- Ну-ну, – причмокнув, водитель похлопал его по плечу. – Ты не виноват…

- Просто веди машину, – тихо процедил Артем, так же, как я, прикрыв ладонями рот.

Я боялась того, что не смогу сюда вернуться. Правда, боялась, что не смогу вернуться, чтобы увидеть Рому. Мне это было так нужно: знать, что он жив, что он мог бы выжить. Мы даже не проверили пульс… Кто, к чертям, проверяет пульс у человека, у которого дырка в голове от пули, под которым растекается лужа крови?! Перед глазами все помутнело, почернело от воспоминаний. Мозг так ярко и четко воспроизвел в голове это действо, что к горлу опять подступил ком. Нервно сглотнув, я поднялась и приткнулась головой к окну. У Стальцева завибрировал мобильник.

- Да… Все в порядке, мы выбрались… Да, и твоя Вика тоже… Нет, она спит… Иди нахер, всё потом!

- Почему ты не дал мне трубку? – вытирая слезы, спросила я, когда он прервал соединение.

- Потому что, – точно так же вытерев слезы, ответил Стальцев. – Просто заткнись.

- Это твоя вина… – прошептала я.

Мы добрались до города. Так непривычно было снова видеть много людей вокруг. Я успела выучить знакомых наизусть, а тут что-то новое, забытое старое, волшебное. Омраченное смертью Ромы. И измученная улыбка сразу же исчезает с губ. Нас везут к гостинице, я даже название не смотрю. Плетусь, как робот, ни черта не соображаю. Этот город…столица республики…к этому начинаешь привыкать, когда за пять минут ты столько всего увидел. А у кого-то сейчас свадьба. Мне снова доставляет удовольствие то, что Стальцев еле ходит, но в то же время я не могу не признать, что мне его жаль. Он спас меня. Ценой чужой жизни. Он спас Андрея и Вику. И только поэтому я подаю ему руку, помогаю опереться на себя, и мы идем внутрь. «Водитель» что-то тихо говорит портье, ему дают ключи от номера, и мы бредем к лифту. Молча, напряженно. 5 этажей за 18 секунд. Я тащу на себе Стальцева, но третий-нелишний и не думает помочь. Да пошел он, кто бы это не был, если Артем его ненавидит, то и я тоже. В эту секунду я с эти придурком заодно, и на тот момент меня не пугает наша с ним схожесть. Номер 67. Я помогаю Стальцеву сесть и сама сажусь рядом.

- Надо обработать рану, – в который раз говорю я сиплым голосом.

- Я сейчас, – отвечает из соседней комнаты любимый голос.

К нам выходят Вика и Андрей. С Викой все в порядке, лишь губа разбита да пара ссадин, а вот Андрей… Ну, по сравнению со Стальцевым, он просто мисс Вселенная. Лицо похоже на один сплошной синяк. Он идет, опираясь на трость. Трехдневная щетина, доктор Хаус, блин. Я мягко улыбаюсь, когда Андрей садится рядом и прижимает меня к себе.

- Теперь всё будет хорошо, – шепчет он.

Водитель хмыкнул и ушел. А Вика уже несется к нам с огромной аптечкой. Она села на колени рядом с Артемом, открыла аптечку и принялась рыться в ней, бормоча под нос себе что-то.

- Тебе надо к врачу, – с ужасом произнесла Волди, глядя на рану Стальцева. – Снимай рубашку.

- Я не буду трахаться с тобой на людях!

- Очень смешно. Снимай рубашку.

- Нам надо поговорить, – я повернула голову к Андрею.

- Все в порядке? – вглядываясь в мое лицо, спросил он.

- Хочет сказать, что я омерзительная дрянь, – прошипел от боли Стальцев, стягивая рубашку. – Верно?

- Рома умер, – я сжала руку Андрея в своей.

- Ч-что?

- Я случайно выстрелил в него, – нехотя сказал парень. – Так получилось.

- ЧТО ЗНАЧИТ: «ТАК ПОЛУЧИЛОСЬ»?! – вскрикнул Андрей.

Я в недоумении посмотрела на Стальцева. Где вся его чертова искренность? В машине он был совсем другим. Я перевела взгляд на Волди, с нервной дрожью в руках вкалывающую Стальцеву антибиотики в руку. Она уловила мой взгляд и тоже посмотрела на меня. Наверное, мы обе сейчас выглядели такими испуганными. Вот только её там не было, чего же она трясется?

- Может, хватит? – я пнула Артема ногой, когда Вика вытащила иголку из-под кожи.

- Надо было говорить мне это, когда целовалась со мной! – фыркнул он и поморщился от боли, потому что Волди, обрабатывающая рану, линула спирта прямо в дыру от пули и сцепила зубы.

Зато Андрей отреагировал ярче. Он убрал мою руку, с пренебрежением отодвинувшись, медленно поднялся, опираясь на трость, и холодно посмотрел на Стальцева:

- Я не убью тебя только потому, что тебя спасает моя подруга, – процедил он. – Ты… А впрочем, мне плевать.

- Тот, кого ты наметил себе в жертву, уже смотрит тебе в затылок, – ухмыльнулся Артем.

