Мне удалось перевернуть его на бок и взглянуть в лицо. Он увидел меня, слабо улыбнулся и хрипло сказал:

   -Прости дочка, не смог я их догнать. Пропало твое золото.

   Тут он закашлял, и у него потекла кровь изо рта.

   - Папочка, не умирай! Не умирай, пожалуйста!- закричала я.

   Затем решительно положила руки ему на спину и начала читать заговор.

   Я так ушла в процесс лечения, что не слышала тяжелый топот милиционеров за спиной. Внезапно меня схватили и начали оттаскивать от папы.

   -Не трогайте меня, не трогайте, я должна вылечить папу, иначе он умрет,- кричала я, выдираясь из цепких рук. На какой-то момент мне удалось раскидать их всех по сторонам. Но меня вновь схватили и теперь уже держали вчетвером.

   -Бедная девочка не в себе,- послышался за спиной женский голос,- отца ударили ножом прямо при ней. Скорую вызывали?

   -Да что тут вызывать, - услышала я спокойный голос милиционера, наклонившегося над папой,- он уже не дышит. Тут перевозку в судмедэкспертизу надо заказывать.

   После этих слов, со мной что-то произошло. Как будто оборвались все жизненные нити. Я безучастно позволила увести себя в горотдел. Потом также безучастно слушала милиционера. Он сначала пытался задавать мне вопросы, успокаивал, затем начал кричать. И только видимо что-то сообразив, начал названивать по телефону. Через некоторое время в кабинет зашла женщина в белом халате. Она осмотрела меня, задала несколько вопросов, оставшихся без ответа, и вышла. Сразу после нее в дверь зашли двое мужчин в белых халатах, и повели меня на улицу.

   Там стояла санитарная Волга.

   Меня долго везли по окраине города и, наконец, выехали на берег озера, где на пустынной улице стояло несколько деревянных бараков.

   -Психбольница на Фурманова,- всплыло в голове название места, куда мы приехали.

   От этого понимания в душе ничего не шевельнулось. Мне было все равно.

   Я послушно стояла в душе, когда старая санитарка мыла меня дегтярным мылом. Потом равнодушно наблюдала, как с меня осыпаются волосы, под стрекот ручной машинки для стрижки.

   Попытки расспросить меня для заполнения истории болезни, также остались безуспешны.

   Потом две санитарки повели меня в соседний барак.

   -Принимайте новенькую!- крикнула одна из них, когда ключом открыла дверь в тускло освещенный коридор.

   Из дверей кабинета выглянула медсестра.

   -Ведите ее в пятую палату, - сказала она,- там, у окна есть место. Откуда девица? Что-то я раньше ее не видела.

   А не знаю! - ответила санитарка,- со скорой сказали, что из милиции привезли.

   -Она не буянила? - вновь спросила медсестра.

   -Нее, тихая,- сказала санитарка и, взяв меня за руку, повела в палату. В конце коридора она открыла ключом вторую дверь и растолкала несколько старушек, толпившихся около нее.

   - Вот старые, так и ждут момента, чтобы удрать,- сказала говорливая санитарка второй.

   Та в ответ пробурчала:

   - Пора бы привыкнуть Тамара, а то все для тебя, как в первый раз.

   Здесь коридор был шире и светлей, из многочисленных окон, забранных решетками, струился дневной свет. Мы прошли в палату, где стояло не меньше двадцати кроватей. Меня подвели к кровати стоявшей в углу. Она была застелена протертыми чуть ли не до дыр простынями и драным одеялом. Я уселась на нее, и санитарки с чувством выполненного долга пошли обратно. В палате сразу стало оживленней. К кровати на одной ножке подскакала одна из больных и, продолжая скакать около меня, начала спрашивать, кто я и откуда.

   Я молчала. Мне было все равно кто я и откуда. Невыносимо давило в груди, и серая пелена закрывала мысли. Но долго сидеть мне не пришлось. В палату зашел высокий бородатый врач, найдя меня глазами, подошел и предложил пойти с ним в ординаторскую. Я молча встала и пошла за ним.

   В ординаторской, в отличие от палат, было уютней. На стене висели вышивки и несколько картин.

