И еще несколько цифр.

В «Веселом» вышло на уборку 65 комбайнов, в «Спутнике» — 83, в «Адамовском» — 134…

Парадоксально: сокращение количества комбайнов привело к ускорению темпов уборки.

Я смотрел газетные сводки. По ремонту комбайнов все время впереди был совхоз «Адамовский». Но в сводках не учитывалось качество ремонта. Между тем качество оказалось таково, что в самом начале уборки чуть не половина комбайнов в «Адамовском» вышла из строя.

В «Веселом» рассудили иначе: пусть меньше комбайнов, зато качественнее провести ремонт да кадры покрепче посадить — и ломаться комбайны будут меньше, и технический уход легче.

Так оно и вышло. А в итоге — большая экономия времени.

Директор «Веселого» средь бела дня сидел за столом и просматривал газеты. Увидев нас с главным агрономом, снял очки, встал навстречу. Большой, грузный, с лысой головой, ястребиным носом и добродушным лицом, Герой Социалистического Труда Венедикт Дмитриевич Балабанов, заслуженный ветеран целины…

Неторопливо повел разговор, будто размышляя вслух:

— …Сколько нынче в городах Оренбургской области людей снято с предприятий и послано на уборку? Тысяч тридцать? Сколько бы они за это время опрокидывателей сделали?..

— …Вот жатки. Шестиметровых у нас только двадцать штук из восьмидесяти. В основном четырех-, а есть даже трехметровые. Если бы все были шестиметровые, потребовалось бы в полтора раза меньше комбайнов и уборку закончили бы уже к 20 августа, на полмесяца раньше. 150 тысяч рублей экономии на одном только сокращении парка комбайнов. А какая, в сущности, разница заводу-изготовителю? На шестиметровые жатки только металла немного больше уйдет, а механизм тот же. Видно, кто-то в министерстве так решил, что целине нужны в основном четырехметровые жатки. Мелочь оборачивается миллионами: представляете, что значит заканчивать уборку на полмесяца позднее? Хорошо еще, осень нынче сухая…

— …Чем меньше людей в хозяйстве, тем больше каждый сделает. Не верьте тем, кто сетует на нехватку людей. Людей всюду хватает, но только надо их хорошо организовать. Организация производства должна быть такой, чтобы каждый человек работал с полной отдачей. А уж тогда можно вести речь о том, хватает или не хватает этих людей…

— …Наш опыт по части организации труда, пожалуй, всем совхозам не подойдет. Однако для всех непреложно одно: все беды идут от плохой организации труда. А раз так, то с нее надо и начинать.

— …Что значит — не хватает времени? Наверное, много его уходит на пустяки. Научитесь правильно с ним обращаться, и его вам некуда будет девать. Организуйте прежде всего самого себя, а затем уж беритесь за подчиненных.

— …Скажу по секрету, — продолжал Венедикт Дмитриевич, — объем работ в наших хозяйствах таков, что просто грех нам жаловаться на нехватку времени, техники и людей. Ту же самую продукцию часто можно давать с половинным или даже еще меньшим количеством этих ресурсов. Бывает, слышишь от иного директора жалобы на нехватку комбайнеров и думаешь: «А ведь у тебя, дружище, их столько, что они мешают друг другу, оттого и работают плохо». Опытных кадров мало? Тоже чепуха. Надо уметь их выискивать, кадры. Ну, а остальных, менее опытных, надо учить, воспитывать. А как же иначе? Только так.

Главный агроном «Веселого» рассказал мне такой случай. Дело было весной, в первый год его работы в совхозе. Не осмотрев как следует массив, он дал людям команду — приступать к севу. И отправился дальше. Буквально через полчаса на это поле заехал директор совхоза. Вышел из машины. Прошелся взад-вперед. Увидел: лезет кое-где овсюг.

— Кто велел сеять?

— Главный агроном, — ответили сеяльщики.

— Хорошо, — сказал тогда Венедикт Дмитриевич. — Продолжайте сеять.

— Так ведь овсюг же!

