Мишель Рамбо не знал двух вещей. Он не знал, что Жозеф Менар, взволнованный так, как далеко не часто доводилось ему, подумал в эти же минуты о тех самых словах Натали. Ибо он именно сейчас - только что, - прочёл о случившемся, открыв служебную почту и увидев письмо, адресованное ему лично... рассылки он иногда ленился читать сразу, но это была не рассылка, это был рапорт на его имя.
И ещё не знал Мишель того, что Натали Симоне ничего больше в этом мире не услышит, не прочтёт и не скажет. Ибо она не далее как день с лишним назад, вчера вечером, была сбита насмерть наехавшим на тротуар близ стоянки у её дома джипом.
Комиссару Менару, начальнику её отделения, сообщили об этом через полчаса по служебному телефону. Он был дома, смотрел телевизор с женой, и ей довелось испытать неописуемый ужас, услышав, как дико, с надрывным полувсхлипом вскричал он - прекрасно владевший собой человек, - "Кто?!. Нет!.. О-о-о!..", лишь благодаря спазматически сжавшимся пальцам не выронив аппарат... Она судорожно вскочила, перед её мысленным взором пронеслись лица детей, внуков и внучки... у него, слава Богу, хватило душевных сил сделать успокаивающее движение рукой - нет, не семья; да и телефон же ведомственный, осознала она затем... и, заботясь уже только о нём, припала к его свободной руке, чтобы - не зная ещё, что случилось, - хоть чем-то поддержать... Он, побелевший до цвета извести, стиснув губы, чтобы не стонать в голос, с минуту слушал то, о чём докладывал позвонивший... потом сказал - и каждое слово было подобно бившему во врата осаждаемого города тарану: "Прессу не подпускать. Полная секретность. В семью поеду я лично. Сейчас выезжаю". Положив трубку, объяснил жене... Она слышала от него о Натали, в отношении к которой проскальзывало у него что-то отцовское - так что ни милиграмма ревности его рассказы не вызывали, - о Натали, умной и обаятельной, чуткой и впечатлительной. Чрезмерно чуткой, чрезмерно впечатлительной...
Чрезмерно, ибо он, Жозеф Менар, понял - был практически уверен, что понял, - причину её гибели. Прочитав компьютерный дневник погибшей при взрыве на островке Клодин Дюпон, чья жизнь была искалечена когда-то несколькими насильниками в интернате, Натали не могла успокоиться: эта история терзала её и побуждала к действию. И месяц назад она поехала в тот интернат, где, предъявив полицейское удостоверение, получила возможность просмотреть архивы шестнадцати-двадцатилетней давности - архивы, относившиеся к учебным годам, в течение которых там находились те шестеро... Компьютерное архивирование в те годы лишь начиналось, учебные заведения, кроме высших, им тогда ещё не охватывались, и поэтому вся надежда была на незамысловатую бумажную документацию. Натали долго и кропотливо изучала личные дела, фотографировала на свой мобильный телефон карточки - те, что имелись, - и выписки, касавшиеся характера, образа поведения, склонностей; особенно же фиксировала она данные о тех, кто звался "Жаном" - просто или в сочетании с чем-то ещё, - поскольку это имя, по записям Дюпон, звучало тогда... Ей понадобилось побывать там два раза, чтобы изучить картотеку по выпускникам того учебного года, в конце которого произошла трагедия. Потом она, пользуясь полицейским допуском, выяснила, кто из них имеет судимость. Оказалось, что пятеро, но все - по статьям, касающимся либо имущественных правонарушений, либо физической агрессии; за изнасилование же или совращение не привлекался никто...
Кроме того, Симоне встретилась, под умело придуманными предлогами, с несколькими женщинами - выпускницами того же года, - главным образом чтобы попытаться узнать, кто мог носить упомянутые в дневнике Клодин Дюпон прозвища. И печатала эти прозвища на поисковой полоске компьютера, надеясь поймать чьи-то школьные воспоминания... А к тому же - не называя ни имён, ни прозвищ, ни координат места, опубликовала обработанный ею лично пересказ этой истории на одном из интернетных литературных порталов - специально для этого зарегистрировав себе на этом портале страничку. Ей хотелось думать - может быть, кто-то из шестерых подонков узнает об этой публикации; так пусть - если и не суждено ему понести кару, - хотя бы не живёт спокойно, пусть хотя бы дрожит, боясь, что о его преступлении знают и что, быть может, его когда-нибудь схватят...
