- Думаю, занять его учебой было бы неплохо.

- Коллеги, коллеги! – встрепенулся Флитвик. – Зачем же так горячиться? Вы, кажется, решили мне сбыть всех своих хулиганов? Позвольте! Рейвенкло – тихий факультет!

- Как и Хаффлпафф, – тут же поддакнула Помона.

- Друзья мои, давайте не будем подменять собой Распределяющую Шляпу! – улыбнулся Альбус, заказывая у эльфов новую чашечку чая. Даже злоязыкая Синистра не рискнула сказать про рухлядь, которую пора сдать в музей – директор их тоже не мальчик – но подумали все. – Это школа, в школе дети шалят часто. Не всегда вполне безобидно, но мальчики не хотели ничего плохого. Да вспомните себя! Мы с Дожем, помнится, намазали парик квиддичного тренера вечноприклеивающим клеем. Но мы же не ждали, что этот достойный муж совершенно случайно сядет на свой парик задом, прости, Чарити... А панталон-то в те времена носить не было принято. Тем более среди таких старых ящеров, как Сильванус. И мы же с Элфиасом тоже не хотели абсолютно ничего плохого... Просто Северус отчасти прав – Гриффиндор предполагает определенный склад характера и живость ума. В первые годы преподавания я, помнится, был более внимателен к тому, что ем и на что сажусь... Так что даже хорошо, что в школе появились такие бойкие мальчишки. Знаете ли, бодрит. Даже таких развалин, которым место лишь в музее.

Альбус подмигнул профессору Снейпу и щеки желчного зельевара покрылись румянцем. Это Дамблдор умел хорошо – напоминать всем, что они все еще люди, а не математические функции и не совершенные, но бездушные придатки к магической школе. И они вдруг замечали, что МакГонагалл умеет замечательно тепло улыбаться, Снейп, оказывается, совсем еще мальчишка, для которого большинство коллег еще и профессора-наставники, а Спраут – ужасная сладкоежка, которая любит чаепития файф-о-клок едва ли не больше, чем директор.

Был обычный серый вторник. Он наступил по всей Англии. Пришел он и в графство Сюррей, городок Литтл Уингинг.

В доме номер четыре по Тисовой улице миссис Дурсль тихонько встала и, стараясь не будить мужа, прошла на кухню.

Кухонное окно было открыто, несмотря на то, что вчера небо заволокло тучами и похолодало. На подоконнике сиротливо сморщилась подветревшая сосиска.

Тетушка Петуния посмотрела на небо, вздохнула и занялась приготовлением завтрака.

- Ну что, Карлсон не прилетал? – Вернон быстро поцеловал жену в губы и развернул газету. – Опять наши продули. Ну что ты думаешь?! И хорошо, что я вчера на трансляцию матча опоздал! Сегодня рано тоже не жди, мы там затеялись с расширением, сама понимаешь...

- Вернон, почему они не написали сразу, как приехали? – миссис Дурсль едва не плакала.

- Да забыли. Дай им дух перевести. Волшебная школа, всякие метлы, палочки, искорки, феи-крестные, что там еще? А! Тыквы размером с карету. Ну и не мудрено позабыть о стариках. Не кисни, Петти, до конца недели письмо точно придет!

За окном раздался подозрительный шум, мистер Дурсль, пригубивший свой чай, обрызгал газету.

- А! Гадство! Что ж ты белый такой, северный зверь? Символ неудачи какой-то! Рано я у пацанов книгу отобрал. Нужно было дождаться, пока они своей Москито положенную маркировку пририсуют.

Петуния поторопилась отвязать конверт, пока сова не улетела обратно в этот их мир ненормальных. Но сова не спешила улетать. Заинтересованно клюнув пару раз сосиску она так посмотрела на Дурслей, что без слов стало понятно: “Странные создания, и после ЭТОГО вам не угодили мои мыши???!” и перелетела на холодильник.

- Ну, что там? – Вернон ждал письма ничуть не меньше, чем Петуния, хоть и старался изо всех сил сохранять спокойствие и невозмутимость. Сыновей они оба знали слишком хорошо, чтобы поверить, что обошлось без происшествий – хоть драку да устроили.

