-- Мои данные вам знать не обязательно. Они вам ни о чём не скажут, -- уклончиво ответил мужчина, за ответом чувствовалась большая тайна.
-- Почему? -- удивляясь конспирации, спросил Игнат
-- Я был тогда слишком мелким винтиком, сошкой, чтобы в то время представлять для вас интерес, -- мужчина почему-то не хотел открываться, называть себя.
Его ответ резанул Игната по сердцу -- из беседы вытекало, что перед ним стоял человек, понимающий систему производственного и партийного строения на предприятиях того времени.
Игнат ответил:
-- Каждый на своём месте выполняет важную работу. Никчемных работ не бывает. Чтобы станок, подразделение работали хорошо, "винтик" должен находиться в безотказном состоянии.
Игнат с благодарностью смотрел на ещё молодого мужчину и думал: "Если винтик откажет, мгновенно остановится механизм. Кто же главнее в системе? Для меня винтик". Вслух продолжил:
-- Любая работа на своём месте главная. Чтобы надёжно работала система, работа начальника -- обеспечить бесперебойную работу винтиков, Не известно, кто в общей цепи главнее. А начальник?... Пусть заботится о "винтиках", тогда будет спать спокойно.
Игнат задумался. Вспомнил, как в лучшее время его жизни, работал в науке. Работники отдела за короткий срок подготовили и воспитали трёх лауреатов государственных премий. Разве об этих людях скажешь, что они винтики? А на своём рабочем месте они действительно винтики.
Направляясь к подходящему троллейбусу, Игнат говорил:
-- Я рад нашей встрече. Вы снова помогли открыть мне себя.
Молодой человек напомнил истину Игната, которую в жизни могут позволить себе и учитывают разве что целеустремлённые, неординарные люди. Чтобы работала система, и неважно в идеологии или в хозяйственном спектре, специалистам нужно выполнять её добросовестно и отвечать за надёжность её функционирования. В противном случае всё ломается. Гибли и более развитые эпохи и цивилизации.
Игнат для себя нашёл стержень организации надёжности и долговечности жизни. Вспомнил наброски работы "Качество, как показатель развития производительных сил при развитом социализме".
Чувство восхищения жизнью не было праздным -- оно дополняло знания, помогало в труде. Это была его академия жизни. Часто приходила на память прошедшая жизнь с опалённым детством.
Опалённое детство .
Эпизоды минувшего времени Игнату помнились в подробностях, как он ни старался в воспоминаниях удерживать только суть , чтобы не отбирать у себя дорогое время на любование былыми и проходящими событиями. Невольно приходила мысль: "Когда отберут круг интересов, вот тогда и пригодятся те воспоминания для детального пересмотра восприятия основ жизни. Вот тогда из фактов и родится наука жить праведно и в достатке ".
Жизнь каждого -- это целая наука, порождающая мораль из стечения независящих от тебя восприятий на действия людей. Игнат никогда не забывал слова двоюродного брата Лёни, как наказ: "Учись, мой брат: выучишься -- инженером будешь, не доучишься -- офицером будешь". Игнат про себя решил: "Лучше сразу учиться на инженера и офицера. Из трёх одно, возможно, и получится ".
В детские годы Игнат просыпался рано, такая привычка выработалась в их доме. Отец работал на заводе, на работу его путь был не длинный, но требовал переправы на лодке через Двину, что требовало от отца дополнительного подготовительного времени. До отхода на работу, занимаясь хозяйственными делами, подготовкой к водной переправе, отец невольно нарушал утреннюю тишину. Ритм его жизни и определял утренний семейный распорядок.
Когда отец садился за стол, Игнат усаживался завтракать рядом. За разговором с отцом, его интересными рассказами про случаи во время переправы, а их было не мало, время летело незаметно.
