Он был прежде всего верным своему государю — сначала Людовику III, даже против его отца Людовика Немецкого, потом Карлу III — и на этой службе не пренебрегал никакими средствами: в столь бедственные времена нет места для щепетильности. Энергичный человек, человек действия, не боявшийся рисковать жизнью, он занимал самую опасную и, следовательно, самую почетную должность в королевстве, он был великим вождем борцов с норманнами, заклятым и неутомимым врагом последних, злым гением, которого они встречали повсюду. Он был на несколько голов выше государя, которого защищал, поэтому авторы анналов и хроник не жалели для него эпитетов — «могущественный», «отважный», «искусный»[290]; он был одной из крупных фигур своего времени. Именно к нему как к командующему всей операцией против норманнов обратился с призывом Гозлен; Генрих, правда, был восточным франком, но в сферу его действий входило и Западно-Франкское королевство[291], особенно после того, как заболел, а потом умер Гуго Аббат, которого он сменил. Генрих находился в Саксонии[292]; он выступил оттуда с армией в конце февраля[293], но дожди, наводнения, холод задержали его, и он потерял много лошадей; наконец он подошел к Парижу, вероятно, в марте[294]. Норманны, хоть и имели численное превосходство[295], давать сражения не хотели; сделав хорошие запасы, они остались внутри своих укреплений; на тех, кто выходил оттуда, воины графа нападали. Однажды ночью Генрих внезапно ворвался в лагерь норманнов, перебил их во множестве и взял богатую добычу, прежде всего лошадей и быков[296]; но он, вероятно, был не в силах удержаться там; когда первый эффект внезапности прошел, граф, прорвав норманнские линии обороны, отошел со своими воинами, численно уступавшими норманнам и несшими урон от их стрел, к башне, под прикрытием которой он мог держаться против неприятеля; но норманны отступили. Генрих мог снабдить Париж припасами[297], но ничто не позволяет думать, будто там сильно ощущалась нехватка провианта; он заменил лошадей, которых потерял, а потом, к концу марта или началу апреля, отправился обратно в Восточно-Франкское королевство. Вот и все результаты, какие принесла эта вылазка[298], весьма скромные с учетом пройденного расстояния и трудностей, которые пришлось вынести по дороге этому вспомогательному контингенту, как и с учетом значимости того, кто им командовал. После ухода графа Генриха норманны, вероятно, из-за падежа, какой свирепствовал в стадах, согнанных в их лагерь, покинули правый берег Сены и обосновались на землях Сен-Жермен-де-Пре[299]; они укрепились вокруг аббатства. Эд и Гозлен больше не надеялись на помощь извне и вступили с Зигфридом в переговоры, в ходе которых Эд, отъехав для совещания с этим вождем далеко от башни, едва не угодил в засаду и спасся только благодаря проворству и храбрости[300]. Наконец, переговоры завершились: Зигфрид потребовал за свое отступление шестьдесят фунтов серебра[301]; получив деньги, он попытался (возможно, это было условием договора) увести соотечественников далеко от Парижа; но они не получили ничего и отказались. Зигфрид, чтобы показать им тщетность их усилий, предложил им пойти на штурм; он не верил в победу, поэтому вместе с дружинниками остался неподвижным наблюдателем. Норманны бросились в атаку; они высадились на острова выше Сите, они подступили к подножью стен последнего; но франки произвели удачную вылазку и сбросили их с песчаного берега в Сену, где многие нашли смерть. Несмотря на это поражение, при котором погибло двое из их королей, норманны не последовали совету Зигфрида. Тот, посмеявшись над ними, обратился к дружинникам: «Настанет время, — сказал он им, — когда мы порадуемся, что покинули эти места». Опасался ли он подхода императорских войск? Оповестили ли его шпионы, что город Байё — богатая и легкая добыча?[302] Может быть. Во всяком случае, однообразию осады он предпочел далекие и вольные набеги, куда его словно бы манило возвращение весны[303]. Он отчалил, спустился по Сене и взял курс на Байё[304].