Ощутимых следов эти её поиски дать не успели; и вот через месяц после их начала Натали убили. Комиссар был почти стопроцентно уверен - убили умышленно, выслеживали. Ибо насколько вероятен непреднамеренный наезд на тротуар в малолюдном месте - и с именно таким результатом? Ибо... он сам - зная об этом предпринятом Натали личном расследовании, о котором она рассказала ему уже съездив в тот интернат и выложив своё повествование в сети, - испытывал беспокойство. И устроил ей выговор: зачем было начинать этот розыск под своим именем? И публиковаться пусть под псевдонимом, но с личного ноутбука?..
Да, это было две недели назад, за несколько дней до встречи с автором "Сказания об Избавителе"... Узнав об этом, Менар - что с ним не часто бывало, - кричал на неё; потом, чуть остыв, велел хотя бы на время прекратить эти разыскания - хочу надеяться, сказал он, что ни один из тех, чьи личности вы стремитесь установить, не располагает возможностями, которые позволили бы предпринять что-то против вас... Она послушалась. Но надежда комиссара не оправдалась, и вот её нет в живых... Тот проклятый убийца канул, унёсшись на своём джипе в наступавший мрак, но то, что он сделал, показывает: кто-то - и неясно, один или более, - из тех шестерых вооружён тёмным могуществом. И, сколь это ни трудно, их надо найти и швырнуть под беспощадный суд... а может быть, и просто уничтожить... Так сказал он в тот же вечер Клемену и Брюне, вместе с которыми - и с ещё несколькими товарищами, - оповестив их о несчастии, поехал в дом Натали, чтобы разделить скорбь с её мужем, родителями и двумя дочками - одиннадцати и семи лет...
Потом, вернувшись домой глубокой ночью, успокоив жену - "мне очень больно, но меня это не сломает, поверь... ты ведь знаешь меня", - он не мог заснуть почти до утра. Он перебирал мысленно очень многое, и ему в том числе припоминались слова журналиста в кафе - о запускаемых в пространство "стрелах" людских слов и поступков, о причинно-следственной карусели... В нём встало на некий момент ожесточение против Винсена: не убей он Клодин Дюпон и остальных четверых в той хибаре, не попал бы этот флеш-накопитель в руки Натали, и не полетела бы она, подобно увлекаемой вихрем лодочке, в водопад, имя которому - смертельная опасность... Но Винсен - возразил он сам себе, - защищал своих близких, а Натали сама избрала этот путь...
И Натали успела рассказать ему о вчерашней утренней беседе своей с Луизой Винсен. А через несколько часов, около своего дома, была выслежена и убита... И завтра вечером - похороны.
И теперь, и в эту ночь Жозефу Менару опять не спалось... И, сидя у себя дома за компьютером, он несколько минут назад открыл служебный почтовый ящик и увидел присланный ему рапорт не знакомого ему лично офицера дорожной полиции о происшествии, расследование которого после различных выяснений и проволочек решено было передать - вполне закономерно, - в уголовно-оперативный отдел... Только совсем недавно поступило это письмо - да, ну конечно, это известная канитель: пока они там формулировали, заверяли и прочее... И вот он прочёл... и опять - выражаясь языком документов, - дорожно-транспортное происшествие... и опять - трагедия... и опять тот, кто умертвил, - правда, в этом случае непреднамеренно, - исчез во тьме...
"... В результате произошедшего столкновения капот легковой автомашины был полностью сплющен, и сидевшая на водительском месте женщина была убита - по всей видимости, мгновенно, - получив сильнейший удар в голову. Водитель пикапа, номер которого установить не удалось, с предельной скоростью, подвергнув разбитую машину дополнительному сотрясению, скрылся с места аварии. В закреплённом сзади детском кресле была девочка двух с половиной лет. Она, как было выяснено впоследствии бригадой "Скорой помощи", пострадала, но оставалась в сознании, кричала от испуга, и её крик доносился до находившихся неподалёку людей. Свидетели показали, что из машины всё более интенсивно выходил дым, ввиду чего почти все, кто был в эти моменты на тротуаре и в близлежащем сквере, отбежали на безопасное расстояние, понимая, что бензобак вот-вот взорвётся. Но прежде чем произошло возгорание, двое людей - супружеская пара, - стремительно бросившись к дымившейся машине, вытащили девочку; по словам свидетелей, мужчина извлёк её из салона автомобиля, а женщина, схватив его за плечи и голову, помогла ему не застрять, наткнувшись на зубцы частично выбитых стёкол. Затем они, держа ребёнка, успели достигнуть лужайки и упасть в траву буквально за секунду-две до взрыва, разнёсшего машину на мелкие фрагменты. Взрывом не был задет никто.
