Жюстин взяла его за руку. - Папа, ты хочешь подойти к ней?..

- Мне крайне неловко это делать, - охватив ладонью губы и щёки - почти так же, как держала руку у лица эта женщина, - сдавленным голосом проговорил он, подумав, что ему, может быть, посылается сейчас ещё одно испытание... - Но если она и в самом деле связана, то я права не имею... как бы это сказать... принять и пройти мимо...

- МЫ не имеем, - отозвалась девочка. - Папа, я понимаю тебя... это правильно... пойдём вместе!

"Боже, как же хорошо, что вы все со мной, что я не один... мы пойдём вместе, ты будешь рядом, ты и сейчас поддержишь меня!.." Он вдруг почувствовал некую уверенность: с ним и Жюстин, и... может быть, не только она... мне будет дарована способность сказать то, что нужно!..

Они вышли; их пронизало знобящим предутренним холодом - тем более, что Жюстин была в лёгкой кофточке, а Андре - вообще в рубашке, да ещё и с обнажёнными от локтей и ниже руками в бинтах... Несколько легковых такси призывно светились, один из водителей сделал вопросительный жест, но Винсен ответил отстраняющим движением - не сейчас... Незнакомка стояла чуть поодаль от дверей, в полутьме, на самом ветру, немножко ёжась. Она была вроде бы примерно того же возраста, что и Андре, - лет сорока; волосы под беретиком довольно светлые, пышные, но сейчас, кажется, неприбранные. Она настороженно глянула на них, направившихся к ней, и в глазах её мелькнуло нечто мучительное и в то же время внимательное, "изучающее"... Совсем не "жёсткие", очень располагающие черты, успел подумать Винсен прежде чем заговорил... она, наверное, не ответит резко, ободрил он себя...

- Простите, пожалуйста, мадам, - сказал он ей, стараясь вложить в свой тон всю доступную ему бережность, - простите... но я обязан задать вам этот вопрос: не имеете ли вы некоего отношения... к донорству почки?..

- 23 -

Аннет Рамбо, услышав сквозь сон краткий мелодичный звуковой всплеск, изданный её мобильным телефоном, сначала "решила" продолжать спать. Она находилась на некоей грани полупробуждения, когда ещё не очень осознаёшь, что делается вокруг и что предшествовало засыпанию; а её аппарату случалось иногда не только подобным образом тренькнуть без видимой причины, но и самопроизвольно позвонить... Мишель это уже знает; вот он и спросил не далее как два дня назад, вернув ей именно такой вызов, - "Это кто из вас мне звонил - ты или твой телефон?.." Она ещё минут пятнадцать лежала, зябко охватывая себя одеялом, - окно они на ночь оставляли приоткрытым, вот и сквозило ощутимо; но это куда приятнее, чем духота... Но заснуть не получалось, вместо этого притекали ручейки маловажных мыслей, на которые в часы бодрствования не всегда хватает времени... Зря я, наверное, проверяя работы, синей ручкой пишу на полях, - надо красной, это заметнее... который раз забываю купить, вот такие элементарные вещи и выскальзывают из памяти... Мишель опять на работу одел рубашку с пятном от кофе; я же её в домашние перевела... или забыла ему сказать?.. Да, ещё надо бы Матье попросить, чтобы, когда семечки за компьютером щёлкает, для шелухи глубокую миску брал, а не плоскую тарелку, а то половина на пол летит... Виктор молодец, звонил, сообщил, что они добрались на свой курорт; и интересно, нет ли с ними ещё и девушек?.. Кто знает - он, когда ему задаёшь о таких вещах вопросы, отмалчивается... и не смущённо, а, пожалуй, как-то даже снисходительно... И что мне делать с этой... как же её зовут, эту студентку, которая работу за весенний курс вовремя не сдала, а теперь, через полгода, просит засчитать?.. По мне - ради Бога, но ведь оценки уже зарегистрированы, и как же теперь повышать... я должна обращаться в секретариат или она сама? Утром надо будет спросить... а у кого? Да любая секретарша, наверное, знает эти технические нюансы... Кстати, а сколько времени?.. А Мишель приехал уже?..