   -Хочешь чаю? - внезапно обратился ко мне доктор.

   Я понимала смысл его вопросов, но ни отвечать, ни что-то делать не собиралась.

   Доктор повертел в руках историю болезни, на которой была прикреплена бумажка с надписью "Неизвестная". Потом начал изучать направление скорой.

   В этот момент в ординаторскую зашла женщина врач.

   -Привет, Сергей Михайлович, а это что у тебя за прелестный ребенок, Блейер?

   -Нет, Ольга, похоже, реактивное состояние. Пишут в направлении, была очевидцем гибели отца. Сегодня зарезали, прямо у горотдела, представляешь?

   Так она четырех взрослых мужиков, как котят раскидала, когда хотели ее от тела отвести.

   -Понятно,- ответила докторша,- ну будем надеяться, что в более серьезную болячку не перейдет. Как думаешь лечить?

   Доктор улыбнулся.

   -Как учили, так и буду. Ничего особенного. Не аминазином же ее колоть.

   Женщина посмотрела на меня и сказала:

   -А мне кажется, что несколько уколов аминазина ей не повредят.

   Сергей Михайлович с некоторым раздражением ответил:

   -Тебе кажется, вот и лечи своих больных, а я сам разберусь, что делать.

   -Ладно-ладно, не заводись,- сказала женщина и, стуча каблучками, выскочила из кабинета.

   Оставшуюся часть дня я просидела на кровати. Ко мне никто не подходил и не тревожил. Лишь когда пришло время ужинать, тарелку каши принесли в палату и раздраженная санитарка начала кормить меня с ложечки. Я, не сопротивляясь, глотала попавшую в рот пищу, пока тарелка не опустела.

   -Вот и славно,- сказала санитарка и повела меня в туалет.

   Туалет представлял собой дощатую пристройку к бараку, из дырок, прорезанных в полу, несло холодным воздухом. Глаза резало от запаха хлорки.

   В углу туалета громко стонала женщина, прижимая голову, стоящей перед ней на коленях девушки к своей промежности.

   -Ах вы сучки!- громко закричала санитарка,- Клавка, ты опять за свое, ну погоди, сегодня получишь аминазина в толстую задницу!

   Стоявшая женщина засмеялась и погладила лижущую ее девушку по голове.

   -Зинка,- сказала она,- да разве я заставляю ее, она сама этого хочет. Правда, Машка?

   Та, не отрываясь от своего занятия, энергично закивала. Тут эта Клавка внимательно посмотрела на меня.

   -Зинка, а эта, что за девка? В первый раз ее вижу! -спросила она.

   Санитарка не ответила, она, подняв мне больничную рубашку, заставила присесть на корточки.

   -Ну, давай делай свои дела, - предложила она,- а то если напрудишь в кровать, так и будешь на мокром спать, поняла?

   Наверно, привычная поза сделала свое дело, потому, что у меня все получилось.

   Когда мы выходили из туалета, женщина с мужеподобным лицом ласково улыбнулась мне и сказала:

   -Жди меня сегодня вечером, голубка.

   Ее слова, не вызвали у меня никакого отклика, впрочем, как и все остальные, с момента страшного события. Санитарка привела меня обратно и ушла.

   Я легла и бесцельно смотрела в потолок. Соседки по палате, шушукались между собой. Две бабули через койку от меня вели обстоятельный разговор, называя друг друга мужскими именами.

   Через три койки от них металась привязанная к кровати женщина. Периодически она громко визжала, но на этот визг никто не реагировал.

   Я вроде и не спала, но пропустила тот момент, когда на меня опустилась тяжелая туша женщины из туалета. Она села мне на грудь, опираясь коленями об матрац.

   -Ты же будешь послушной девочкой,- улыбаясь беззубым ртом, сказала она, - полижешь писю тете Клаве.

   Она начала придвигаться ко мне свой заросший лобок, затем привстала немного, чтобы опуститься на лицо.

   В моем безразличии появилась первая трещина. Эмоция возмущения горячей волной прошла по телу, заставляя его изогнуться в судороге.

   -Ого, а тебе это нравится, моя сладкая!- воскликнула тетка и опустилась промежностью мне на рот.