— Поттер, прекрати меня метить, — Драко фыркнул и сделал вид, что вырывается, незаметно подставляясь под поцелуи. — Я уже весь как леопард. В общий душ невозможно будет сходить.
За что тут же получил чувствительный укус в бок и вскрикнул.
— Нечего ходить голым в публичные места! Потому что слишком красивый и потому что только мой, — Гарри нахально заявил о своих правах и прикусил очаровательную ямку чуть ниже поясницы. — Мой?
— Твой, конечно, твой, — Драко умирал от прикосновений жарких губ и легкой щетины к своей разгоряченной коже и сейчас был готов согласиться на всё, что угодно. В особенности потому, что поцелуи становились всё настойчивее и спускались неприлично, непозволительно низко.
— Ты такой вкусный, Малфой, — сообщил Гарри, слегка раздвигая упругие полушария и соскальзывая губами еще ниже. Драко прекратил не только вырываться, но, кажется, даже дышать, и настороженно замер. Гарри неспешно пробирался языком вниз по ложбинке, уговаривая, расслабляя. Добрался до заветного входа, чуть замешкался, но все-таки лизнул. Малфой ахнул и дернулся:
— Поттер, ты с ума сошел?
Вместо ответа Гарри рывком притянул его к себе и толкнулся языком внутрь.
Животный стон, который вырвался у Драко, снял все его сомнения. Верткий язык тут же закружил вокруг маленького отверстия, разглаживая, выравнивая, вылизывая бархатные складки, пытаясь пробраться вглубь. От непрерывных малфоевских хриплых стонов Гарри и сам уже был возбужден так, словно кончил не пять минут назад, а как минимум месяц. Он подтянул бедра Драко поближе к себе, оставляя на них синие отпечатки пальцев, бесстыдно раздвинул — Драко в этой позе был настолько беззащитный и возбуждающий, что Гарри чуть не завыл от необходимости сдерживаться — и снова припал губами ко входу, толкаясь языком как можно глубже. От собственных действий и развратных стонов партнера Гарри уже утратил способность соображать. Нестерпимо хотелось одного — ворваться в него и вбиваться, вбиваться, насколько хватит сил. Дрожа от возбуждения, он призвал какое-то масло и, обильно смазав пальцы, осторожно попытался ввести один в расслабленное отверстие. Драко вздрогнул и невольно зажался, но уверенная рука прошлась по его бедрам, губы рассыпали по спине невесомые поцелуи, а палец тут же отступил и мягко закружил вокруг входа, не делая попыток проникнуть внутрь.
— Не бойся, Драко, — внезапно ласковый шепот пронзил чувствительное ухо, и Малфой попытался извернуться, чтобы получить еще, — я никогда не сделаю тебе больно. Я так тебя люблю.
И свистящий, шипящий, восхитительный парселтанг беспрепятственно полился следом за этим признанием. От невыносимого возбуждения, пронзающего позвоночник, Драко беспомощно стонал и изгибался так, что почти не заметил, как вслед за первым пальцем внутрь него проникли следующие два.
Коварный Поттер, терзающий нежное ухо, уже разрабатывал тесный вход ловкими пальцами и изучающе-медленно вел ими вдоль упругой стенки. Внезапно Драко выгнулся и задохнулся в беззвучном крике.
— Еще. Пожалуйста, еще, — умоляюще всхлипнул он.
Поттер что-то согласно мурлыкнул в ухо и принялся снова и снова методично задевать заветный выступ. Вселенная Драко взрывалась и распадалась острыми осколками удовольствия. Ласковые пальцы любовника дарили непередаваемые ощущения внутри тела, свистящий интимный шепот пронзал снаружи. Разные волны удовольствия, сталкиваясь и сливаясь друг с другом, заставляли забыть обо всем, кроме острого наслаждения. Осталась способность лишь стонать, обещать, проклинать и молить о большем. Драко даже не понял, в какой именно момент растягивающие пальцы внутри него сменил твердый член, который осторожно прошел первый барьер и легкими плавными движениями начал толкаться вглубь по узкому входу.
— Драко? Как ты? — Гарри двигался очень медленно, боясь причинить боль.
— Поттер, давай уже, давай. Быстрее! Ну что ты тянешь, гриффиндорская сволочь! Ненавижу тебя! Гарри, ну я прошу тебя, Гарри… — Драко стонал, ругался, выпрашивал и отчаянно подавался навстречу, с жадностью подставляя ухо под новую порцию змеиного шелеста.