Едва парижане добились этого очень незначительного успеха, как их постигло настоящее горе: их отважный епископ Гозлен, не только поддерживавший их словами, молитвами и силой духа, но и постоянно рисковавший жизнью, тяжело заболел и умер 16 апреля[305], не дожив до шестидесяти шести лет. Его прах похоронили на Сите. Эта весть тотчас распространилась в лагере норманнов, которые еще прежде, чем об этом узнали парижане, стали кричать им об этом снаружи. Народ был подавлен, он оплакивал в лице Гозлена как епископа, так и героя[306]. Эд пытался ободрить людей речами; теперь на первое место вышел он, теперь каждый рассчитывал на него. Менее чем через месяц после Гозлена, 12 мая 886 г., в Орлеане умер Гуго Аббат, не сумев помочь Парижу. Кто должен был заменить двух этих бойцов, если не Эд?[307] День преподобного святого Германа, епископа Парижского, 28 мая, не принес улучшения в положении осажденных. Правда, норманны, которых, как пишет Аббон, принудили к этому чудеса святого, восстановили богослужение в церкви Сен-Жермен-де-Пре и отныне чтили этот храм[308]. Тем не менее осаду они продолжали; осмелев, они даже охотились и по-всякому развлекались в окрестностях, которые превратили в собственные угодья[309]. В городе[310] кончались продукты, потому что окрестности были разорены; свирепствовали болезни, вызванные лишениями, чрезмерной скученностью людей, укрывшихся на Сите, и ростом числа раненых и убитых в результате ежедневных боев[311]; парижане уже не знали, где их хоронить. Видя подавленность народа[312], которого смерть Гуго Аббата лишила последней надежды на помощь, Эд решил, коль скоро призыв Гозлена оказался столь мало действенным, лично отправиться к магнатам королевства, к сеньорам окрестностей[313], чтобы молить их о помощи и просить передать императору, что Париж падет, если ему не помогут. С этим намерением он тайно покинул Сите, вероятно, во второй половине мая[314]. В его отсутствие верховное командование в Париже принял Эбль, отважный аббат, и под его руководством оборона отнюдь не утратила активности: каждый день приносил новую уловку и новую стычку. Эбль следил за снабжением, как защищая франкские стада, которые паслись на правом берегу и которые норманны пытались расхищать, переправляясь через Сену, так и нападая по ночам на стада противника и убивая их сторожей, что случилось несколько раз. Однажды триста норманнов подплыли на лодках к подножию стен Сите и атаковали их с песчаного берега[315], но были отброшены. вернуться Abbon. L. II. V. 3. — Reginonis Chronicon. Ann. 885. вернуться Annales Fuldenses. T. IV. Ann. 886: «qui in id tempus Niustriam tenuit». — Kalckstein. Abt Hugo. S. 127. — Waitz G. Kleine Beitrâge zur Frankischen Geschichte // Forschungen zur Deutschen Geschichte. Göttingen: Dieterich, 1862–1886. 26 Bde. Bd. III. S. 159. вернуться «Фульдские анналы» точны, если допустить, что они приводят дату выступления армии из Саксонии; ведь она должна была выйти именно в конце февраля, коль скоро Гозлен написал Эркенгеру только после 6 февраля; говоря о конце похода, эти анналы называют дату возвращения армии в Саксонию «tempus rogationis», то есть это была первая неделя мая, что очень точно — ведь к тому времени, как Гозлен умер, 16 апреля, Генрих уже покинул Париж, по свидетельствам Аббона и «Ведастинских анналов». вернуться Annales Fuldenses. T. IV. Ann. 886: «diebus quadragesimae». — Reginonis Chronicon. Ann. 885: «vernali tempore». — В Великий пост, то есть с 13 февраля по 27 марта. вернуться Регинон оценивает их численность в тридцать тысяч. вернуться Annales Fuldenses. T. IV. Ann. 886: «equis etlbubus pluritnis sublatis». Непохоже, чтобы эти анналы допускали, что Генрих проник в норманнский лагерь. Обилие скота, заполонившего лагерь, упоминается несколько раз. Аббон называет норманнов мясниками (Abbon. L. II. V. 9, см. также L. I. V. 626 и далее). вернуться Снабжение Парижа, которое Аббон упоминает крайне бегло (Abbon. L. H. V. 6), а остальные хронисты обходят молчанием, большой проблемы не создавало; провизии начало недоставать позже, когда норманны заняли левый берег (Ведастинские анналы). вернуться Этот поход весьма сурово оценивают «Ведастинские анналы»: «nil profecit» [ничем не сумел помочь]; — Annales Fuldenses: «inani labore»; — Reginonis Chronicon. Ann. 887: «minime praevaluit»; — сам Аббон, находящий, что Генрих убил слишком мало врагов. вернуться Сменила лагерь и перебралась на левый берег вся норманнская армия. Нельзя, как это делают господа Стенструп (Steenstrup. Normannerne. Т. И. P. 225) и Дюммлер (Dümmler. Op. cit. Bd. III. S. 266), делать из рассказа Аббона вывод, якобы на левом берегу поселились только норманны Зигфрида. Ведь в этом рассказе (Abbon. L. II. V. 32 и 33,48 и далее, 62 и далее) Зигфрид обращается