И тут мое неуправляемое Эго, не выдержав пустого трепа, выдало словами из модной тогда песни-кричалки: "Если партия прикажет, комсомол ответит - есть!", но партия не приказала и комсомола в "Красногвардейце" нет"
Опрокинув стул, вскочил наш администратор, он же парторг: "Минуточку, товарищ Рябинин, что это за выражение!!! Вы не правильно ставите вопрос по существу и разводите здесь, понимаете, чистую демагогию!!! Вы пришли в наш коллектив месяц назад, а уже пытаетесь оголтелым критиканством подорвать авторитет нашей партийной организации!!!"
Короче, вся эта, привычная до тошноты, "канонизированная" трескотня, яростное, с брызгами изо рта, агрессивное нападение для собственной защиты, не располагало к диалогу. Я понял и заткнулся.
Выручил штымп в галстуке. Он, очевидно, сам смекнул, что так или иначе, а коммунисты наши да и сам Райком комсомола прошляпили этот вопрос, поэтому плавно, гася страсти, объявил о своих полномочиях для организации комсомольской ячейки в нашем кинотеатре и о выдвижении товарища Рябинина (шустро так сориентировался) на пост комсорга данной ячейки. Вот и еще один щелбан по носу - не вылезай! Получи нагрузку!
Проголосовали, опасливо поглядывая на меня, единогласно и даже парторг. В последствии я обнаружил, что под комсомольский возраст из всей молодежи подпадает всего пять человек. Вместе с комсоргом.
Этот мой неординарный для пацана политический "демарш", потом никто не вспоминал. Забыли, думаю, из-за мамочки в вышестоящей инстанции.
Среди повседневных забот, двухсменной работы, смеха, мелких интриг и совместного досуга со святыми оттяжками в получку и аванс - этот комсомольский казус я запомнил из-за последующей забавной и поучительной истории, характеризующей передовые ряды молодежи и, подозреваю сейчас, даже наших "рулевых" товарищей.
Созвал Райком как-то всех комсоргов на семинар, приуроченный, как всегда, к какой-то выдающейся дате, типа - "Свободу Анджеле Девис!!!". Неделю мы с отрывом от работы сидели в зале и на коленках полный рабочий день конспектировали очевидный бред.
В субботу нас вытащили на субботник - обычную стройку обычного жилого дома, а может и не обычного. На месте выдали новые рукавички. Необходимо было зарядить сколько-то поддонов кирпичом под кран, для дальнейшего подъема их. Справились задорно и весело, как и подобает молодым строителям Коммунизма, до обеда.
А теперь, товарищи, - многозначительно молвил первый районный секретарь - нас ждет еще одно ответственное дело - нам предстоит поучаствовать в открытии нового молодежного кафе "Буратино"!!!
Напомню, это было время хрущевской оттепели и оголтелого либерализма. Кафе, типа этого "Буратино", открывались повсеместно, а молодежь вела себя нагло и раскрепощено.
Для нас был накрыт стол в отдельном зале. Так как это было кафе, а не ресторан, то все закуски и прочая еда были выставлены одновременно. Под стеночкой, сурово задрапированные, угадывались ящики с пойлом.
Торжественный первый тост был традиционно затяжной и зевотный (рюмка не микрофон), со "славой КПСС" и прочими пафосными залепухами.
И вот дана отмашка комсомольского главаря к началу неформальных действий. Истомившиеся комсомольские бойцы, сдержанно передавали друг другу тарелочки и подставляли рюмочки: сю-сю-ля-ля..., не угодно ли Вам..., будьте добры..., позвольте ...
Жахнув по первой, зарылись с головой в колбасно-салатный праздник и, не выдыхая, перерывчик не большой, оприходовав по второй - выдохнули и одухотворенно стали осматривать закусь, ликероводочный ассортимент, а так же друг друга.
С последующими возлияниями речь потекла оживленней и остроумней, завспоминались редкого смысла анекдоты и получасовые бредни, типа - "а вот у меня был случай ...". Девицы, как водится, от скромного хихиканья воспряли до конского ржания. У них, я замечал, - кто громче смеется, той быстрее и больше всех надо.
