Посмотрела со слезами я туда,

а в коробочке лежит она.

Дочь моя Наташа,

как живая, кровинка наша.

От от горя и печали,

пустив слезу обильную,

смотрела я на дочь свою

с жалостью и душевной болью.

"Здравствуй, моя родная!

Здравствуй и прощай!

Навеки вечные, прощай!

Радиация проклятая погубила нас.

Никогда я больше не увижу Вас".

Поцеловала я тельце в лобик

и зарыдала горько.

"Пожалуйста,

дорогая Ангелина Константиновна!

Положите дочь с мужем рядом

и скажите ему от меня.

Это твоя дочь Наташа!

Наташенька - крохотулька Ваша".

ОДИН БУКЕТ ЕМУ,

ВТОРОЙ - КЛАДУ Я ЕЙ.

На мраморной плите

нет надписи "Наташа".

Там только его золотая надпись

светится в красоте и в грации

чернобыльца героя -

спасшего мир земной

от смертельной радиации.

А дочь Наташа -

крохатулька наша,

лежит рядом с ним,

рядом со всеми чернобыльцами

красиво, величаво в ряд,

без таблички, без надгробия,

без имени, без наград.

Там только её душа.

Душу там -

с ним, таким родным,

и её родную -

похоронили рядом.

На аллею героев чернобыльцев

я прихожу одна

с двумя букетами цветов.

Один букет его, второй -

на уголок кладу я ей.

У могилы родной и дорогой

я одиноко постою,

одна наплачусь вдоволь,

поговорю с мужем, с дочуркой

о жизни своей одиноко-скучной.

Молча, одиноко посижу

на плите надгробной.

Вся в слезах, с горечью душевной

сама себе в укор скажу:

"Прости, родная! Прости!

Это я тебя, моя родная,

радиацией чернобыльской убила,

а ты, моя кровинка,

от смерти меня спасла.

Ты на себя, на свою печень

приняла радиации удар.

Прости, родная! Ещё раз прости!

Я Вас двоих любила".

.