Но в кустах сидел кто-то храбрый. Витина угроза на него не подействовала, и он опять пропищал:

— Витя, Митю видел?.. Витя, Митю видел?..

Витя решил узнать, кто его дразнит, и бросился в кусты.

— Это кто здесь дразнится? — грозно крикнул Витя.

Никто ему не ответил, да и отвечать было некому — за кустами никого не было. Только маленькая сизая птичка сидела на ветке и чистила пёрышки. Она посмотрела на Витю круглым глазом и вдруг деловито спросила:

— Витя, Митю видел?

— Что?.. — прошептал оторопевший Витя.

— Витя, Митю видел? — повторила птичка.

— Нет… А что?.. Он здесь был?

Но птичка, наверно, не расслышала, что он ей ответил, и снова пропищала:

— Витя, Митю видел? Видел? Видел?

Витя так испугался, что бросился прочь из кустов. У душевой он нос к носу столкнулся с Митей. Они так обрадовались друг другу, что и мириться забыли.

— Ты знаешь, Мить, что? Тут у них птицы по-человеческому разговаривают… Меня сейчас спрашивала одна, видел я тебя или нет?

— Я тоже слыхал… — сказал Митя. — Маленькая такая птичка и кричит: «Митя, Витю видел?»

— Нет… Она кричит не «Митя, Витю видел», а «Витя, Митю видел»… — Опять ты всё путаешь, Витя!.. Она совершенно ясно кричала: «Митя, Витю видел?» Я сам слышал…

— А я не слышал? Да? Глухой я, значит?..

Они, наверно, снова поссорились бы, да тут горн позвал их на обед. В лагере трудно ссориться — некогда…

Были бы Митя с Витей одинакового роста, стояли бы они вместе в строю, значит, и на дежурства их назначали бы вместе, а так попадали они дежурить врозь. Назначили как-то Митю дежурить по столовой, и он с утра направился на свой пост. А Витя отправился следом в добровольном порядке.

Если кто думает, что дежурить по столовой трудно и неинтересно, тот ошибается. Шеф-повар Фёдор Иванович встретил ребят на пороге:

— Дежурные? Отлично… Можете приступать к своим обязанностям, но сначала ответьте мне на один вопросик… В нашей столовой двадцать столов, за каждым столом сидит двадцать едоков, два стола просят по полной тарелке добавки первого, три стола просят только по полтарелки… Второго просят добавки только три стола, у остальных уже места в животах не хватает, зато компота все ребята просят по второму стакану. В задаче опрашивается: сколько поварам надо приготовить порций на обед? Ну-ка, меньшой, отвечай…

Меньшим был Витя, ему было решать, но он решать не стал, а постарался найти выход:

— А я сегодня не дежурю, Фёдор Иванович, — сказал он с сожалением. — Сегодня Митя дежурит…

Фёдор Иванович понимающе улыбнулся:

— Не дежуришь? Ладно… Подожду, когда будешь дежурить… А ты что скажешь? — спросил он у Мити.

— Четыреста семьдесят супов, четыреста тридцать гуляшей, восемьсот стаканов компота, — без запинки ответил Митя.

— Молодец! — похвалил шеф-повар. — Всё правильно, только компота придётся варить на один стакан больше…

— Почему? — удивился Митя.

— За правильный и быстрый ответ тебе полагается компотная премия…

— Да что вы, я ни за что не выпью столько, — запротестовал Митя.

Витя толкнул его в бок.

— Бери… — прошептал он. — Что я, не помогу тебе, что ли?

Вслух он добавил:

— Я бы за такой ответ даже два стакана выдал премии…

— Ладно… Вот на твоём дежурстве я и предоставлю тебе возможность получить двойную премию, не считая добавки. А сегодня за лодырство тебе и простой добавки не полагается, — сказал Фёдор Иванович.

— Разве это справедливо — заставлять детей решать летом такие задачи!.. — бурчал потом Витя.—Летом детям полагается создавать все условия для весёлого и здорового отдыха…

— Ладно, не ворчи. Я тебе свой компот отдам, — остановил его Митя. — Для тебя ведь решить задачу — всё равно что грузовик дров перепилить…

Дела у дежурных много, только успевай поворачиваться. Больше всех суетился Витя. Он бегал по всей столовой, всем указывал, вроде что-то делал, а на самом деле только мешал всем. Проявил себя он только перед обедом, когда взялся помогать Мите проверять у ребят чистоту рук. Ребята говорили, что они ни разу не встречали такого придирчивого проверяльщика.