— Не знаю. Тут был агроном, ему виднее, — и еще раз повторил: — Делайте, как он сказал.

И поехал искать агронома. «Веселый» — совхоз-гигант. От отделения до отделения — десятки километров. Каждое поле — по четыреста да по шестьсот гектаров, а всего полей в совхозе около полусотни. Полдня носился директор по отделениям, пока не нашел своего главного агронома. Рассказал ему про овсюг.

Тот поехал, посмотрел. Верно, лезет. Велел прекратить сев и продисковать поле, чтобы уничтожить овсюг.

Что можно сказать о таком директоре? Чудак-человек: ну разве нет у него других, более важных дел, чем гоняться за агрономом. Куда проще было сразу — он же директор! — отдать необходимые распоряжения.

Возможно, Владимир Дроздов на месте Венедикта Дмитриевича так бы и поступил. Как уже не раз поступал в своем совхозе, подменяя собою других ответственных лиц. В итоге — полная безответственность этих лиц и безразмерный рабочий день.

У Венедикта Дмитриевича были на это свои, особенные соображения. Проездив полдня за агрономом, он дал этим самым понять — и ему, и другим, — что у каждого в хозяйстве свои, строго разграниченные функции: директор — это директор, а главный агроном — это главный агроном. Потратив однажды несколько часов на пустую, казалось бы, беготню, Венедикт Дмитриевич, как опытный шахматист, который ради выигрыша партии нередко жертвует фигуру, сберег много драгоценного времени в будущем.

Месяца два я не получал от Владимира никаких вестей. За это время был написан для журнала очерк, в котором я доказывал необходимость (и возможность) упорядочить рабочий день сельских специалистов. Однако где-то в глубине души у меня шевелился червячок сомнения: а не преждевременно ли ставить вопрос о семи-восьмичасовом рабочем дне для агрономов? Не являются ли такие хозяйства, как «Красная звезда» и «Веселый», лишь красивым исключением из общего правила? Не пойдет ли другим во вред слишком резкая перестройка, слишком решительная ломка привычного, устоявшегося ритма? Испокон веку крестьянин в теплое время года трудился в поте лица от темна до темна — без отпусков, без выходных. Испокон веку вслед за посевной начинались летние полевые работы, затем сенокос, а там — уборка, а за уборкой — осенняя пахота…

Может быть, не стоит заострять внимание на сокращении именно рабочего дня, а поставить вопрос по-другому: поговорить об уплотнении сроков сева, сенокоса, уборки, осенней пахоты? Можно и так. И тем не менее в любом случае не избежать разговора об организации труда сельских специалистов. Все упирается именно в нее. С нее и надо начинать. Собственно говоря, в моем очерке и шел разговор о том, что в совхозе, где работает Дроздов, в противоположность «Красной звезде» и «Веселому» никуда негодная организация труда, а все остальное — лишь следствие.

…Владимир объявился неожиданно: вскоре после Октябрьских праздников позвонил мне по городскому телефону. В Свердловске он оказался проездом. В «Красную звезду»:

— Интересно поглядеть своими глазами.

Прошло еще около двух месяцев. И вдруг как гром среди ясного неба:

Здравствуйте, Владимир Федорович!

Дела у нас в совхозе идут в основном неплохо, но самое интересное состоит в том, что теперь на работу мы все во главе с директором ходим к восьми утра, а в пять вечера — домой.

Конечно, это произошло не по мановению волшебной палочки. Было много споров, сомнений и возражений, причем весьма обоснованных. И даже сейчас, когда мы стараемся работать по-новому, нельзя наверняка сказать, чем все это кончится. Очень трудно с кадрами, еще трудней привыкнуть укладываться в восьмичасовой рабочий день. Но стараемся… Одно несомненно — работать стало теперь намного интересней.

Гончаренко Виктор Никифорович сейчас управляющий, дела у него в отделении идут хорошо.

Урожай в среднем по совхозу составил 17,3 центнера с гектара. План вспашки зяби выполнили. Семена в январе закончили чистить.