Аннет, успев провести в этом полусонном скольжении по уютно-житейским образам и темам около двадцати минут, всё ещё лёжа лицом к двери в гостиную, повернулась в другую сторону. Мишель и дома, и в любой гостинице на выезде всегда занимал место ближе к балкону и окнам. Но сейчас его половина двуспальной кровати пустовала... Да который же час?.. Она в темноте нащупала телефон, поднесла к глазам... три ноль три... начало четвёртого!.. Не надо волноваться, сказала она себе, он иногда засиживается в редакции... впрочем, что же это за звук был? Может быть, его сообщение? Да, точно!.. Это он прислал, в два сорок две! Открыла SMS: "Аннет, любимая, открой электронную почту. Прости, что опять - не в первый раз, - делаю тебе очень больно! Но я уверен - ты поймёшь!.." Да, вот так, с двумя восклицательными знаками и одним многоточием... Боже, что он опять... или что С НИМ опять?.. Неужели, несмотря на обещание... неужели он... у него - другая?.. Нет, тогда он не написал бы мне "любимая..." Аннет рванулась к компьютеру - благо он здесь же, в спальне, - нашарила, не включая свет, мышку... так, интернет, gmail. com... два сорок... вот, открылось:

"Аннет, дорогая моя! По мере прочтения этого моего письма ты будешь испытывать разные чувства. Ты испытаешь боль, волнение, страх, ты будешь сердиться... поймёшь... примешь... согласишься... я нахожусь в окружной больнице, в S... пройдя медицинские проверки... стать донором почки..."

Боже!.. Как донором? Это... операция! Он где-то лежит... Или ещё не лежит?.. Сумасшедший! Остановить его!.. Пальцы Аннет плясали, бились о край компьютерного столика и клавиатурной подставки... она не смогла бы, наверное, набрать номер... хорошо, что достаточно войти в память и нажать на его имя... Сейчас я услышу его голос... Господи, нет - автоответчик!.. Её взгляд опять упал на строки письма... "отошлю... часа через два..." Но через два часа... а, так он проходит проверки, поэтому отключил, надо безостановочно звонить, он ещё ответит... Нет!.. Он два часа НАЗАД писал, - поняла Аннет, - ещё, значит, в первом часу... он, значит, прислал перед самым моментом, когда... а сейчас, значит, уже... Она безудержно разрыдалась... Как же это можно, Господи? Он погубил свою жизнь!..

Она, всё ещё лелея искорку надежды, нажимала на полоску с именем "Мишель" снова, снова, снова... Нет!.. Что он делает? Как же он может о НАС не думать, о детях, обо мне... он ради кого-то... ради кого?.. Что это за донорство почки? Он же искалечит себя на всю жизнь, он... как же он будет жить?.. Сумасш... но он ведь что-то там ещё пишет, ещё многое...

Надежда хоть что-то узнать помогла ей включить волю и разум - и она стала читать дальше...

"... в результате произошедшей вечером в N... автокатастрофы, на грани смерти находится девочка двух с половиной лет... была спасена двумя рискнувшими жизнью... нужна сверхсрочная пересадка... очень редкая группа крови... ни в одном банке органов подходящей почки не оказалось... узнал о случившемся от своего сотрудника... вызвалась девчушка одиннадцати лет, дочка тех двоих спасителей! У неё тот же феномен; и они подписали согласие, поскольку иначе ребёнок погибнет..."

Аннет с трудом связывала сейчас детали. Что ещё за девочка одиннадцати лет? Её ведь два с половиной... Чья дочка? Ах, тех, что вытащили... И девочка... вот оно что! Решилась стать донором, чтобы спасти ту, маленькую!.. А она что делает своим родителям... и они подписали!..

Аннет начала понимать, что за узел завязался... заплакала, содрогаясь, позволяя себе трястись всем телом...

" ... у меня... тоже эта группа. Я уже чуть раньше написал о "стечении обстоятельств"; и ты понимаешь, Аннет, что тут выходит?.."

Стечение обстоятельств... Попытаться спасти... две фарфоровые чашечки... Она не пыталась стирать слёзы, пусть текут... но стала читать вдумчивее, собраннее:

"Аннет, я взрослый, сильный, сложившийся человек. И - даже если серьёзно пострадаю, - человек уже состоявшийся, успевший прожить яркую и содержательную жизнь, узнать любовь, отцовство, успех... И я, поверь, буду чувствовать, что совершил предательство, если уклонюсь теперь от хирургического ножа и если он взрежет тело той девчушки. Я уже не буду тогда собой, я предам себя, и предам вместе с собою самим тебя, своих сыновей... и память о Ноэми..."