— Тише… хороший мой. Лежи так… Всё хорошо… Потерпи немного, — Гарри осторожно, нежно, уверенно массировал его вход, пристально вглядываясь в лицо, и это было так приятно и стыдно, так интимно и запредельно запретно, что Драко лишь скользил по его лицу неверящими мутными глазами и тяжело дышал от сводящих с ума сладких ласк. Казалось, что внизу всё горело и жгло огнем. Драко застонал от нестерпимого желания и задышал часто-часто.

Гарри смотрел на него и не мог наглядеться: по лицу у Драко разошелся непривычный пятнистый румянец, волосы разметались по подушке слипшимися потемневшими прядками, и только проворный язык судорожно облизывал искусанные пунцовые губы. Гарри не выдержал и отвел взгляд — Драко выглядел, как обитель греха, и сдерживать себя с каждой минутой становилось всё трудней. Хотелось получить его — родного, любимого, ворваться внутрь мощно и сильно, слиться воедино, стать одним целым, чтобы никто и никогда больше не посмел разлучить их снова.

Гарри не понимал, что с ним творится: несколько невыносимых по силе желаний буквально раздирали его на равные части. Хотелось тереться, шептать глупые нежности, гладить, ласкать и целовать, как самую хрупкую вещь в мире, и в то же самое время внутренности скручивало жгутом от необходимости брать его яростно, сильно, жестко, втрахивать в матрас так, чтобы скулил, метался под ним, бился в руках и хрипло молил о пощаде, требовать, получать, присваивать и отдавать всё возможное, проникать в него так глубоко, чтобы уже не разделить, не разнять — и всё это с ним, только с ним, с его Драко, и больше ни с кем, никогда. Никого в целом мире он не хотел так, как Малфоя. И, видимо, уже никогда не будет.

Он ловко скользнул пальцем внутрь, и Драко тихо ахнул, неловко дернувшись под ним снизу.

— Потерпи, родной. Скоро будет легче. Дыши… любовь моя. Дыши, — хрипло командовал Гарри и, склонившись над его лицом, уверенно и яростно целовал в губы, сминая их, проникая в рот языком. И Драко было так странно и хорошо чувствовать его в себе одновременно сверху и снизу, отдаваться ему всем своим существом. От поттеровской настойчивой властности, от его спокойной уверенной силы Драко сладко вело и сносило крышу. Закусив губу, он послушно и ровно дышал, нежился под расслабляющими поцелуями и лишь, когда к первому пальцу добавится второй, снова болезненно дернулся.

— Поттер… — он тихо заскулил и попытался отодвинуться от неуютного вторжения, неловко заелозив задом по простыне.

— Лежать! — рыкнул на него Гарри, поймал, прижав ногу к кровати бедром и, глядя в глаза огромными темными зрачками, провел пальцами по гладенькой стенке внутри как-то особо интимно и так невозможно бесстыдно, что Драко тяжело задышал и покорно расслабился. — Не уходи, не пущу... нежный мой... ласковый... — сбивчиво шептал Гарри вперемешку с летучими поцелуями, затем снова навис над ним и, пристально глядя в глаза, потребовал: — Не смей. Уходить. От меня. Мой. Будешь. Ясно?

Драко неуверенно замер, со стыдом понимая, что такому Поттеру он отдаст всё, что тот только ни попросит. И душу, и тело. Казалось, что его давящая, почти демоническая сила обволакивала, подчиняла, настаивала, лишала своей воли — и всё это было так сладко, так пряно, тягуче, остро и терпко, что Драко лишь зачарованно кивнул и распахнулся навстречу его вторжению еще сильней.

— Давай… я... готов…

Но внезапно настойчивые кончики пальцев задели внутри него что-то такое, отчего острая огненная волна прошила вдоль позвоночника всё его тело.

— А-ах, — Драко задохнулся и выгнулся в спине, изумленно распахивая глаза. — Поттер?

Гарри мрачно усмехнулся, ловко повел пальцами, опять задевая то самое место, и тихо спросил:

— Нравится? Тебе нравится? Скажи, что ты мой! Красивый мой... нежный мой… ласковый... Скажи. Сделаю так еще, — невыносимый Поттер поцеловал его в губы и чуть отстранился, с влюбленной обожающей насмешкой глядя ему в лицо.

От этих контрастов силы и нежности Драко снова вело. Он тихонько захныкал, заерзал по сбившейся складками простыне, на этот раз полностью сдаваясь, пытаясь насадиться на ускользающие пальцы, но Поттер был неумолим:

— Ты мой! Повтори!

