Невесёлая усмешка кривит губы. Подумать только, её счастье сломано, судьба разрушена, а она испытывает благодарность к человеку, который это всё сотворил. Куда мир катится, в самом деле?..

Марина заворачивается в плед, борясь с лёгким ознобом, и сползает с кровати. Пол неприятно холодит ступни, но она не морщится, а осторожно, боясь не удержаться и упасть, идёт на кухню. Ей хочется найти Андрея, потому что без его присутствия ей не по себе, тем более что произошедший несколько часов назад болезненный разрыв ядом жжёт сердце. Андрей -- редкостный пакостник, но без него Марина загнётся -- она знает это.

На кухне оказывается пусто. Нахмурившись, Марина заходит в зал, но и там никого нет, поэтому она возвращается в спальню, усаживается на кровать и поджимает ноги. Её не покидают ни озноб, ни эмоциональное похмелье, поэтому она, дрожа, смотрит в одну точку и не шевелится, ощущая себя разбитым сосудом. Не хочется ничего делать, не хочется никого видеть. Единственное желание Марины сейчас -- сидеть неподвижно и чувствовать присутствие Андрея, чтобы он бродил где-то там, в комнатах, ставил чайник, разговаривал с кем-нибудь по телефону и, главное, не трогал её. Для него это раз плюнуть, потому что при всём своём характере уважать чужие потребности он всё-таки умеет.

Звонок мобильного взрезает тишину, но Марина даже не вздрагивает. Она медленно поворачивает голову и, наткнувшись взглядом на телефон, который почему-то лежит на подушке, округляет глаза. На дисплее высвечивается фотография Андрея -- та самая, единственная.

-- Алло? -- хрипло говорит Марина, пытаясь взять себя в руки и начать, наконец, соображать.

-- Мелкая, -- жизнерадостно откликается Андрей, -- ты там спишь всё ещё? Вставай, раб, солнце уже высоко!

Марину дёргает от его тона, но реагировать колкостью на колкость нет сил, поэтому она лишь глубже зарывается в плед. В горле снова пересыхает от накативших воспоминаний, и она кидает взгляд на стакан, но он пуст, как бы она ни надеялась на обратное.

-- Слушай, -- вздыхает Андрей, не дождавшись ответа, -- я могу, конечно, сказать, что понимаю твои чувства, но я нихрена их не понимаю, поэтому буду честен. Надеюсь, ты меня за это простишь. Знаешь, сидеть и сверлить взглядом точку над телевизором целыми днями -- плохая затея, поэтому вставай с кровати и дуй на улицу, потом -- на учёбу, а затем -- в новую жизнь! Я слишком хорошо тебя знаю, поэтому можешь не прикидываться плесенью, всё равно не поверю.

Марина устало закрывает глаза. Его увещевания, вопреки ожиданиям, не вдыхают в неё жизнь. Напротив -- ей становится ещё гаже осознавать свою никчёмность. Однако вступать в полемику касательно своей душевной боли она не хочет, потому что Андрея в таком настроении может переубедить только каток. Который переедет его пополам.

-- Где ты? -- спрашивает Марина, прижав ладонь ко лбу.

Андрей отвечает незамедлительно:

-- В аэропорту.

Марина распахивает глаза, и мир, кажется, вздрагивает вместе с ней. Вцепившись пальцами в край пледа, она вжимает трубку в ухо и переспрашивает:

-- Где?

-- В аэропорту, -- охотно повторяет Андрей. -- Улетаю я, мелкая, на пмж в другой город.

Марине становится нечем дышать. Судорожно засопев, она скидывает ставший жарким плед и вскакивает на ноги. Ужас толкает её в спину, заставляя метаться из стороны в сторону.

-- Ты что задумал?!

-- О-о, -- уважительно тянет Андрей, -- ожила, ну надо же! -- Он прокашливается и уже более серьёзным голосом продолжает: -- Я много думал весь последний месяц и решил, что для нас обоих лучше будет держаться на значительном расстоянии друг от друга.

-- Ты... -- Марина захлёбывается новой волной эмоций и, поскользнувшись на ровном месте, почти падает на пол. Не распластаться целиком ей помогает только то, что она роняет телефон и хватается обеими руками за стол.

Ругнувшись сквозь зубы, Марина чешет ушибленное колено, а затем поднимает телефон и снова прижимает его к уху.