ко всем норманнам; он ведет на левый берег всю армию; оттуда он хочет увести ее далеко от Парижа. Именно вся армия протестует и в ответ на его подстрекательство изо всех сил штурмует Париж, а Зигфрид и его люди («inde suis». Abbon. L. II. V. 64) присутствуют при этом как безучастные наблюдатели. Аббон ясно отличает армию от банды Зигфрида — похоже, малочисленной, коль скоро за ее уход заплатили всего шестьдесят фунтов серебра. Кстати, дальнейший рассказ дает понять, что правый берег Сены уже не был постоянно занят, то есть блокада Парижа так и не стала полной. В самом деле, Эд выходит наружу без единого выстрела; когда он хочет вернуться, норманны, чтобы помешать его возвращению по Монмартру и Большому мосту, переправляются через Сену (Abbon. L. II. V. 201–202. — Annales VedastinL Ann. 886: «Nortmanni ejus reditum praescientes, occurrerunt ei ante portam turris» [Норманны наперед знали о его возвращении и ожидали его перед воротами башни]); франкские стада пасутся на берегу Сен-Дени (Abbon. L. II. V. 175). Таким образом, норманнская армия располагалась на левом берегу; чтобы грабить и сражаться на правом, норманны переправлялись через Сену. вернуться Guillaume de Jumièges. Ex Willelmi Gemeticensis Monachi Historia Normannorum. P. 255. вернуться Dudon. L. II. С16, p. 157: «Morante diu Roll one in Parisius obsidione, deficiebat praeda longinquis regionibus rapta». вернуться Согласно Аббону (Abbon. L. II. V. 44–47,66, «Sequanam liquit»), Зигфрид покинул Сену и вышел в море; согласно Дудону (Dudon. L. II. С. 16, р. 157), произошло две осады Байё, обе во время осады Парижа, тогда как Гильом Жюмьежский (Guillaume de Jumièges. Ex Willelmi Gemeticensis Monachi Historia Normannorum. P. 255–256) упоминает всего одну. Мы тоже допускаем всего одну осаду Байё, во всяком случае во время осады Парижа. После падения Байё Зигфрид якобы спешно направился к Парижу; в этом свидетельство Гильома Жюмьежского («Rollo concite Lutetiam regreditur») совпадает с сообщением «Фульдских анналов»; факты говорят, что поход Зигфрида был недолгим, коль скоро ранее 22 ноября 886 г. он был в Суассоне. Наконец, у нас есть доказательство, что норманнские войска пришли в Париж из Байё, поскольку Аббон пишет о слепой женщине, пришедшей с варварами из Бессена (Abbon. L. II. V. 355: «Bessino hue adiens inter saevos comitatu»). Похоже, из всех этих фактов можно сделать вывод, что Зигфрид, покинув Париж, направился в Байё, откуда срочно вернулся в ноябре 886 г., чтобы поддержать соотечественников против императора Карла III. вернуться О дате смерти Гозлена см. Dümmler. Op. cit. Bd. 1Ц S. 267, Anm. 2. — Longnon. Notice sur le plus ancien obituaire de l'abbaye de Saint-Germain des Prés. P. 29. вернуться Dulcis amor, dulcis pastor, dulcissimus heros Actibus insignis iuris apostolici Nam sexto maias abiit decimoque kalendas Atria regnantis visere clara del Фрагмент из эпитафии Гозлену, впервые опубликованной в издании: Gaudenzi. La vita e i miracoli di San Germano. P. 24. вернуться С этого момента тон «Ведастинских анналов», когда речь заходила об Эде, изменился. До смерти Гозлена граф упоминался в них мало, теперь же он стал для автора «illustris comes». вернуться Annales Fuldenses. T. IV. Ann. 886: «Nordmanni audatiores effecti, et de sua munitione egressi, omnique regioni potiti, venationes et varios ludos, nullo prohibente, exercebant». вернуться Abbon. L. II. V. 154 и далее. — Ведастинские анналы. 886 г. вернуться Ведастинские анналы. 886 г. — Г-н Буржуа (Bourgeois. Hugues l'Abbé. P. 126), похоже, преувеличивает надежды, какие парижане возлагали на Гуго Аббата. вернуться Свидетельство «Ведастинских анналов» не позволяет допустить, что Эд поехал к самому императору, как, похоже, намекает Аббон (Abbon. L. II. V. 163); ведь уехал он тайно, и его отсутствие не могло быть долгим, а император находился далеко — он прибыл из Италии и появился в Засбахе на Рейне, в окрестностях Брейзаха, только 9 июня (Die Regesten des Kaiserreichs. Nr. 1673. — Dümmler. Op. cit. Bd. III. S. 249). Перевод г-на Мюльбахера (Nr. 1672g) «a principibus regni» как «von den deutschen Grossen» кажется мне сомнительным. вернуться Согласно «Ведастинским анналам» и Аббону, Эд выехал после того, как Гуго Аббат умер. вернуться С тех пор как норманны стали лагерем на левом берегу, они уже атаковали не башню на правом берегу, а непосредственно стены Сите. |
