Ещё минут через двадцать он вызвал такси - домой, чтобы им с Жюстин принять душ и запаковаться... Был уже восьмой час, было светло. Пока ждали машину, Пьер подбежал к небольшой, в бело-синих узорах, с золотыми блёсточками, рассыпанными по гриве, гипсовой лошадке у входа в скверик. Одно её коленце было согнуто под острым углом - словно она сильно оттолкнулась только что для прыжка, - и в полую выемку на конце закинутой вверх ножки натекло воды от недавно прошедшего дождя... И Жюстин вдруг тоже устремилась за братишкой, схватила его за руки, закружила - как полчаса назад он её, - и засмеялась: "Не пей из копытца!.."
Ей вспомнился тот мультфильм-сказка о живших далеко на востоке сестре и её заколдованном маленьком братике - и вспомнился тот "добрый юноша", который, послав стрелу, уничтожил чёрную, беспощадную, обрекавшую на погибель силу. И подумалось, и почувствовалось: то зло, что кружит над нами, - тоже сгинет... мы спасёмся и спасём, мы привезём домой эту малышку и будем заботиться о ней... и я тоже ещё смогу, ещё буду сладостно окунаться в детство... несмотря на всё испытанное в этот вечер и в эту ночь, мне ещё можно туда!..
- 26 -
И был вечер, и минула ночь; и было утро, и наступил день... И этот наступивший день принёс не скорбь, а радость надежды...
Операция завершилась благополучно. Когда Луизе сообщили это, она позвонила Андре - он с детьми и родителями был ещё в пути; потом, наконец, приняла душ и улеглась отдохнуть - прежде чем малышку перевезут из хирургического отделения сюда, в детскую реанимацию...
После её звонка маленький Пьер увидел засветившиеся лица папы, сестры и дедушки с бабушкой, понял, что с ними можно, наконец, поиграть. Жюстин и родителям Андре пришлось отложить только-только начатое "Сказание об Избавителе". Такси лишь десять минут назад отъехали от дома, до гостиницы, в которой Винсен из своего дома заказал по интернету два номера, оставалось больше часа... И они впятером, расслабившись и отдыхая душой, играли в "слова": каждому надо было в свою очередь придумывать слово с буквы, на которую оканчивалось названное перед ним... Когда эта игра наскучила мальчику, отец вытащил из стопки взятых в дорогу книжек "Карлсона", а остальные продолжали читать - переглядываясь то и дело между собой и с Андре и понимая - это они будут обсуждать долго и содержательно... но не сейчас...
Вселившись в гостиницу, они пешком очень быстро зашагали оттуда в больницу - это было рядом, - и через десять минут встретились с Луизой. Сначала ею всецело завладел на полчаса Пьер - и это было очень хорошо, очень кстати. Он ощущал ту самую детскую ревность к этой - откуда бы она взялась, - "маленькой девочке", с которою мама провела здесь долгие часы; и ему важно было, что, увидев его, она просияла, долго не разжимала объятий и - так он хотел думать, - забыла на некоторое время обо всём остальном... Да, есть эта девочка, но ведь есть ещё и Жюстин, и папа, и те дедушка с бабушкой, которые сейчас где-то там "в Греции", и она их любит так же... но ведь ни в коем случае не больше, чем меня, думалось мальчику... и именно ко мне она сейчас бросилась, именно ко мне... Луиза и потому это сделала, что соскучилась по нему, но и в силу присущей ей чуткости, которая и в этот раз не подвела её: она понимала, насколько и почему это так нужно сыночку...
Маленькая Элиза, отходя от наркоза, всё ещё спала. Ей ввели дозу снотворного, чтобы по возможности продлить состояние забытья, - чем больше времени успеет пройти до пробуждения, тем менее сильной будет та, увы, неизбежная боль, которую она будет, очнувшись, чувствовать... Поэтому можно было поговорить обо всём не спеша. Отправив Пьера с дедушкой и бабушкой - в игрушечный магазин при больнице, а потом погулять, - Винсен увёл жену и дочку на веранду. Там он и Жюстин описали Луизе свой приезд к его родителям и то, как была рассказана им правда - и об этой ночи, и о той, что была двумя месяцами ранее... И только потом - поведали и о разговоре со светловолосой женщиной, спустившейся из хирургического отделения, с женщиной, знающей, но не раскрывшей им тайну донорства... зато подарившей "Сказание об Избавителе". И Андре, давая Луизе ту файловую распечатку, сказал ей, кто автор, - а Жюстин он по дороге сюда из гостиницы успел рассказать, о ком речь... И об этом тоже им ещё предстояло говорить - потом, когда можно будет вкусить толику покоя.