Драко не выдержал и отчаянно застонал, подаваясь к нему бедрами, уже совсем откровенно наслаждаясь его уверенной нежной силой и беззастенчиво выпрашивая новую ласку:

— Ну твой, чертов Поттер, чей же еще?! Давай уже… ну же, Гарри! Пожалуйста… — он не выдержал и всхлипнул от удовольствия, которое дарили ему в глубине ловкие прикосновения. — Гарри… пожалуйста… так хочу… Так скучал по тебе там… думал не придешь… не нужен… Ну твой же я, твой... Твой! — выстанывал он короткими выдохами, от которых у Гарри кружилась голова.

— Глупый мой… Разве я мог... Ты один такой... Больше нет... Какой же ты… — Поттер шумно вздохнул, поцеловал тонкую ключицу, слизывая выступившие соленые капли, и снова мазнул по гладкому узелку, отчего Драко захлебнулся воздухом и дернулся, резко выгибаясь. Гарри посмотрел на ничего не соображающего Малфоя расфокусированным темным взглядом и принялся входить в него пальцами, раз за разом проникая все глубже и старательно задевая заветный выступ.

От невыносимого наслаждения Драко бездумно метался по простыне, стонал хрипло, нетерпеливо, почти на одной ноте, крепко жмурился и жадно тянулся губами за поцелуем.

— Еще… Гарри… еще хочу… тебя хочу… внутри… Хочу… Пожалуйста... Так сильно хочу… — как в бреду шептал он, прикусывая губы и резко двигая бедрами навстречу.

— Знаю, милый, знаю… потерпи чуть-чуть. Сейчас… надо еще растянуть… больно будет, — Гарри склонился и поцеловал его в самый краешек рта.

— Нет... Гарри... давай... я готов. Хочу тебя… пусть больно… — судорожно выдыхал Драко, пытаясь поймать его губы своими.

Гарри не выдержал первым, уткнулся лбом в его плечо, стараясь отдышаться и прося передышки:

— Тише, ти-и-ше… Драко… я так долго не выдержу… подожди, мой родной… — противореча сам себе, Гарри снова провел пальцами по гладкому бугорку, отчего Драко выгнулся дугой, как от удара током, и тихонько захныкал, притираясь к нему разгоряченным телом. — Что же ты делаешь… ну подожди… Драко… я так… Да, Драко же! — Гарри застонал и быстро выпростал свободную руку, чтобы пережать себе основание, неровным дыханием опаляя малфоевскую взмокшую шею.

Драко лишь тяжело дышал и пытался прижаться к нему как можно ближе:

— Гарри… ну давай... я готов, правда! — умолял он, ластясь к его распаленной груди, подавался вперед, двигал навстречу бедрами, уговаривая, требуя, намекая. — Пожалуйста… Гарри… Так долго хотел... Так ждал тебя... Гарри... ну же! Ну! Иди... ко мне… в меня… иди, ну!

Гарри и так уже чуть не выл от желания. Податливого Малфоя хотелось до боли в окаменевшем члене, до помутнения в мозгу. Осторожно вытянув из него пальцы, Гарри, дрожа от возбуждения, приставил головку к расслабленному входу и бережно двинулся в нетронутую никем тесноту, постепенно наполняя его собой. Драко, зажмурившись и прикусив губу, старался не морщиться и нервно комкал пальцами белую простынь.

— Драко… больно? Хороший... — Гарри с трудом перевел дыхание и погладил его по искаженному от боли лицу. — Если больно… я… не буду…

Малфой распахнул глаза, мутные от желания, и лишь еще шире раздвинул ноги. Влажные губы приоткрылись, и Гарри услышал то ли шепот, то ли стон:

— Любимый…

От этого слова, такого простого и доверчивого, у Гарри потемнело в глазах и перехватило дыхание. Он замер, пытаясь совладать с сердцем, которое загнанно задолбилось в грудную клетку, словно норовя вырваться наружу.

Драко снова чуть подался ему навстречу, рывком притянул его к себе за шею и зашептал в губы:

— Гарри... давай… Хочу тебя... так сильно хочу… возьми пожалуйста… совсем возьми... — лихорадочно умолял он. — Чтобы твоим… Чтобы только твоим… насовсем… навсегда...

Гарри, задыхаясь от нежности, коротко застонал сквозь зубы, одним длинным плавным движением вошел до конца в дрожащее, почти не сопротивляющееся вторжению тело, и замер в нем, тяжело дыша.