- Можно мне узнать ваши имена? - спросила она, - при том, что себя я назвать, простите, не смогу?

- Да, - оживлённо ответили они оба... затем отец продолжал: - Мы запретили разглашать, потому что, сами понимаете, пресса житья не дала бы... но вам-то я, конечно, скажу. Меня зовут Андре Винсен, мою дочку - Жюстин... Жена моя, Луиза, в детской реанимации сейчас, она будет... дай Бог... с малышкой и после пересадки... Мы вообще не отсюда. Мы едем сейчас к моим родителям - это полтора часа езды, - потому что они знают о том, что мы сопровождаем Элизу, а по радио и в газетах будет утром о девочке, которая собиралась... и они поймут, что это она, Жюстин; и мало позвонить, что это отменилось, - они должны её видеть, иначе... опять же, сами понимаете...

Пока он всё это говорил, в сознание Аннет более глубоко впечатались те его слова - "получение... или обретение", - и она подумала: нет, тут, наверное, не просто христианская риторика, хотя мне, конечно, можно сделать вид, что я воспринимаю эту фразу именно так... Не такой это человек, чтобы не понимать смысловых оттенков, прекрасно он их понимает... он надеялся на мой ответ, который подтвердил бы ему: предысторию имеет "обретение" донорской почки, ПОЛУЧЕНА же она раньше и не РАДИ Элизы и Жюстин. "Нет, я не стану это подтверждать, я не пойду на однозначную ложь, ему придётся примириться с тем, что ответа на этот полувопрос не будет. И всё-таки, - осенило её вслед за тем, - у меня есть нечто такое, что я могу им дать!.."

Она достала из сумки сложенные вдвое листы "Сказания об Избавителе", которое думала перечитать в свободное время на работе и не вынула, спеша сюда. Текст, распечатанный на домашнем принтере, был без имени автора.

- Вот, возьмите, - она протянула ему листки, расправив их. - Вы просто обязаны это прочесть. И вы, и ваша жена... и ты, Жюстин...

- Большое спасибо, - сказал Винсен, глянул на первый лист... кажется, различил, несмотря на темноту, название, потому что брови его чуть удивлённо приподнялись... - Но чья это вещь? И как же мы вам отдадим?

- Автора вы так или иначе не знаете, а отдавать не надо: я получила этот текст по электронной рассылке и могу опять распечатать когда захочу...

Тут пришлось солгать, но ложь эта была не о том, что могло быть им важно... Лучше всего, если он будет думать, что она состоит на некоем интернетном форуме любителей литературы.

Через три минуты они сели - Аннет увидела, - в такси к тому же самому то ли индусу, то ли пакистанцу, который привёз сюда её.

Она постояла ещё немножко в одиночестве, почти самой плотью ощущая втекающее в душу впечатление от этого разговора. Но не было сил продумывать... нет, это потом, и я хочу рассказать Мишелю, и тогда мы с ним вдвоём всё продумаем и уясним... Сейчас надо назад, может быть, врач уже вернулся...

Спустя ещё минут пять доктор быстро вышел к ней по звонку дежурной сестры.

- Всё прошло нормально, - сказал он, не улыбнувшись, а лишь сделав "подтверждающий" кивок - ей и самому себе, - и сделав лёгкое горизонтальное движение ладонью, словно отсекающее возможность чего-то иного. - Именно то, что я вам говорил. Организм - как заказные швейцарские часы. Господин Рамбо находится в послеоперационной; думаю, часа не пройдёт и он будет в сознании - тогда увидитесь... Хирург, который его оперировал и сейчас следит за его состоянием, сам вызовет вас...

- Доктор, а эта маленькая Элиза... когда ей?.. И каковы шансы?.. - спросила Аннет.

- Она уже здесь, она сейчас проходит анестезию, и менее чем через полчаса я приступлю к операции. Шансы? Если честно, - пятьдесят на пятьдесят... Всё зависит теперь от её... жизненных резервов, от способности её организма адаптировать чужеродный орган - сам по себе прекрасно функционирующий. И от нас, конечно... поверьте, я сам волнуюсь. Мы попытаемся; но кроме наших попыток, остаётся - даже если это звучит банально, - только надежда... Представьте, я почти только что говорил с людьми которые её спасли, которые хотят её удочерить...И им - не решился сказать, насколько велика вероятность, что вопреки всем нашим усилиям... - он не окончил фразы... - Для них... сами понимаете, чем явится неудачный исход операции...

