала Ирина Михайловна, оставалось для него не совсем ясным, но она всегда ему улыбалась - кажется, поощрительно...
Так вот, сносно ориентирующаяся в бильярде Катинова, бросив взгляд на поле и лотки с забитыми шарами, обратилась к Н. с легкой укоризной:
- Совсем не щадите Вы репутацию молодых, Сергей Андреевич...
И не дожидаясь ответа, двинулась, улыбаясь, дальше.
- С точностью до наоборот, Ирина Михайловна! - выскочил как чертик из коробочки Вася Матвиенко. - Это его репутация сейчас трещит по швам!
