Профессор МакГонагалл встала во весь рост, привлекая к себе общее внимание, откашлялась и торжественно произнесла:

— Ученик нашей школы вчера обратился ко мне с необычной просьбой. Он просил проверить правильность его первоначального распределения. У меня нет причин отказывать ему в этом. Поэтому я прошу его сесть на этот стул, а многоуважаемую Шляпу провести внеплановое исследование.

Под тревожные шепотки всего зала Гарри встал из-за гриффиндорского стола, за которым по-прежнему сидел вдали от всех, и спокойно подошел к директору.

— Вы готовы, Гарри?

Гарри улыбнулся и решительно кивнул:

— Я готов, профессор.

Он сел на стул, закрыл глаза, а МакГонагалл надела ему на голову старую Шляпу.

— Ну что, передумал? — хриплым каркающим голосом поинтересовалась Распределяющая Шляпа у Гарри.

Гарри решил, что Шляпа наверняка уже несколько месяцев спала сладким сном на директорском шкафу, а теперь ее внезапно разбудили. Поэтому сейчас настроение у нее было не самое лучшее.

— Будешь теперь умолять меня “только не в Гриффиндор, только не в Гриффиндор”? — сварливо продолжала задираться Шляпа.

Гарри помотал головой:

— Нет, не буду, распредели меня туда, куда на самом деле сочтешь нужным. Туда, где мое настоящее место. Я сам запутался.

— Хм, ну что ж, посмотрим, посмотрим, Гарри Поттер… — Шляпа скривила задумчивую рожу. — Я по-прежнему вижу в тебе много гриффиндорской отваги, безрассудства и желания спасти мир. Вместе с тем, я вижу, как растет в тебе слизеринская осторожность, осмотрительность и стремление к независимости. Что же мне выбрать?

Гарри сидел зажмурившись, как когда-то на первом курсе, и поэтому не видел взволнованные лица своих друзей и недругов в зале. Они не могли слышать этого диалога, только видели, что Шляпа серьезно колеблется.

— Что ж, Гарри Поттер, — Шляпа внезапно распрямилась. — Так получилось, что ты был бы на своем месте на обоих факультетах. Поэтому сейчас я на свое усмотрение отправляю тебя туда, где ты больше всего нужен.

И Шляпа гордо рявкнула во всю мочь, а эхо усилило и разнесло ее хриплый вопль по самым дальним уголкам большого зала:

— Слизерин!

Гарри, счастливо улыбаясь, нашел глазами радостно аплодирующего Драко, услышал ликующие вопли за слизеринским столом, ехидно посмотрел на торопливо перебирающего пергаменты Блейза, показал ему на пальцах “десять к одному?”, услышал, как взорвались беззаботным искренним смехом слизеринцы и забренчали под столом галлеонами. Все факультеты с изумлением наблюдали за этой пантомимой, не понимая, что происходит. К тому же, смеющиеся слизеринцы, обычно излишне замкнутые и молчаливые после войны, были настолько редким зрелищем, что невольно притягивали к себе всеобщее внимание.

Гарри легко вскочил со стула, поклоном поблагодарил Шляпу и директора, тронул палочкой свой бордовый галстук, который тут же перекрасился в зеленый цвет, и побежал за свой новый стол принимать дружеские объятия от новых сокурсников. Но перед этим он бросил прощальный взгляд на гриффиндорцев, холодно посмотрел на Рона и Гермиону, скользнул неприязненным взглядом по Джинни и помахал рукой Невиллу, прошептав “спасибо”.

*

Сидя за зеленым столом, Гарри выслушивал шутки и подначки новых однокурсников и крепко сжимал под столом руку Драко. “Я соскучился”, — просигналили ему пальцы Драко, нежно тронув запястье. “Хочу тебя”, — пальцы Гарри нашли чувствительную ямку на руке партнера и нежно поглаживали ее. Но сейчас было не время уходить от слизеринцев, поэтому приходилось улыбаться и шутить, пытаясь погасить желание, и только крепче сжимать руки и переплетать пальцы.

Блейз поднялся первым:

— Поттер, пойдем, нам еще нужно расположить тебя в подземельях и перенести вещи, — напомнил он Гарри.

— Забини, и почему, когда я от тебя слышу слова заботы, я все равно подозреваю, что ты собираешься на мне заработать? — удивился он, поднимаясь следом.

— Это потому, что ты становишься настоящим слизеринцем, Поттер, — подмигнул ему Блейз.

— Гарри.

— Что?

— Меня зовут Гарри.

Забини какое-то время недоуменно смотрел на него, затем понял, протянул ему руку и представился:

— Блейз.

Это стало толчком к тому, что новые однокашники начали подходить и протягивать руки:

— Грег.

