-- Смотри, как я умею спать по стойке смирно, -- вытягиваясь в струнку на кровати, позвал деда Игнат.
Дедушка похвалил, но сделал маленькое замечание:
-- Руки нужно держать вдоль туловища без напряжения, свободно, пальцы слегка согнутыми в кулак.
За короткое время Игнат постиг не написанные правила и привык к строгим порядкам, бытующим в семье деда. Дома Игнат удивлял мать своей пунктуальностью. Глядя на сына, чтобы досадить отцовой ветви рода, она приговаривала:
-- Дед из ребёнка солдата делает.
Отец на её слова только загадочно улыбался и напоминал:
-- Ты же знаешь, что мы пришлые со своими традициями.
-- Не семья, а сплошные варяги, -- бурчала мать.
Так Игнат впервые узнал, что бытующие сами по себе правила, передаваемые из поколения в поколение -- традиция. Позже, будучи на Флоте, он впитал флотские традиции от "лучших из лучших" наставников и руководствовался имя в суровые дни своей жизни. Наставниками для него были товарищи, однокашники, сокурсники и все те, кто неукоснительно и с гордостью соблюдал традиции Военно-Морского Флота и этим гордился.
Ежедневно Игнат бегал играть в дом родителей матери. С ними проживала семья его двоюродного брата Юрия, с которым при встречах проводили всё время в поисках забавных игр и приключений.
Мальчишкам нравилось зажигать спички и устраивать фейерверк. К коробку спичек с открытыми головками подносили зажжённую спичку -- мгновенное воспламенение и коробок взрывался фейерверком. Фейерверки превращались в маленькие костры. За такие проделки их нещадно ругали. Пришлось для своих забав искать укромные местечки. Прятались в своих забавах во дворе под накрытой телегой. Специфический запах серы выдал их тайну. Искали другое скрытное убежище.
Однажды костёр развели в сарае у деда. Дым из сарая и огонь среди сена переполошил домашних. Родственники выскочили из дома, заливали водой разгоравшийся пожар. Их с братом отругали. Игната бабушка отправила домой, выговаривая вслед:
-- Вам вместе находиться даже рядом друг с другом нельзя. Сегодня дом чуть не сожгли, а завтра что придумаете? Караулить вас -- у меня нет времени. Иди, иди, пусть только мать явится, я ей всё расскажу. Пусть разберётся с тобой.
После этого случая на какой-то период Игнат искал товарищей для новых игр среди детей на своей улице. В его возрасте друзья находились быстро.
Вместе с приятелем, соседским мальчиком Юзеком, часто играли на улице перед польским костёлом, заходили на его территорию, старались дотянуться с помощью незамысловатых приспособлений до уровня оконных стёкол, чтобы увидеть через окна убранство внутри храма. Костёл обступали вековые деревья. Игнату казалось, что в вышине, там, где в ветках прятался купол костёла, они шептались друг с другом о вечности загадочной жизни. В такие минуты ему становилось жутко. Воочию убеждался в могуществе Небес.
В разгар одной из их игр к костёлу подошли взрослые люди с ломами, верёвками, другим инвентарём. Игната поразило невероятное зрелище. Что увидели -- такого не могли представить даже во сне.
По периметру здания в нишах стояли изваяния, статуи. Они в первую очередь и привлекли внимание пришедших. Молодые люди начали уничтожать убранство храма. Они набрасывали на статуи верёвки, тащили, старались сбросить их из ниш. Если усилий рук было недостаточно, то в ход шли ломы и другие приспособления.
-- Зачем они это делают? -- спросил Игнат тихо. Он знал из разговоров старших, что такое разрушение называется святотатством.
-- Не знаю, -- шёпотом ответил Юзек.
Понимание происходящего и расплата за содеянное зло пришли много позже. Тогда перед ребятами оказался разграбленный костёл. Перед храмом лежали сброшенные из ниш скульптуры, их вместе с обломками оставили валяться на земле. Никто из прибывшей команды уборкой заниматься не собирался. Двери костёла остались раскрытыми.
Впервые Игнат увидел, как люди безнаказанно ломают. Позже безнаказанность проявлялась и в больших делах. Безразличие имеет свои исторические корни и подпитывается постоянно...