- Идиот! Ты совсем тупой, что ты несешь?! – я снова пнула Стальцева и схватила Андрея за руку, поднявшись. – Он чушь несет…скотина.

- Дрянь, – отозвался Артем, но тут же снова зашипел от боли, спасибо, Волди.

- Я похож на кретина? – усмехнулся Андрей. – Я же вижу, что это правда! Вы целовались?

- Андрей…я…

- Да или нет? – прорычал он, снова вырвав свою руку из моей хватки.

- Андрей… – я смахнула новую слезинку, готовая закричать от всего этого ужаса. – Да… Но это не я, это он меня…

- Шлюха, – бросил Андрей и вышел из номера.

- Ненавижу тебя! – в слезах я повернулась к Стальцеву. – Я тебя ненавижу! Зачем ты это сказал?

- За все хорошее.

- Дрянь! – в сердцах бросила я и тоже выскочила из комнаты, хлопнув дверью напоследок. – Андрей, да подожди ты!!!

Он сделал только пару шагов по направлению к лифту. Маленький коридор между номерами был пуст и звучен, и говорить…кричать, оправдываться… не хотелось для всей гостиницы.

- Какого черта? – взревел он, чуть повернув голову и все ещё стоя ко мне спиной.

- Тебя этот поцелуй, блять, волнует больше, чем смерть твоего дру…

- Он не был мне другом. Он был мне никем. А вот ты…

- Я же сказала, это не моя вина! – я подошла к нему и развернула на себя. – Это он меня поцеловал!

- Ну, да, а ты даже не сопротивлялась.

- Я как раз-то и сопротивлялась…

- Нахер ему тебя целовать? Он бы сказал мне, если бы…

- Ты в своем уме? Он тебя продал этому долбоебу Кириллу, и ты ещё такое говоришь? О каком, блять, ебаном доверии может идти речь?!

- А как мне верить тебе?

- Как… верить? – я чуть не задохнулась от возмущения.

- Ты сама себе на уме, ты никогда мне ни черта не рассказываешь…

- Да потому что ты, блин, знаешь всю мою жизнь. Ты следил за мной, и это ни хрена не было романтично, чтоб ты знал! Ты навел про меня справки без моего согласия! И что тебе рассказывать, если ты и так все знаешь?!

- Может, ты не заметила, но так заведено в моем мире! – сорвался Андрей, отбрасывая трость в сторону и припечатывая меня к стене, вцепившись в плечи.

- Каком «твоем мире»?! – закричала я. Эмоций и переживаний слишком много, это требует выхода, мне нужно выплеснуть злость. – Нет у тебя никакого мира! Ты жил с бомжами и дурь курил! А потом лизал Кириллу зад за очередную дозу! – Кирилл склонился надо мной и сдавил плечи ещё больнее. – У тебя не было и никогда не будет нормальной жизни, наркоман хренов! Что ж тебя так папочка с мамочкой воспитали, а? Как неудачника. Как ебаного неудачника, отпусти, ублю…

К щеке словно приложили каленое железо. Кость противно ноет, кожа горит, и меня с ног до головы переполняет злость. Как он посмел. Как он посмел ударить меня. Вот он, прямо передо мной, настолько злой, и от этого до невозможного уязвимый.

- Ты ничто и никто, чтобы судить меня, – склонившись к самому уху, прошептал мне Андрей, навалившись сверху. – Никогда не была и не будешь для меня важна…

- Ты ж по этому меня спасал.

- Шлюха, – процедил он. – Я очень надеюсь, что Кирилл успел хорошенько вытрахать тебя…

- Да пошел ты! – я с силой отпихнула его и повернула к номеру, и уже держась за дверную ручку, крикнула ему: – Я тебя больше знать не хочу, говнюк ты ебаный! Катись на все четыре стороны и не возвращайся, понял? Подойдешь ко мне…или к Вике ближе, чем 50 метров, выбью из тебя все мозги, скотина! – я зашла в комнату, с размаху захлопнув за собой двери.

На меня смотрела лишь одна пара глаз. Стальцев. Мелкий самодовольный придурок, который сейчас был, наверное, настолько удивлен впервые в жизни. С отвисшей до пола челюстью, он даже никак не реагировал, как Вика дрожащими пальцами налаживала швы на его рану. В тишине, в этой ужасной давящей тишине я слышала только собственное сердце и всхлипывания Волди. Черт. Она должна понять, это все не так, как кажется. Блять, да гори оно все… И я снова вспомнила про пожар. Огонь, взрыв. Пылающее огромное пламя, поглотившее наркопритон и людей в нем. Кирилла, чтоб он навсегда в аду остался. Рому… Господи, сколько можно рыдать? Я не могу остановиться. Злость, обида, печаль, скорбь. Воспоминания проплывают в голове, задерживаясь на секунду на главном фоне, и от этого так щемит в груди, так противно скручивает кишки, так болит голова. Я убежала в ванную и закрыла за собой двери. Открыла краны в душевой и прямо в одежде уселась на пол кабинки. Я не могу успокоиться. Эта истерика сильнее меня. Мне нужно дать этому выход. Разбить что-нибудь, потому что просто крики и ругань сделали все только хуже. Идиот, Фейт, это всё из-за него. До его появления в моей жизни все было прекрасно. Ну почему я? Почему?