— Да это у меня не грязь, а загар… — уверял Витю один мальчик.

Но Витя был непреклонен.

— Знаем мы этот загар… Вот помоешь хорошенько руки с мылом, и весь загар как рукой снимет, — поучал он. — Только без фокусов… Постоишь за углом и снова в столовую?.. Знаем мы, как это делается…

— Верно… Витя знает, как это делается… Сам так делает, — сказал Митя, пропуская мальчика в столовую.

У того действительно на руках был загар, а не грязь.

Витя совершенно искренне возмутился таким поступком.

— Так дежурные не поступают, если хочешь знать!.. Поблажки даёшь приятелям? Нужно так: дружба дружбой, а руки мыть нужно! И раз ты так поступаешь, не буду я тебе помогать… И ждать тебя не буду. Сам пообедаю…

— А компот добавочный тоже не будешь ждать? — спросил Митя.

Про компот Витя вгорячах позабыл, но отступать было поздно.

— Там видно будет… — сказал он и хотел пройти в столовую.

Но Митя загородил ему дорогу_:

— Покажи руки, — сказал он.

— Что? Руки? — оторопел Вити. — Ну, смотри… Как стёклышко…

— И с такими руками ты хотел сесть за стол? Иди мой.

— Да это вовсе не грязь… Это сажа, а сажа за грязь не считается…

— Хорошо, потом разберёмся, что считается, что не считается. Так я тебя всё равно не пущу, — заявил решительно Митя.

— Придираешься, значит? — возмутился Витя. — Ладно… А ещё другом называется!

— Дружба, Митенька, дружбой, а руки мыть нужно! Так меня один мой приятель учил…

Витя засопел, как рассерженный ёж, и поплёлся к умывальнику.

— Только без фокусов! — крикнул ему вслед Митя. — Не вздумай постоять за углом и вернуться. Не пущу…

На двери столовой появилось объявление о том, что скоро в лагере будет проведён праздник песни.

В празднике могли принять участие все, кто хотел и мог петь.

— Знаешь что, Митя? Давай мы тоже выступим и споём что-нибудь хором, — предложил Витя.

— Как это — хором? — не понял Митя.

— Ну, как поют хором… Вместе, значит, вдвоём.

— Это не хором называется, а дуэтом. Хором — это когда весь отряд поёт, — пояснил Митя. — И не спорь, пожалуйста, я в этом деле разбираюсь лучше тебя. У нас есть знакомый артист, Владимир Иванович. Он в настоящем театре поёт. Между прочим, он говорит, что из меня тоже что-нибудь выйдет, что у меня и слух есть, и голос…

— Подумаешь, какая новость! И слух у него есть, и голос… А я что, глухонемой, что ли? — вдруг обиделся Витя, — Да если ты хочешь знать, я слышу, как пищит комар на той стороне речки… А голос у меня такой, что, если я сейчас закричу, сюда весь лагерь сбежится…

— Я тебе совсем не про такой слух и не про такой голос говорю, — засмеялся Митя. — Кричать каждый может, а петь не каждый… Ты вот, например, рисовать умеешь, а до-ре-ми-фа-соль тебе ни за что не спеть.

— А хочешь — спою! — начал петушиться Витя. — Возьму вот и спою… И туда спою, и обратно…

— Попробуй… — подзадорил Митя.

Витя шумно втянул в себя целый кубометр воздуха и запел:

— До, ре, ми, ля, соль, фа, соль… Слыхал? Это я только вверх пел, а сейчас буду вниз…

— Не надо… — остановил его Митя. Он так сморщился от Витиного, пения, точно выпил стакан уксуса. — Знаешь, как ты поёшь? Как радиоприёмник, когда его настраивают… Если мы так вот запоём на празднике, так я даже не знаю, что будет… Ведь надо так петь, чтобы ноты поднимались, как по лесенке, на каждой ступеньке по ноте… А у тебя все они или на одном месте топчутся, или сразу через три ступеньки скачут…