Интересным для Игната был рассказ, как на утренней зоре переходила реку по порогам лосиная семья. Лось-вожак внимательно смотрел на подплывающего к ним на лодке отца. Затем не с добрыми намерениями повернулся к нему рогами. Казалось, что он приготовился броситься навстречу появившейся опасности. Стадо тоже остановилось и смотрело на человека в лодке. Чтобы не мешать лосиной переправе, а ещё больше и для собственной безопасности, отец подождал, пока лодку течением снесёт немного вниз и подался к берегу. В этом месте уже с берега обрывом начиналась глубина, изредка росли кувшинки. Отец, чтобы не мешать переправе животных, взял в руки шест и постарался переплыть пороги у самого берега. Оттолкнулся с силой шестом, и лодка бесшумно заскользила в сторону угла у порогов с берегом. Не успела она воткнуться в песок у камней, как её с силой оттолкнула назад неведомая сила. Удар был такой, что отец Игната упал с грохотом на скамейку внутри лодки, чем совсем переполошил рыбное царство. От берега с плеском убегали не малые рыбины, а мелочь, выскакивая из воды, переворачивалась в воздухе, спасалась в глубинах омута или в норах под камнями у дна торчащих из воды валунов. Отец Игната невольно бросил взгляд на место лосиной переправы. Среди света разгорающейся зори лоси поднимались по отлогому берегу и их рогатые головы уже скрывались в прибрежных кустах.
При переправе через Двину отец старался подняться на лодке выше перекатов, осмотреть в свете зори нетронутые с нависшими над водой кустами затоки, движущуюся против течения по кругу воду прибрежных омутов. На середине реки вода стремительно бежала вниз, а рядом с берегом кружилась малыми омутами, будто давала себе отдых во время своего странствия к океану. На круговорот речной воды можно смотреть долго, представляя жизнь в удивительном участке пространства.
Как-то в предрассветное утро отец забрался ещё выше, стараясь отыскать оставшееся после половодья на берегу брёвна. Дрова на зиму заготавливала и поставляла горожанам с верховья неутомимая труженица Западная Двина. Подбирай, только не ленись -- и материалы, тепло на следующий сезон тебе обеспечены. Любопытство манило. Решил заглянуть за излучину реки. С силой оттолкнулся от дна длинным шестом. Лодка просто летела к кустам, неожиданно её что-то в днище сильно ударило и приподняло, потом бросило вниз. Вода около лодки пузырила, прыгала и плескалась. Её поверхность засверкала, засеребрилась. Отец решил, что наскочил на подтопленное плывущее сверху бревно. В этот момент под нависшим над водой кустом по поверхности ударил зверь. Оглушительный удар повторился ещё раз. Хозяина этой заводи присутствие пришельца сильно растревожило. Присутствие постороннего зверю не понравилось, поэтому он вложил в удар всю свою силу. На волнах качались листья водорослей, гнулись на берегу ветки куста. Ко всему среди листьев ветлы на него смотрели большие желтоватые глаза.
-- Было страшно? -- спросил Игнат.
-- Не зная брода, не суйся в воду, -- отец ответил пословицей. Для Игната это означало -- в жизни надо знать всё.
Рассказы отца навевали мысль, что на земле существует много таинственных миров, и чтобы ничего в жизни не бояться, нужно досконально их разведать и знать.
После ухода отца на работу, Игнат забирался в свою кровать. Игнату нравился их дом светлый и просторный. Из дома надолго он никогда и никуда не отлучался, не соглашался ночевать без родителей даже у родственников. Установленный ритм жизни нарушался редко и только в исключительных случаях. Причиной могла быть болезнь сестры. В этом случае Игната на время её болезни отправляли к деду по отцовой линии. В семье родителей матери проживала семья двоюродного брата Юрия.
Иногда болезнь затягивалась, и в семье дедушки Игнату приходилось жить продолжительное время.
Дед никогда никого не ругал, но был человеком строгим и требовательным в первую очередь к себе, чем невольно оказывал положительное влияние на домашних. Глядя на него, у Игната также вырабатывались навыки и повадки дедушки. При возвращении домой делился ими с родителями. Один эпизод Игнату запомнился хорошо, потому что оставил след в его жизни.
