Очень и очень рад за штерновский «Дом». Тьфу-тьфу — только бы не сглазить. Повесть ведь очень славная, а шансов на публикацию у нее было, на мой взгляд, очень мало. Вы молодец и орел!
Пишет ли Ковальчук что-либо про Стругацких — представления не имею. Я и беседовал с ним, и переписываюсь помаленьку, но ничего по этому поводу не знаю. Знаю, что он поместил какую-то интересную и важную статью в последнем номере «Коммуниста», но и статьи этой пока не видел.
Разумеется, мы дадим что-нибудь для «Собеседника». Мы только что закончили некую повесть, так что, наверное, сумеем выкроить из нее страничек 10–15, достаточно увлекательных и в то же время не раскрывающих сюжетных тайн. Самую же повесть мы пока дали в «Аврору», а в случае отказа «Авроры» обещали «Знанию — с.». (Лично я думаю, что откажутся оба журнала — просто потому, что повесть слишком велика для них — больше 10 листов.)
С «Только человеком», я надеюсь, все будет ОК. Она нравится и Брандису, и Жанне Браун и редактору, я думаю, понравится, так что дело за малым — чтобы она понравилась директору (Лендетиздата. — Г. П.), человеку, мягко выражаясь, сложному. Будем надеяться, что у него своих забот хватает и на наш сборник он не станет тратить своего драгоценного времени.
Жму руку, Ваш Б. Стругацкий.
11.06.1979, Ленинград.
Повесть «Школа гениев» действительно появилась в журнале «Байкал» в искаженном цензурой и редактурой виде. Но в том же году мне удалось напечатать в новосибирском сборнике «Дебют» рассказ Бориса Штерна «Дом». Правда, на фотографии, присланной Борей в сибирский сборник, он почему-то сидел на скамье, почитывая «Вечернюю Одессу». «Мы только что закончили некую повесть…» Речь идет о «Жуке в муравейнике», — я собирался поставить отрывок из нее в сборник «Собеседник», издававшийся в Новосибирске. А вместо опубликованной уже «Школы гениев» в ленинградский сборник была представлена повесть «Только человек».
Дорогой Гена!
Я очень рад, что потрафил Вам своим маленьким подарком. Всегда приятно дарить книжку истинным ценителям. В октябре я в Ленинграде буду. Приедете — звоните (291–37–55). Не знаю, связался ли с Вами Ковальчук — собирался связаться. Мы тут с ним обсудили сложившееся положение, и я предложил для «Собеседника» сделать интервью: Ковальчук беседует со Стругацкими. Он уже и вопросы придумал. Не знаю, подойдет ли это Вам, но в любом случае получилась задержка: Аркадий загремел в больницу, у меня возникли всякие семейные дела… Словом, август кончается, а интервью нет и не видно. Надеюсь договориться обо всем с Вами в октябре.
И привезите новую повесть. С удовольствием почитаю, если разрешите. Я люблю читать этого Прашкевича.
Жму руку, Ваш Б. Стругацкий.
25.08.1979. Ленинград.
Маленький подарок — это сборник «Понедельник начинается в субботу», вышедший в 1979 году. Интервью со Стругацкими у М. Ковальчука не получилось, по крайней мере, в Новосибирск ничего такого он не прислал. Что же касается моей новой повести, это был «Парадокс Каина». Могу добавить к сказанному, что таких читателей, как БНС, на свете мало.
Дорогой Гена!
Разумеется, присылайте Вашего «Каина», когда Вам будет удобно. И я прочту, и ребятам нашим (коих мнение Вам интересно) дам прочесть. И можно будет обсуждение устроить по всей форме, если захотите. Уверен априори, что повесть обсуждения достойна.
Завидую Вашим метаниям! Честное слово! На меня 79-й нагнал оцепенение, из которого никак не могу выйти. Ничего не хочется делать, все валится из рук, даже любимая моя математика не помогает. А метания — это прекрасно! И неудовлетворенность — тоже прекрасно! Это значит — что-то будет, что-то получится, что-то появится, чего не было раньше. Так что мечитесь дальше — успокоиться еще успеете, это я Вам гарантирую.
Дела наши ленинградские скорее унылы. Семинарский сборник притормаживают всеми средствами. На Москву же надежды плохи.
