Остановившись у знакомой двери, слизеринка сделала глубокий вдох и, не дав себе позорно сбежать, словно трусиха, постучалась. Секунду-вторую ничего не происходило, а затем дверь открылась и на нее с интересом смотрели изумрудные глаза.

«У него красивые глаза», - некстати подумала Дафна.

- Я хотела поговорить, - голос дрогнул. – Если ты не занят.

- Да нет. Проходи, - парень отошел в сторону, пропуская внутрь слизеринку.

- Спасибо, - и быстро прошмыгнула внутрь.

- Может, что-то желаешь. Чай? Кофе?

- Нет, спасибо, - произнесла девушка. - Хотя, я бы не отказалась от чего-то покрепче, - выпалила на одном дыхание Дафна. – Если у тебя, конечно, есть.

Гарольд окинул девушку напротив нечитаемым взглядом, а под конец хмыкнул.

- Огневиски не стану предлагать, для тебя это слишком. Вино подойдет?

Дафна лишь кивнула.

- Держи, - в руки к девушке перекочевал бокал, наполовину наполненный темно-красной жидкостью. Сам вампир плеснул себе в бокал огневиски и уселся в одно из пустующих кресел. – Я слушаю.

- Я…

- Присаживайся, - кивок на такое же кресло напротив, - в ногах правды нет.

Гринграсс согласно кивнула и села. Немного поколебавшись, она одним заходом опустошила свой бокал, слегка закашлявшись.

- Гринграсс, ты меня пугаешь. Сначала заявляешься ко мне, притом посреди ночи. Не зная тебя, я бы мог подумать, что ты пришла меня соблазнять, - выразительный взгляд на платье, которое было помятым. – Так что у тебя там стряслось такого важного, что ты вломилась ко мне?

- Нам нужно поговорить, - вопросительно приподнятая бровь.

- А разве разговор не мог подождать до утра?

- Нет. Вот, - решившись, Дафна протянула Поттеру письмо Нотта.

- Что это? – вампир с неохотой взял послание.

- Прочти, - голос задрожал, но слизеринка продолжала упрямо смотреть на жениха.

- Ладно, - не стал спорить парень и углубился в чтение. Около минуты, что показалась Гринграсс целой вечностью, Гарольд скользил взглядом по пергаменту исписанным каллиграфическим почерком.

- Занятно, - в конце проговорил Поттер. – Это какая-то дурацкая шутка или что?

- Нет, это не шутка.

- Тогда что? – парень все так же с безразличием смотрел на слизеринку, словно ему плевать на то, что происходит.

- Я хотела, чтобы ты знал правду. Мне надоело всем врать, вот я и подумала…

- … что мне будет интересно читать твои любовные послания, - закончил за нее Поттер.

- Прости, - Гринграсс молниеносно оказалась на ногах, - это была дурацкая идея, - ругая себя на все лады, девушка, стараясь не смотреть на Цепеша, чтобы не видеть его безразличного взгляда, устремилась к двери. Но если бы она посмотрела на жениха, то увидела бы в его взгляде понимание, а никак не насмешку.

Дафна уже взялась за ручку, как почувствовала прикосновение к своей спине. Обернувшись, она увидела, что Гарольд одной рукой уперся в дверь, не давая Гринграсс ее открыть, а его взгляд внимательно смотрит в глаза самой девушки.

- Бегство, не лучший способ убежать от проблем, - голос раздался совсем рядом. – Пойдем, - и, не дав ей возразить, увлек назад в кресло.

- Я… - Дафна и сама не знала, что хотела сказать. А Гарольд тем временем по новой наполнил бокалы и протянул один слизеринке.

- Ситуация не сахар, - наконец-то нарушил он тишину. – Я, конечно, ожидал чего-то подобного, но не думал что все так запутано.

Грустная улыбка от девушки была ответом.

- Скажу лишь, что жизнь та еще ****, - смачно выругался Поттер. – Но как ты знаешь, выбор у нас не большой. Либо рассказать обо всем, - задумчивый взгляд. - Но в таком случае тебя скорее изгонят из рода или сделают еще что-то похуже за неверность. Могут даже убить.

Дафна поежилась. Раньше когда она думала о смерти, ей казалось, что это послужит ей как избавлением, но сейчас она так не считала. Лира была права, говоря, что этим поступком она принесёт боль родителям, сестре и Тео.

- А второй выход?

- Молчать, - короткий взгляд. – И делать вид, что ничего не произошло. Решай.

- А ты. Ты… - шепот и предательские слезы, слезы обреченности прочерчивают мокрые дорожки по щекам. – Я виновата и приму любое твое решение. Каким бы оно ни было.