Комсомольские деУшки - это отдельная песня. Райкомовские секретарши, учетчицы, архивистки, они крепко сидели в теме. Партаппаратчики всегда были рядом с материальными благами, недосягаемыми рядовому быдлу. Прогибаясь по всякому перед инструкторами и секретарями, комсомольские гейши варили кофе-чаи, бегали за пивом и презервативами, доставали их женам дефицит, короче, и избу подожгут и потушат и коня оскопят влет и все без отрыва от производства.
Так как я дозу держать уже научился, то вполне индифферентно наблюдал за развитием досуга членов ВЛКСМ - верных учеников и последователей КПСС. Танцевать ходили в общий зал, поэтому за нашим столом стали появляться посторонние, ну а наши, понятно, застревали за чужими столиками.
Девицы, румяные от избытка молодых парней и алкоголя, верещали что-то непотребное и тащили за галстуки, не менее ошалелых от востребованности юношей, по разным углам и закоулкам.
Я, со своей девственностью и не выразительным внешним видом (уродился ниже среднего роста) у развратных потных и пьяных вээлкеэсэмовских самок ажиотажа не вызывал. Просидев и в познавательных целях понаблюдав пару часов за разверзшимся бардельеро, я таки дождался драки и бочком, бочком, вынырнул на воздуся.
Не люблю бестолковые и, главное, чужеродные пьянки. Здесь же вообще, кроме общего заносчивого чувства приближенности к власти и желания банально нажраться на халяву - ни одной общей позиции интересов у комсомольской районной элиты не было.
Кроме знания матчасти, как говорят в армии, в моем случае -проекционной и аудио-аппаратуры, я параллельно с профессией киномеханика познал практическую электротехнику, развился интеллектуально в плане кинопроизводства, мастерства актеров, полюбил классическую музыку (тогда было много музыкальных фильмов)... Короче, кругозор мой развивался конкретно.
Средняя школа от меня никуда не делась. Под прессом домашнего педагогического совета, я заканчивал образование в СШРМ N19 (средней школе рабочей молодежи).
Человечество в классе подобралось разношерстное и разновозрастное, то есть, наоборот - разновозрастное и потому разношерстное. Начиная от таких же как я шалопаев, изгнанных из нормальной школы, до сорокалетних, не сумевших, по разным причинам, получить вовремя образование.
Опять же, судьба свела меня в классе с веселым Евгением Белоусом. Парень был на шесть лет старше меня, только вернулся из армии и жил рядом со мной на Кооперативной. Нас сблизило юмористическое отношение к школьным проблемам и вообще к жизни. Он был таким же, если не круче, шутником несмотря на солидный уже возраст.
В теплые весенние вечера, когда душу распирала необъяснимая тревога и сидеть в душном классе было не под силу молодым телам, мы вставляли в патроны плафонов мокрую промокашку и... пожалуйте - культпоход всем классом в парк Чкалова (он был рядом) или в кино.
Короче, "они нашли друг друга". Я частенько заходил к Женьке в гости. Он жил вместе с сестрой Людой и зятем Мишей в малюсеньком домике из двух комнат, прихожей и кухоньки-веранды. Здесь же проживали и две сестриных дочки. Сейчас вспоминаю и не могу представить КАК они там размещались? Знаю, что Женя с сестрой и мамой переехали в Днепропетровск из Сахалина. Мама умерла здесь.
Зять Миша любил застолье и частенько импровизировал маленькие праздники, типа - "А вот и пельмешки!". Ну а куда без водочки за пельмешки садится??? - Чистая риторика...
Перед выпускными экзаменами Женька купил мотороллер "Чезету". Он работал на "ЮЖМАШЕ" и, видимо, неплохо зарабатывал. Поехали обкатывать. Выехали с его двора и помчали вверх по Кооперативной. Там, перед поворотом на Рабочую пронаблюдали ДТП - двое таких же как мы ухарей на мотоцикле сверзились в глубокий кювет. Ну бараны!!!...
Развернувшись, так как далеко разъезжать без номеров было чревато, поехали вниз по Кооперативной до развилки со Шмидта, на которой жил я. И тут, на самой развилке, произошло раздвоение наших помыслов, то есть, мы с Женькой телами делали крен в разные стороны. Мотороллер не мотоцикл и в управлении сложней. Я посчитал, что мы возвращаемся к Женьке, а тот решил объехать квартал по Шмидта.