-- Живая? -- уточняет Андрей, услышав её сопение, но Марина и не думает жаловаться.

-- Ты с ума сошёл! Зачем?!

Ей кажется, что она кричит в полный голос, но в горле слишком сухо, поэтому срывающиеся с губ слова получаются сиплыми и жалобными.

Андрей это прекрасно слышит.

-- Затем, что так нужно. Мелкая... -- Он замолкает и, собравшись с духом, произносит: -- Я люблю тебя, мелкая, так сильно, что сам себя боюсь. И ты сама прекрасно знаешь, что даже висящее на стене ружьё может рано или поздно выстрелить, вот и я, несмотря на всё самообладание, когда-нибудь всё-таки не сдержусь. Я не железный, и ты не тот человек, который станет это оспаривать. Поверь, так действительно будет лучше.

-- Для кого? -- едва не плача, стонет Марина.

Она не верит, что Андрей может так поступить, но про ружьё и выстрел он не шутит. И, как ни странно, она действительно не торопится утверждать обратное. Андрей подвержен всем человеческим слабостям -- это доказал случай месячной давности, поэтому требовать от него пренебречь правильными мыслями и вернуться, чтобы утешать переживающую разрыв сестру, Марина не хочет. Она, конечно, та ещё эгоистка, но это уже слишком.

-- Для нас обоих, -- терпеливо повторяет Андрей. -- Вспомни свою реакцию на мои... кхм... действия. Я вот не хочу снова видеть ужас в твоих глазах.

Марина убито молчит, мысленно соглашаясь с его словами. Он напугал её и напугал себя. И теперь он делает всё как надо, но желание расплакаться почему-то не исчезает. Марина слишком остро понимает, что останется один на один со своими проблемами.

-- Мелочь, -- Андрей смягчает интонацию, -- ты для меня бесконечно дорогой человек, поэтому я хочу для тебя счастья.

Гнев вспенивается в груди, вытеснив собой горечь.

-- Тогда забери меня с собой! -- выпаливает Марина и, опешив, зажимает рот ладонью.

Андрей осекается, а затем в динамике раздаётся его усталый смех.

-- И ты готова терпеть мои приставания? Я ведь не остепенюсь. Пять лет пытался, даже с девушками встречался, но так и не смог пересилить себя.

Волнение проносится по телу ураганом, и Марина поджимает пальцы ног, когда перед глазами возникают картинки их возможной жизни. Это дико, но взбудораженное сознание, кажется, совсем не против такого развития событий, потому что отвращения не возникает, даже когда она представляет их в одной кровати.

-- Я... остепеню тебя, -- сдавленно говорит Марина и едва не захлёбывается словами.

Андрей некоторое время молчит, прикидывая, видимо, возможные варианты, а зачем с непередаваемым оттенком сарказма тянет:

-- Да неужели?

-- Можешь ловить меня на слове.

Марина затаивает дыхание в ожидании. Она думает, что он сейчас скажет, что приедет за ней и они вместе улетят в какую-нибудь малонаселённую республику с искренним стремлением начать жизнь с чистого листа: без отцов-академиков, без его незаконнорожденных детей, без мамы, которая никак не может слова ему поперёк сказать -- без всего того, что опостылело за эти годы.

Однако Андрей говорит совершенно другое:

-- Хорошо. В таком случае, сообщаю тебе следующую информацию: на холодильнике лежат ключи от квартиры, аренда проплачена на ближайшие полгода. Твои действия: берёшь ключи, едешь к родителям, собираешь вещи и терпеливо втолковываешь им, что не имеешь ни малейшего желания продолжать такое существование. Далее: со скандалом или без, но ты селишься в моей квартире, устраиваешься на подработку и учишься изо всех сил. Итог: ты получаешь диплом, а затем я высылаю тебе билет и встречаю вместе со всем скарбом в аэропорту. Что скажешь?

Когда Андрей замолкает, Марина глупо моргает, разглядывая замысловатый рисунок на линолеуме. Весь алгоритм выглядит довольно простым, но он означает такое сильное изменение ритма жизни, что на миг низ живота скручивает. Она не знает, что ему ответить на такие условия.

-- Это называется "выход из зоны комфорта", и пока ты не научишься распрямляться под жизненными пинками, тут, со мной, тебе делать нечего, -- добавляет Андрей, когда Марина смущённо прокашливается.