- Ты виновата лишь в том, что твое сердце принадлежит другому, - грустная улыбка. – Ладно, ничего не изменишь. Полагаю, тебе не хочется умирать?

- Нет, - едва слышный шепот и все тело содрогается от дрожи. Умирать страшно и больно.

- Выходит, нам придется научиться цивилизованно сосуществовать, - монотонный голос. И пока девушка не успела ничего возразить, кинул пергамент в пылающий камин. – Это должно быть уничтоженным, пока его не увидел кто-то, кому не стоит об этом знать. И будь осторожна со словами - даже у стен здесь есть уши.

- Прости, я не хотела, чтобы так все вышло.

========== Глава 32 ==========

Бал прошел неплохо, как про себя отметил Гарольд. Никаких эксцессов и стычек между магами и вампирами не возникло. Хотя, последнему поспособствовал приказ князя – вести себя сдержанно и не проявлять агрессию в сторону «ужина». На таких мыслях Гарольд кровожадно ухмыльнулся, представив себе , как этот напыщенный павлин, Люциус Малфой, подставляет свою шею под клыки вампира. Да он бы и сам полакомился этим блондинчиком и сделал бы это как можно болезненней за все те словечки, что Малфой позволял себе отпустить в его сторону. Занятное зрелище было бы.

И вот, казалось этот сумасшедший день наконец-то закончился и не предвещается никаких сюрпризов. Но стоило парню настроится на мирный лад, отбросить все мысли в сторону и просто расслабится, как к нему в апартаменты к его огромному удивлению заявилась Дафна Гринграсс собственной персоной. Только подумать, Гринграсс пришла по доброй воле. Но дальше Гарольду было не до веселья, все бредовые мысли о том, что Дафна пришла его соблазнять испарились, уступая место удивлению. Гринграсс выглядела не лучшим образом: глаза покрасневшие, как полагал Цепеш, из-за слез. Лицо бледное, а голос хриплый и дрожащий. Не было и следа той Дафны Гринграсс, которую он привык видеть все время, девушки, что мастерски выносила ему мозг и играла на нервах. На ее месте была растерянная девчонка с потухшим взглядом и дрожащими руками. Все это заставило Гарольда проглотить язвительную фразочку, готовую сорваться с языка.

Но что дальше последовало, выбило Цепеша из колеи. Гринграсс дала ему почитать письмо, в котором некий Тео признавался ей в своих чувствах. Надо признать – послание тронуло вампира, в нем было столько чувств…боли, печали и, главное, любви, что ему даже стало не по себе. Затем был разговор с Дафной. И он понял ее, понял мотивы такого поступка. Гринграсс знала, что скрыть от него правду ей не удастся, и пришла с повинной, отдавая свою судьбу в его руки. А он… Гарольд знал каково это, терять того, кого любил, поэтому у него рука не поднялась схватить невесту и отвести к отцу, обвиняя в неверности. Взять на свою совесть смерть еще одной девушки, ставшей жертвой чужих предрассудков. Ведь не нужно быть гением, чтобы знать, что Влад казнил бы неверную или, в лучшем случае, изгнал. Хотя в данном случае лучше смерть, чем жизнь в изгнании. Семья бы отвернулась от нее, бывшие друзья шептались за спиной, называя ужасными словами, а для рода это был бы позор, который можно смыть лишь кровью. И как бы родители не любили свою дочь, они бы не посмели ослушаться предков и заплатили бы такую высокую цену, лишь бы свести позорное тавро с рода. А значит, выбор был лишь один – молчание. Молчать о письме и игнорировать чувства невесты к Теодору Нотту, благо после свадьбы станет легче. Магия позаботится, чтобы единственный мужчина, которого хотела Дафна, был сам Гарольд. Конечно, чувства никуда не исчезнут, но они отойдут на второй план, уступая место голосу разума. Осталось только дожить до этого времени и пережить целый год в Хогвартсе.

Выпроводив Дафну, Цепеш повалился на постель. Все его мысли были далеко. Создавалось такое впечатление, что Судьба над ним насмехается. Сперва ситуация с Флер, а теперь это… Испытание за испытанием. Видимо, у Судьбы на него свои виды, вот она и проверяет его на вшивость. Кстати, о Флер. Гарольд даже себе не признавался, но он все чаще думал о симпатичной вейлочке и ловил себя на мысли, что не против навестить ее. Но, как всегда, в самый последний момент передумывал и всему виной его эгоизм. Гарольд злился на Делакур, хоть сам прекрасно понимал, что ее вины нет в том, что она хочет знать больше о нем.