Но стоило войти, Старуха замерла, перестав колдовать над картами, и в упор посмотрела на меня.

- Волк. Молодой и сильный, - тихим сухим голосом прошмякала она и тут же добавила: - Убийца убийц на поводке ещё большего убийцы... Интересно-интересно.

Не успел я опомниться, Старуха махнула рукой, указав на стул одиноко стоящий перед её столом:

- Закрой дверь и садись.

Спорить не стал, подошёл, сел. Комната узкая и длинная, где только можно задрапированная тяжелыми шторами тёмных цветов. Не понять, где за ними стена, а где свободное пространство, в котором может кто-то прятаться. Я принюхался, но почуять смог только сильный запах засушенных цветов, гирляндами свисающих с потолка. Из мебели квадратный стол, да пару стульев. Над столом висит тусклая масляная лампа.

- Дай руку! - потребовала Коджакары.

Уже по привычке, подал левую. Старуха вцепилась на удивление крепко, - такую хватку без клещей не разжать, - ловко закатала рукав, и провела сухими шершавыми пальцами с потрескавшейся у ногтей кожей по знаку Арслана. Заключённой в Печати искре такое вторжение не понравилось: руку обожгло, старуха зашипела, резко отняв пальцы.

- Сильный. Очень сильный, - забормотала она, ловко сметя со стола карты, перемещала и начала раскладывать по-новому. Раскладывала, пялилась на меня своими рыбьими глазёнками и комментировала каждую карту:

- Издалека пришёл. Там тоже убийцей был. Крови на тебе много. Но зла в душе нет. Не чёрная, нет. Месть гложет.

Старуха лопотала, а меня пробивал холодный озноб. Похоже мне попалась сильная ведунья. Очень сильная. На секунду пожалел, что пришёл, - страшно стало, но следующие слова Коджакары всё изменили:

- Месть ко злу ведёт. Часть себя потеряешь. Уже потерял. Ищешь... но не знаешь, куда податься. Потерялся волк. Одиноко воет на луну. Нельзя ему одному. Страшно.

- Помоги мне найти, - уловив момент, попросил я.

Старуха застыла на несколько секунд, потом моргнула и вновь смела карты со стола. Покопалась в складках одежды, вытащив небольшой чёрный бархатный мешочек, дёрнула завязки, и высыпала на столешницу с десяток драгоценных камней, самый маленький из которых был не меньше чем ноготь на моём мизинце. Рубины, изумруды, сапфиры, топазы, даже алмаз, - все превосходного качества даже на мой непрофессиональный взгляд. Целое состояние по меркам трущоб Шехир Аглаян дула.

Я сидел молча, боясь отвлекать старуху от её странного ритуала: нависнув над столом, она пальцами гоняла драгоценные камушки туда-сюда. Потом резко остановилась, тонко завыла и начала раскачиваться из стороны сторону.

- Коджакары, - позвал я. Старуха задрала голову, и завыла ещё пронзительнее и громче. Через секунду в комнату ворвался Ар, следом за ним парнишка.

Колдун ободрал один из цветков, сушащихся под потолком, разжал рот старухе, и запихнул туда тёмно-фиолетовые лепестки, мальчишка быстро и ловко собирал в мешочек камни со стола. На старуху он смотрел испуганными глазами.

- Коджакары, вернись! - нагнувшись к уху, приказал Ар и зашептал какую-то белиберду, из которой я ничего не понял.

Коджакары продолжала выть, иногда скулила как побитая собака, из слепых глаз старухи катились крупные слёзы.

- Ар, что происходит? - отодвинувшись от стола вместе со стулом, чтобы не мешать, спросил я.

- Она слишком далеко ушла.

- Куда ушла?

Колдун не успел ответить, Коджакары резко умолкла, и снова уставилась на меня. По подбородку старухи стекала тонкая струйка фиолетово-синей слюны.

- Коджакары... - позвал Ар. Старуха внезапно вскинула руку, ухватив колдуна за воротник, и заставила наклониться. Не меньше минуты она что-то говорила ему на незнакомом языке, потом замолкла, ещё раз взглянула на меня, и закрыла глаза.

- Пойдём, - произнёс Ар.

Стоило ему отойти от старухи, его место занял пацанёнок, и стал тряпкой протирать испачканное лицо Коджакары. Та сидела не шевелясь. Не слышь я её сердцебиения, решил бы, что померла. Но нет, старуха живее всех живых, такого чистого и ровного сердцебиение ни у каждого молодого и здорового услышишь.

Уходить ничего не узнав, не хотелось, но и дураку понятно: Коджакары мне больше ничего не скажет, а вот Ар может. Не зря же старуха целую минуту втирала ему что-то.

Я поднялся, вежливо поклонился и вышел вслед за колдуном в коридор.

Ар стоял прислонившись спиной к стене, в тусклом свете лампы, выглядел он, словно вернувшийся с того света покойник.

- Что она сказала?

- Что ей страшно.

- Всё? - нахмурился я.

- Да.

- И это она говорила целую минуту?

- Да.

- Весьма познавательно, - хмыкнул я, и зашагал по коридору в сторону выхода. Только время зря потратил.

- Постой.

Я остановился, и спросил через плечо:

- Что-то ещё?

- Да. Не от Коджакары. От меня. Кира стоит того, чтобы за неё бороться. Я бы сам не прочь, но она никого к себе не подпускала.

- Спасибо.

- Чем смог.

Я уже собрался продолжить путь, но тут из комнаты Старухи пулей выскочил парнишка, ухватил Ара за рукав, и настойчиво потянул за собой.

- Заир, в чём дело?

Парень с приличной скоростью начал что-то объяснять на пальцах.

- Понял. Пошли.

Ар с парнишкой скрылись за дверью комнаты Коджакары, а я поплёлся к выходу. Не знаю языка глухонемых. Может Старуха решила-таки помереть.

Колдун догнал меня, когда я только-только начал подъём. Жаль, я хотел прошвырнуться в одиночку по этому любопытному домику, Арслану было бы интересно.

- Решил проводить?

- Коджакары попросила ещё кое-что тебе передать.

- Надеюсь не посмертное проклятие? - мрачно пошутил я.

- Старуха ещё всех нас переживёт. - Беззлобно фыркнул Ар. - Она сказал: "Если в сердце нет зла, оно подскажет правильный путь".

- Передай Коджакары мою искреннюю благодарность.

- Передам, - кивнул колдун. - Дорогу назад найдёшь?

- Не пропаду. Спасибо за всё, Ар.

На прощанье мы пожали друг другу руки, и разошлись каждый своей дорогой. Ар вернулся в дом, а я отправился вдоль узких улочек Трущоб в сторону корчмы, где оставил Рыжую. Коджакары сказала - сердце подскажет путь, и мне оно подсказывает, что Арслан будет сильно зол, когда увидит меня около дворца Селима.