— Перебьешься, — Гарри закусил губу, едва сдерживаясь, чтобы не ворваться сразу в желанную, горячую тесноту сводящего его с ума партнера, и продолжал продвигаться бережно и плавно. — Перебьеш-ш-шься, Драко, — жарко повторил он то же самое на парселтанге.
— Чертов Поттер, — Драко застонал и резко дернулся назад, насаживаясь сам. Адская боль, казалось, выбила у него весь воздух из легких, плеснула в глаза слезы, заставила отчаянно стиснуть зубы, и он замер, пережидая самые болезненные мгновения.
— Ты идиот, ну что же ты делаешь?! — Гарри застыл, боясь пошевелиться, только ласково и успокаивающе гладил его спину и бедра.
Боль прошла так же внезапно, как и появилась, и Драко снова стал осторожно насаживаться на него, прося, умоляя, требуя, чтобы партнер начинал двигаться. Гарри, почти ничего не соображая, вначале бережно, затем, постепенно ускоряясь, стал вбиваться в него, все сильней и сильней, снова и снова задевая простату и громко выкрикивая какую-то змеиную чушь. Драко выгибался, подавался навстречу и уже не стонал, а беззастенчиво хрипло орал и всхлипывал под вколачивающимся в него Гарри. Весь мир сократился до ощущения его полной принадлежности проклятому Поттеру и невероятного наслаждения, которое дарил ему первый в жизни любовник.
— Пожалуйста, Гарри, пожалуйста, — умолял он, не соображая, о чем просит: то ли чтобы всё поскорее закончилось, то ли чтобы оно не кончалось вовсе.
Гарри старался думать о посторонних вещах: о количестве флобберчвей у Хаггрида, о грязных коврах тети Петуньи, представлял Гойла в балетной пачке, но ничего не помогало. Слишком сильные чувства переполняли его, слишком прекрасным и желанным был всхлипывающий под ним Драко со своей светящейся кожей и разметавшимися белоснежными прядями. Его первый партнер, его первый секс, его первая настоящая любовь. Он не даст ему умереть. Ни за что. Потому что пометил, потому что получил, потому что присвоил.
— Ты мой, Драко, слышишь? Только мой! — простонал он, обхватывая его член.
— Твой, чертов Поттер! Твой.
— Люблю, — только и успел простонать Гарри и кончил, проваливаясь в звездную черноту, последними отголосками сознания чувствуя, как в его руке пульсирует горячая плоть его любовника.
Гарри, лежа на животе, с трудом соображал, где находится. Рядом с ним, нежно целуя его шею и плечи, пристроился Драко. Его обожаемые волосы щекотали лопатки, окутывали плечи и бока теплым мягким облаком.
— Гарри? — заботливые руки перевернули его на спину. Серые глаза благодарно и тревожно всматривались в лицо. — Гарри, как ты?
— Малфой, я знал, что ты невероятный, но не до такой же степени, — ошеломленный Гарри постепенно приходил в себя и начал тревожиться. — Драко, тебе не больно? — он приподнялся и обхватил партнера за плечи.
Драко облегченно и самодовольно фыркнул и улегся щекой ему на живот.
— Вначале, наверное, будет немного больно, — спокойно предположил он и усмехнулся. — Зато Забини сразу поймет, кто был снизу.
— А ты хоть знаешь, какие были ставки? — Гарри улыбнулся и лениво запутался пальцами в шелковистых волосах партнера.
— Нет, эту часть они от меня старательно скрывали. Наверное, не хотели подсказывать.
Парни переглянулись и начали хохотать.
— Знаешь, на чем бы он точно погорел, Поттер? — Драко перелег поближе к лицу Гарри, чтобы лучше его видеть, и теперь широко улыбался. — Он даже представить себе не может, что я способен кому-то позволить целовать мой зад. Если бы я и сам знал, что на это готов, сделал бы ему ставку один к тысяче, и мы бы озолотились. И как ты это делаешь, Поттер? — Драко ласково провел по чуть колючей щеке своего любовника. — Почему с тобой все самое невероятное становится возможным?
— Наверное, потому что я с тобой, Малфой, — Гарри притянул его к себе и снова нежно запустил руку в волшебные белые пряди. — Никогда и ни с кем у меня не было ничего подобного.