Позже Игнат с Юзеком заходили в мрачный подвал этого здания, ожидая на каждом шагу ужасы или невероятные приключения. Этот костёл в своём сознании Игнат олицетворял с разграбленными с приходом немцев еврейскими домами. Без стёкол в рамах, с отодранными от лаг пола поднятыми досками...
Время привело территорию костёла в относительный порядок, помогли заросли кустарника. Игнат увидел, как умирают заброшенные здания и целые города. Если прежде при взгляде на костёл, он поражал величием, своей таинственностью, загадочным выражением святых из ниш, то теперь всё говорило о запустении жизни. Строение оказалось никому не нужным и заброшенным. Земле оставалось только похоронить его.
Когда мать куда-то отлучалась по неотложным делам, Игнат убегал на Двину. Обогнув католический костёл, высившийся перед их домом, между ним и православной церковью, стоявшей по соседству, по крутой тропинке рядом с обрывом спускался к воде. По пути обязательно заглядывал в колодезь с бьющей со дна родниковой водой. Как только босым ногам становилось холодно, быстро бежал к реке. На другой стороне реки стоял дом родственницы, к которой на лето из Ленинграда приезжали двоюродные братья и друзья: Лёня и Лев.
На берегу реки в ясные летние дни жгло солнце. На перекатах сверкала бегущая в струях вода. Взгляд оторвать от бегущей среди камней стремнины было невозможно. Только хлёсткий удар по воде крупной рыбы отвлекал внимание. Сразу же у Игната находилось новое занятие у берега. Потом снова проявлялся интерес к воде.
Увидев играющего у воды Игната, с другого берега к нему переправлялся двоюродный брат Лёня, гостивший у бабушки. Приплывал он на большом деревянном корыте. Иногда забирал поплавать с собой и Игната. Когда Игнат нагибался к воде, корыто черпало воду. Игнат очень боялся, что корыто может не выдержать двоих, и они окажутся в воде, среди несущейся стремнины. Плавать Игнат ещё не умел, а как тонут люди, видел. Старший брат плавал хорошо, а как тогда быть ему? Спрашивал:
-- Не утонем? Корыто почти с краями в воде сидит.
-- Края корыта ещё высоко над водой, -- говорил тот беспечно. Такой ответ Игната не успокаивал. Коварство воды к тому времени он уже испытал, тёмное царство глубин невольно настораживало.
При очередной посадке Лёня нечаянно наклонился -- корыто накренилось и через край заполнилось с верхом водой. Сидели в корыте и от неожиданности с удивлением смотрели друг другу то в глаза, то на стремнину, которая недовольно урчала, огибая появившееся новое на пути препятствие. Как по команде выскочили из затонувшего судна. Хорошо, что посадка была у самого берега. Одежду вымочили только по грудь, а перочинный ножик, подарок отца Лёне перед отъездом из Ленинграда к бабушке на каникулы, исчез без следа в суматохе спасения, среди каменистого дна и бурлящего течения. Игнат смотрел на мутную воду, которая только что чуть не забрала его с собой.
-- Испугался? -- спросил Лёня, показывая на убегающую вниз воду.
-- Я не знаю тот мир, поэтому не хочу оказаться в нём пленником. Из него один я не выберусь, -- напомнил брату Игнат, вспоминая разговоры с отцом.
-- Молодец, чтобы не бояться, нужно знать всё про подводное царство. Подрастёшь --приедешь к нам в Ленинград, выучишься -- ничего бояться не будешь.
Взглянув на сияющее на небе солнце, играющих у берега мальков рыбы, колышущиеся под ветром кусты прибрежной лозы, снова ощутив тёплое дыхание ветерка, понял, что жить ему лучше в этом цветущем мире.
Тёмная пучина и по сей день преследует Игната своей таинственностью. Всегда старается, переплывая реки, плавая у омутов, держаться мелководья, чтобы при надобности выскочить на берег.
Даже позже в Саратовской области, купаясь в Медведице, среди тёмных её глубин, Игната преследовал эпизод, видение стремительно бегущей вниз мутной воды на Западной Двине и их торчащие из воды головы.
Узнав об их водных путешествиях по реке на корыте, мать возмутилась беспечности путешественников.