А затем Луиза сказала: "Вскоре после вашего отъезда сюда приезжал комиссар Жозеф Менар. Он хотел видеть нас троих, но застал только меня... Андре, лучше... знаешь что? Время есть... доскажи сначала Жюстин всё, что было, всю ту историю до конца... ты умеешь рассказывать... а потом - я..." Ему показалось - он уловил в её тоне грустноватую нотку; и всё же он - давно научившись доверять её такту и бережности, - послушался. Может, она и таит нечто печальное... может быть, что-то об этой убитой им "Клэр"... но она всё скажет, а если чуть откладывает это, - значит, имеются серьёзные и веские причины... И он рассказал дочке о приезде комиссара с оперативником, программистом и женщиной-аналитиком; рассказал подробно и выразительно - и об этом, и о том, как говорили они с Луизой на пустыре - и в тот же вечер, и почти через три недели в воскресенье, после церкви... и и о встрече с комиссаром в кафе... И девочка - одиннадцатилетняя, но пережившая ЭТИ, только что истекшие, вечер и ночь и успевшая прочесть "Сказание об Избавителе", - слушала по взрослому - внимательно, увлечённо и зрело. А дослушав, - опять, как готовясь ночью к донорству, - сказала им: "Я вас очень-очень люблю!.."
И Луиза обняла их обоих и начала свой рассказ. Сперва - дочке: о позавчерашней встрече с Натали Симоне... и о "Клэр", и о том бывшем офицере, стрелявшем в толпу из поезда..э А потом - об утреннем разговоре с комиссаром: о том, что спасение ими ребёнка "подтвердило" ему их виновность перед законом; и о том, что ферзю нет пути назад в пешки; и о воздетом ими на себя и близких венце сверхценности - обрекающем на деяния... И - о трагической гибели Натали... через несколько часов после утреннего кофе с нею, с Луизой...
Поскольку Андре видел погибшую всего один раз и перемолвился с нею лишь несколькими словами, Жюстин же не знала её совсем, сама по себе эта весть не была для них столь же тяжела, сколь для Луизы. Но девочка почувствовала, а он вполне чётко и быстро - вслед за женой, - осознал ехидно-жестокую в своей косвенности причинную связь между тем, что совершил на том островке, и убийством этой женщины позавчера. И незачем, подумал он, тратить силы на "самооправдание". Да, конечно, точно таким же образом можно, например, посоветовать человеку пойти тропой, на которой он будет, независимо от воли советчика, убит камнепадом... Мы не "создаём" обстоятельств, мы можем лишь беспомощно биться-метаться в причинно-следственных путах; и всё же я должен позвонить комиссару... не сейчас - ведь сейчас, кажется, похороны, - нет, позже, вечером... Так подумал Винсен, услышав о произошедшем. И Луиза - ещё не закончившая рассказа, - словно поймав его мысль на радиоволну, имя которой любовь и забота, - перебила сама себя и промолвила - очень настойчиво... и с тщательностью разведчицы наблюдая при этом за его лицом:
- Он предостерёг - ни в коем случае не звони ему... номер, может быть, уже кем-то прослушивается... Ты понял, Андре? Ни в коем случае!.. - Впрочем, она знала его - он не рассеян и подобных вещей не упускает... И добавила уже спокойнее: - Я думаю, он сам ещё захочет увидеться с нами... тем более что мы теперь уже не "чужие" ему... Знаешь, Андре, что он мне сказал - он, комиссар полиции? Он сказал, что, найдя сделавших это, может быть, уничтожит их до суда... без суда... именно так...
Они помолчали полминуты; потом, досказав всё, Луиза промолвила: - Вы всё-таки идите и выспитесь до вечера. С малышкой пока побуду я одна, и ей не надо сейчас, чтобы вокруг много людей стояло... Ложитесь спать; Андре, тебе звонки, разговоры предстоят, тебе - особенно необходимо выспаться...