На семинаре кончаем конкурс сказки. Еще одно заседание на эту тему и — конец. Результаты оказались не так уж и плохи, хотя тайная моя надежда набрать материал на сказочный сборник не оправдалась-таки, нет, не оправдалась. Итог: три добротных хороших сказки, да парочка милых сказочек на страничку, да еще одно неплохое сочинение, но, к сожалению, не сказочное, а скорее сюрреалистическое, и потому непечатное. А все прочее — барахло. С одной стороны, вроде бы, и неплохой результат — 5:21, сами понимаете, процент качества вполне достойный, а с другой… Ладно, следующий конкурс будет: спейс-опера — сюжет, забой, пальба, тайны, приключения. Посмотрим.
Жму руку, Ваш Б. Стругацкий.
28.01.1980, Ленинград.
Дорогой Гена!
Большое спасибо за «Собеседник». Очень милый сборник, по-моему. Вероятно, это вполне достаточная причина, чтобы его прикрыть. Или Вы паникуете? Материал по Гуревичу мне понравился очень! Молодец Гиша! По-моему, он именно сейчас нашел себя по-настоящему — этот вот полуочерковый, очень личный, почти автобиографический манер…
А что могут дать Вам Стругацкие — не знаю по-прежнему. Отрывков никаких нет. Беседа-интервью заглохла (наверное, по нашей же вине). Просто не знаю. Отрывок из сценария? Сложно: единственный экземпляр пятого или шестого варианта находится сейчас у Белы Григорьевны. Отрывок из мюзикла? Эти материалы все у Аркадия, да и стоит ли их публиковать? Не знаю, не знаю.
Я тут последние два дня общался с Петером Куцкой. Это главный редактор венгерского журнала «Галактика», один из самых активных и энергичных пропагандистов и организаторов фантастики в Европе. Очаровательный дядька — остроумный, веселый, боевой. Полон разнообразных планов относительно возвеличивания роли социалистической фантастики в мире. Встречались мы сперва в официальной обстановке, в Доме писателей, а на другой день — в полуофициальной: дома у Феликса (Суркиса. — Г. П.), за жареным мясом и бутылкой коньяку. Очень хорошо поговорили, обменялись информацией, но будет ли от всего этого практическая польза — бог весть.
На семинаре кончился конкурс современной сказки. Две первые премии ухитрился отхватить Дима Романовский, третью получил Миша Веллер. Теперь объявлен новый конкурс: на остросюжетное произведение типа «спейс-оперы» под девизом «Приключение с продолжением». Мы будем рады, если Вы сделаете нам что-нибудь в этом роде. Что это у Вас за сомнения: «…я тоже, наверное, Ваш семинарист…» Почему «наверное»? Без всяких сомнений, Гена! Без всяких сомнений Вы наш!
Желаю Вам самого лучшего, Ваш Б. Стругацкий.
23.03.1980, Ленинград.
Речь в письме идет об очередном новосибирском сборнике «Собеседник», который вскоре был благополучно закрыт. Напечатать Георгия Гуревича мы успели, но Стругацкие в сборник попасть так и не смогли.
Дорогой Гена!
Извините, ради бога, всякие дела, болезни, лень, наконец, — и в результате я опять сильно запоздал с ответом. Сочувствую, разумеется, Вашим неудачам, но, в конце концов, кто из писателей застрахован от таких неприятностей? Обычное дело. И правильно Вы решили — надо замереть, прижать уши и работать. Что же еще остается? А враги… Что ж, они отвлекаются, забывают о нас, переключают свою активность на кого-нибудь другого, наконец, уходят в другой департамент с повышением. Рано или поздно ситуация разряжается. А у Вас к этому моменту — новая повестуха! Оч-чень хорошо!
Будем рады, если напишете что-нибудь для нового конкурса. О сроках не беспокойтесь. Все это затеяно надолго. Но желателен, конечно, рассказ — чтобы можно было прочитать его в один прием. Но, в конце концов, годится и повестуха. Желаю удачи.
Вообще-то сейчас у всех дела плохи. Наш детиздатовский сборник (семинарский) задерживается из-за неприязни, возникшей у директора издательства к составителю. Назревает очередной скандал.