— Панси.

— Милисент.

— Теодор, — Гарри удивленно посмотрел на недовольного Нотта, но промолчал, крепко пожав вялую кисть.

========== - Глава 9 - ==========

— Пойдем за твоими вещами, — до неприличия счастливый Драко тянул Поттера за собой. — Я помогу тебе собраться.

— Ты поднимешься вместе со мной в гриффиндорскую башню? — удивился Гарри.

— Ну, не могу же я отпустить тебя одного на вражеский факультет, — расплылся в улыбке Малфой.

Гарри быстро огляделся по сторонам и обхватил Драко руками.

— Драко! Когда ты со мной такой, я вообще не понимаю, как мы с тобой могли ссориться, — Гарри потерся щекой об его волосы. — Если бы ты сразу был таким…

— Если бы ты сразу принял мою дружбу…

Гарри заметил, как нахмурился Драко, и поспешил его успокоить.

— Зато теперь ты мой, — быстро прошептал он, чтобы поскорее развеять совместные печальные воспоминания. — А я твой, — и крепко поцеловал свое белобрысое сокровище. — Пойдем собираться, Малфой, а то я от тебя так и не оторвусь.

В гриффиндорскую башню парни вошли вместе. Полная Дама тяжело вздохнула, открывая перед ними двери:

— Я ведь в последний раз тебя сюда впускаю, да, Гарри Поттер?

— Похоже на то, — согласился Гарри и решительно шагнул внутрь, втягивая за собой Малфоя.

Вместе они проследовали через наполненную напряженным молчанием гриффиндорскую гостиную, вошли в спальню, и Гарри махнул рукой на свою кровать.

— Располагайся.

Драко, не долго думая, блаженно растянулся на поттеровской постели, а Гарри принялся кидать вещи в безразмерную сумку. Сердце тоскливо сжималось.

Может быть, он совершает ошибку? Вдруг привязанность Драко через неделю пройдет, и он останется один на чужом враждебном факультете? Гарри обвел стены глазами. Вся эта комната, полосатые стены, кровати с бордовыми пологами, огромные окна с видом на синие горы напоминали декорации, в которых он играл в первом акте давно надоевшей пьесы. Долгое время они были его жизнью, важной частью него, его домом. Как же так случилось, что всего за два дня они стали для Гарри чуждыми и пустыми, а то единственное, ради чего хотелось жить, валялось сейчас на его кровати, уютно уткнувшись носом в его собственную подушку, и рассеянно ловило и отпускало золотой снитч?

Вид Драко, растянувшегося на его кровати, в которой Гарри постоянно думал о нем на протяжении семи лет, неважно, какие это были мысли, главное, что они никогда не отпускали его до конца, подняли в душе невыносимую волну желания. Драко не успел удивленно распахнуть глаза, как Гарри уже лежал рядом, вжимался, обнимал, целовал везде и запускал жадные руки под белоснежную рубашку. Драко, как обычно, понял его без слов.

— Думал здесь обо мне, да, Поттер? — в его голосе сквозили легкое сочувствие и неприкрытое торжество.

— Думал, думал, думал, — Гарри мстительно зашипел ему в ухо на парселтанге, все сильнее придвигаясь к горячему телу.

Драко застонал, резко вжался в него бедрами и исступленно впился в губы, запуская руку в разлохмаченные черные волосы.

В таком виде их и застал Рон Уизли, вошедший в этот момент в спальню — яростно ласкающих друг друга, умирающих от наслаждения и издающих неприлично страстные стоны. Руки Малфоя уже забрались под поттеровскую футболку и быстро скользили по его телу, царапая и оглаживая везде, а пальцы Гарри нетерпеливо стягивали черную завязку с малфоевского хвоста, выпуская на волю роскошные белые волны.

— Что ты застыл в дверях, как истукан, Рон? — на пороге показалась Гермиона, охнула и прикрыла рот ладонью.

Парни, услышав посторонние звуки, с трудом оторвались друг от друга, мутными глазами раздраженно посмотрели на вошедших и нехотя сели на кровати, все еще не отводя друг от друга глаз и не разнимая рук. Волосы Драко белоснежным покрывалом падали на плечи и стекали тонкими ручейками на спину, измятая рубашка выбилась из брюк, расстегнутый ворот приоткрывал грудь и ключицы с прозрачной тонкой кожей и синей жилкой, бьющейся в аккуратной ямке под шеей. При взгляде на трогательную жилку Гарри почувствовал, как у него от нежности защемило сердце. Он отвернулся подальше от своего искушения и перевел взгляд на бывших друзей. Рон таращился на него с откровенной ненавистью, а Гермиона с недоумением и интересом.