"И для меня... для нас - тоже, - несколько обиженно подумала Аннет. - Неужели то, что сделал Мишель, может оказаться напрасным?.."

- Я тоже говорила с ними... то есть с отцом и дочерью, - сказала она. - Сейчас, когда выходила. Он заметил, что я ехала с третьего этажа, и обратился ко мне, явно преодолевая сильную неловкость... они чувствуют, что в долгу перед кем-то, не зная - перед кем именно... - И, не передавая подробностей разговора, она продолжала: - Я ничего, конечно, не раскрыла, им придётся жить с этой неясностью... он, кажется, склонен думать - и ему хочется думать, - что почка получена раньше; и хорошо, если они смогут успокоиться на этой мысли...

- Вот оно что, - чуть озадаченно проговорил врач. - Вы всё-таки встретились с ними... Я специально не разрешил никому из них находиться на хирургическом - именно чтобы этой встречи, по возможности, не допустить...

- Знаете, доктор, - промолвила она задумчиво, - может быть, и лучше, что этот разговор состоялся. Мне сейчас кажется, что подсознательно я даже хотела этого... Хотела видеть девочку, которую Мишель защитил от операционного стола; и она... - Аннет помедлила было, подбирая слова, но затем, взмахнув ладонью, сказала: - В общем, мне очень хочется, чтобы она была счастлива и чтобы у этой малышки была именно такая старшая сестра... И именно такая семья. Этот человек был тактичен и тонок... "хоть и проступает в нём эгоистическая жилка", про себя добавила она... хорошо, что я поговорила с ними...

- Пожалуй, - откликнулся Бернуа. - Тем более, что вы ещё можете незапланированно встретиться. Они собираются поселиться на неделю или дольше здесь, в городе, в гостинице... а сейчас поехали к его родителям, успокоить их и взять младшего сына. А женщина будет находиться при Элизе... если всё, дай Бог, пройдёт благополучно...

- А она? - спросила Аннет. - Что вы о ней скажете?

- Очень милая женщина; обожает их... она из тех, для кого близкие люди - всё на свете. У неё даже обморок был, когда она узнала, что дочке не надо... Не могу представить себе, чего ей стоило подписать... Теперь, когда радость улеглась и они уехали, её снова, кажется, охватило жуткое волнение о том, как будет с Элизой; ей выспаться бы, но она, я видел, вместо этого беспрерывно курит на веранде...

Когда Бернуа ушёл - готовиться к операции, - Аннет попросила у сестры кофе с молоком и уселась в комнате ожидания, держа двумя пальцами одноразовый стаканчик и порой призакрывая глаза. "Но заснуть я тоже не в состоянии", подумалось ей...

- 24 -

Через считанные минуты после того как заказное такси отъехало от больницы, Винсен, попросив водителя ненадолго остановиться на бензоколонке, где был круглосуточный магазин, вышел вместе с Жюстин. Там же он увидел и банкомат; снял семьсот евро - чтобы расплатиться в конце пути и чтобы хватило на другие предстоящие расходы, - и, наконец, взял в магазине стаканчик чёрного кофе. Усевшись в машину опять, приоткрыл окно - шофёр разрешил курить, - и полушёпотом сказал Жюстин:

- Я думаю, доченька, этот орган остался от донорского пожертвования, оставшегося когда-то не реализованным... Что почку эту планировали пересадить кому-то, кто не дожил до начала трансплантации, и, коли уж так сложилось, законсервировали на такой вот случай...

Жюстин кивнула. Было ясно, что эта почка - именно донорская, а не изъятая у кого-то погибшего; женшина говорила о предыстории, о долге, повелевшем обречь себя... Но повелевшем - кому? Неужели ей самой? Или кому-то из близких? Если так, - очень понятно, что она здесь: она захотела посмотреть на девочку, которую то донорство, может быть - дай Бог! - теперь спасёт...