“Привет, пап! Привет, мам! Доехали хорошо, весело и почти без приключений, – рапортовал Дадли в письме. – Учителя строгие, все как обычно, но вы не переживайте. Ведем себя хорошо, очень стараемся, домашнее задание выполнили почти сразу. Распределились на Гриффиндор. У нас на гербе лев. Гарри передает привет. Рапунцель – тоже. Мне кажется – она выросла. А тут в школе есть целый хор жаб, представляете себе?! Но я туда не пойду, потому что хор для девчонок, мамочка! В общем, все хорошо у нас. Писать больше не о чем. Ответ можете прислать совой, мы ее попросили дождаться. Хагрид говорит, что дождется непременно. Все, пока!”

И дальше шли три тетрадных листа условно белой бумаги.

- Конспираторы! – Петуния покачала головой, понимая, что самое интересное как раз там. – Вернон, я на тебя обижусь, если не узнаю, что там написано!

- Милая, а тебя не учили, что чужие письма брать как бы...

- Это не чужое письмо! – возмутилась миссис Дурсль. – И я могу не прикасаться к нему – ты ведь прочтешь мне вслух?

Буквы проявились после того, как бумагу нагрели на лампе.

“Па, у нас честно все хорошо. Ты только маме не сразу все читай, а то она расстроится и будет ругаться. Мы в поезде нашли жабу и даже забрали себе, но потом нашелся хозяин жабы, и Теодора пришлось отдать. Хозяина жабы зовут Невилл. Он чудной и постоянно все роняет. Но вообще – ничего так, можно общаться. Только нельзя. Невилл Теодора утопил, когда мы плыли на лодке и Гарри теперь на него обижен. Я понятно пишу? А то Гарри под руку толкает и дураком обзывается. А с лодки мы за Теодором прыгнули, но не поймали. Зато мантии утопили и на русалках покатались. Было круто! Даже круче, чем в Греции! Жалко, что я с собой в лодку не догадался полароид взять. А теперь там батарейки сломались. В будильнике, кстати, тоже. Тут, оказывается, батарейки и аккумуляторы заряд не держат, а стационарной розетки нету. Но мантии нам тоже выловили, ты не бойся. А у Гарри в кармане потом нашелся красивый камешек. А у меня – нет. Только две пригоршни песка. Вечно он самый везучий! Камешек мы поставили на полку, на стену плакатов навешали. Короче, уют создали, скажи маме – пусть нами гордится. Мы в нашей комнате самые хозяйственные и постель сами застилаем. А Рон пихает грязные носки под койку. Гарри хотел его побить, но вспомнил, что на Рона он тоже обиделся, и мы с ним не разговариваем.

А картины тут живые и говорят. И даже все-все помнят. Я сперва удивился, потом такой: “Вау! Круто!” А потом мне страшно стало. Прикинь, рядом целый загробный мир с нарисованными в меру чьего-то умения телами. И так навсегда. Прямо совсем-совсем навсегда. Как ты думаешь, может их освободить?

А Гарри насчет картин не уверен, зато считает, что привидения освободить нужно точно. Особенно учителя по истории. И тут с ним полшколы согласно. Только не знаю – вдруг директор против будет? Но ты нам пришли все равно с Москито книжку про Кентервильское привидение. Помнишь, где она? А миндальное дерево мы сможем быстро вырастить, нам на гербологии уже показали, как ускорять рост растений. Мы правда старались подальше от того удобрения стоять. Тем более, после трансфигурации и обеда! Но ты понимаешь, как-то само получилось... Зато такой крутой боб получился! Как в сказке про Джека!!! Два кармана бобин высыпалось у нас. Или бобовин? Как правильно называть бобовые семечки, когда их два кармана?

А в теплице теперь крыши нет...

Но профессор Спраут добрая и совсем не ругалась.

Даже баллов не сняла с факультета.

Правда, мистер Филч (местный непойму кто, со шваброй и кошкой – но не уборщик, убирают тут, как у Забини в каюте, домовые эльфы) говорит, что эти вьюнки могут усики в каменную кладку пустить и башню Рейвенкло обрушить. Но где там усики? Мощный получился стебель! А по нему правда можно залезть на невидимое плато? Мы никуда не полезем, ты не думай. Просто почему-то рука сама вывела.

И у нас вопрос к тебе. Очень важный!!!

Слушай, напиши нам, что делать, если директору в стул воткнули иголки, а он сел? Мы не нарочно. И он старенький такой дедушка с длинной белой бородой, в разноцветном колпаке и пятнистом платье мантии. А нам стыдно, но что же делать-то?! Он же не поверит, что мы нечаянно и просто не успели иголки выдернуть. А вдруг поверит?