Гарри запустил пальцы в мягкие светлые волосы и осторожно повернул разъяренного, собирающегося удрать куда подальше, Малфоя лицом к себе, продолжая всё так же странно улыбаться.

— Всего несколько дней назад ты сказал мне, что не веришь в любовь, а веришь в расчет. Так какая тебе сейчас от меня выгода, Драко?

И тут Гарри впервые увидел, как его высокомерный сдержанный Малфой смущается и краснеет до слез.

— Не хочешь, так и скажи, — запальчиво крикнул он, отбрасывая поттеровскую руку и вскакивая с места. Но Гарри ловко подсек его и снова опрокинул на кровать, придавливая всем телом и не давая своенравному хорьку вырваться из крепкой уверенной хватки.

— Драко, ответь, я должен это знать, — настойчиво потребовал Гарри, в очередной раз подавляя ожесточенный бунт снизу. — Я привык к тому, что ты меня не любишь. Но не могу понять, чего ты ждешь от меня. Кроме любви мне сейчас нечего предложить тебе в браке. И из домовиков у меня имеется только сварливый Кричер, который вряд ли обрадует твое семейство, — он с силой удерживал выдирающегося Драко и с любопытством ожидал ответа.

— Ты совсем идиот, Поттер? — Драко устал вырываться и обреченно откинулся на спину. — Я тебе, между прочим, задницу только что лизал, в буквальном смысле, а ты… Кто тебе сказал, что я тебя не люблю?

— Ты. Ты мне сказал, что не умеешь любить и женишься только по расчету. Так объясни, какой тебе с меня расчет, Малфой? — зашептал ему в ухо Гарри, наваливаясь еще сильнее и принимаясь целовать и облизывать розовую мочку с маленькой трогательной родинкой посередине.

Драко обмирал от подлых умелых поцелуев и отчаянно злился на Поттера и предательство собственного организма. Наконец, не выдержав сладкой пытки, застонал от наслаждения, отвел глаза в сторону и прошептал, сдаваясь:

— Мой расчет в том, что ты будешь только моим, придурок.

Поскольку Драко все еще смотрел в сторону, то не увидел, но почувствовал, как Гарри снова улыбается.

— Тогда, может быть, ты уже прекратишь таращиться на стенку, Малфой, и наденешь мне, наконец, свое кольцо, пока не передумал? А то вдруг успеешь сообразить, что твой расчет был недостаточно верным…

Драко резко развернулся и встретился взглядом с веселыми зелеными глазами.

— Я люблю тебя, моя романтичная вредина, — Гарри притянул его к себе и поцеловал прямо в губы. — И всегда знал, что именно ты способен глупо жениться по любви и безо всяких расчетов. Только никогда и никому в этом не признаешься. Особенно мне, — он уселся на кровати, подтянул за собой следом Драко и ткнул ему под нос свою руку с растопыренными пальцами. — Начинай. Я готов! И так и быть, можно даже обойтись без голубей и оркестра. Хотя голубей мне будет особенно не хватать.

Драко, отчаянно смущаясь, злясь и внутренне ликуя, взял руку Поттера в свою. Обыкновенная мужская рука, надежная, с мозолями от метлы и нечитаемыми росчерками судьбы на ладони. Даже странно, как твое счастье может зависеть от какой-то там руки. Первое из волшебных колец уверенно съехало вниз по смуглому пальцу и удобно село, самостоятельно подогнавшись по размеру.

“Гарри Поттер, я хочу быть с тобой в горе и в радости, всегда, всю жизнь”, — Драко уже жалел, что сам просил обойтись без клятв и теперь может произносить эти слова только мысленно. Сейчас эта сентиментальная чушь отчего-то казалась такой уместной. Внезапно он почувствовал, как его осторожно и бережно берут за руку. Он затаил дыхание от скользящей прохлады второго обручального кольца на своем пальце и жаркого шепота:

— Малфой. Драко. Я люблю тебя. Для меня только ты… И я клянусь тебе, в горе и в радости… всегда с тобой… Вместе.

Драко ошеломленно поднял голову, увидел влюбленные сияющие зеленью глаза Гарри и тихо уточнил, чувствуя, как наконец-то отступает и уползает из сердца изматывающая мучительная ревность:

— Поттер, ты теперь правда мой? Навсегда?

Гарри в ответ лишь молча кивнул, сглатывая застрявший в горле комок, и увлек его в головокружительный поцелуй.

***

Дверь внезапно легко щелкнула и открылась. В комнату без стука рассеянно вошла Гермиона, заставив полуголых парней отшатнуться друг от друга и поспешно спрятать руки за спину.

— Вы не знаете, где здесь можно найти кошачью мяту? — задумчиво спросила она, странностью вопроса напоминая Луну и совершенно не обращая внимания на смущенных парней в одних простынях. Но тут же пояснила. — У половины наших ужасное похмелье, я собиралась приготовить им воскрешающее, потому что чары на этих пьяниц почти не действуют.

Следом за девушкой в комнату осторожно пробрался Забини. На ходу что-то высчитывая на листе пергамента, он радостно подмигнул смущенным любовникам, тут же сделал пару пометок в своем листе и, услышав краем уха слова Гермионы, которые относились одновременно ко всем и ни к кому конкретно, гостеприимно предложил:

— В теплице должно найтись всё. Пойдем на улицу, я тебе покажу, — Блейз собирался вежливо кивнуть ей головой, но внезапно замер и принялся со всё возрастающим интересом разглядывать Гермиону, словно видел ее впервые. Она перевела на него рассеянный взгляд, от которого Блейз внезапно смутился, порывисто затолкал в карман заветный пергамент, с которым, казалось, был неразлучен навек, и принялся заинтересованно изучать спинку кровати.

Девушка растерянно замерла перед Забини, непроизвольно поправляя каштановую копну волос, и чуть заметно улыбнулась.

— Только оденься как следует, там холодно, — продолжая удивлять всех своим нетипичным поведением, Блейз очнулся от созерцания и проворно кинулся к ближайшему шкафу.

Благодарные зрители в лице Малфоя и Поттера изумленно смотрели, как он, зарывшись в темные недра почти по пояс, чем-то долго шуршал и, наконец, извлек оттуда теплый слизеринский шарф и такие же пушистые перчатки.

— Вот, возьми, — он неловко протянул вязаный комплект Гермионе.

— Спасибо тебе… Блейз, — девушка недоуменно крутила в руках зеленые символы другого факультета, не понимая, как на них правильно реагировать, и заливалась очаровательным румянцем.

Гарри заметил ее растерянность, перевел взгляд на Забини, который, позабыв про свой вечный тотализатор, не сводил с нее восхищенных глаз, и весело улыбнулся подруге:

— Надевай, Гермиона, не бойся. Поверь знающему человеку: с зеленого цвета в жизни обычно начинается белая полоса. Ставлю двадцать к одному, что теперь пришла твоя очередь становиться счастливой.

И рукой с новым, пока еще непривычным кольцом, покрепче притянул к себе своего Малфоя.