– Нет, – ответил Мартин. – Джордж, видно, в затруднительном положении. Сестра очень добра к нему, поселила его у себя и все такое прочее. Но она живет на главной улице в оживленном районе. А Олли же не привык к тому, что вокруг много машин. Джордж боится, что кот убежит и попадет под колеса. Вот и спрашивает, не согласится ли кто в деревне присмотреть за ним до поры до времени.

Представив себе много машин, я взволнованно мяукнул. Все верно, они пугали меня до чертиков. У нас в деревне машин было мало, но чуть дальше, у подножия холма, на котором стоял паб, пролегала шумная дорога. Люди называли ее «развязкой» и твердили, что с тех пор, как ее построили, в деревне стало намного спокойнее… Но мне эта развязка внушала ужас, и я сторонился ее как огня.

– И еще кое-что, – продолжал Мартин. – У его сестры аллергия. Ужасная аллергия на кошачью шерсть.

Ах, аллергия – да, мне приходилось слышать о таком и раньше. Как-то раз в паб заявилась одна дамочка и жутко расчихалась. А потом увидела меня и в промежутках между чихами подняла такой скандал! Мол, кошек нельзя пускать в пабы, потому что у нас шерсть, а у людей, видите ли, аллергия. Джордж-то с ней обошелся очень вежливо, сказал, что ему мол, очень жаль, но паб – мой дом родной и он не может выгнать меня на улицу. Поэтому не согласится ли она посидеть в соседнем зале, там, где подают еду (меня туда не пускали)? Но дамочка удалилась с сердитым видом, и больше мы ее не видели.

– О господи, – сказала Ники и снова взглянула на Дэниела, а тот на нее. Уголки их губ поползли вниз. Ники по-прежнему гладила меня, и я понимал, что не мог разонравиться ей, но, кажется, возникла какая-то проблема.

– Мы не можем его оставить, – с расстроенным видом наконец произнес Дэниел. – Если начистоту… – Он покраснел и как будто не хотел договаривать.

– Нам просто это не по карману, – выпалила Ники. – Мне очень жаль. Стыдно признаваться, но нам самим еле хватает на еду. Аренда… и расходы…

– Да, конечно, я понимаю, – поспешил перебить ее Мартин. Он переминался с лапы на лапу, как делают люди, когда испытывают неловкость. – А кому сейчас легко? Будь проклято это правительство, банки и кризис… – Он замолк и поспешно добавил: – Ну если так, я его заберу.

Я напрягся и приготовился снова залезть на штору. Нет уж, ни за какие сардины не пойду я к нему домой! Я пока ему не доверяю. Слишком у него голос громкий, и лицо красное, и щетина, и лапы передние такие громадные… Я посмотрел на милую Ники и мяуканьем выразил свое негодование, но она, кажется, не заметила моего расстройства.

– Уверен? – спросила она. – Но вам с Сарой кормить двоих детей, и… не слишком ли скоро после Уголька?

Уголька? Что еще за Уголек? При чем тут он? Я опять замяукал, встревожившись не на шутку.

А Мартин заметно погрустнел. Потом пожал плечами и, как мне показалось, заставил себя улыбнуться.

– Думаю, детям так будет даже легче прийти в себя. Может, другой кот – как раз то, что им сейчас нужно. Мы и сами собирались взять кого-нибудь… просто времени пока не было этим заняться.

Так значит, Уголек – тоже кот! И, похоже, с ним что-то произошло – что-то плохое, судя по расстроенному виду Мартина. Я прекратил мяукать и глянул на него еще разок. Если у него уже был кот и он по нему скучал, значит, не так уж этот здоровяк плох.

– Да и места у нас побольше, и сад есть, – продолжал он, снова повеселев. – И дети будут с ним играть.

Мне было жаль этого Уголька, что бы с ним ни случилось, но по правде говоря, я с облегчением узнал, что в доме, куда мне, похоже, предстояло отправиться, не будет других котов. Дело в том, мой котенок, что некоторые коты очень ревностно относятся к своей территории. Они метят ее, обозначая границы, и могут не на шутку развозмущаться, если другой кот даже случайно заступит в их владения. Так обычно и начинаются драки. Сам-то я никогда не видел в них смысла – предпочитаю мирное существование.

– Что ж, – печально вздохнула Ники, по-прежнему поглаживая меня, словно действительно хотела, чтобы я остался. – Думаю, так лучше и для самого Оливера. Мы оба весь день работаем, он будет скучать… А ты уверен, что Сара не станет возражать?

– Нет, конечно. Она у нас любит животных.

Мне было приятно это слышать. Я уже начал думать, что, может, не так уж страшно будет отправиться к Мартину. Но когда он подошел, чтобы взять меня, я все же вздрогнул, и на этот раз рассмеялась Ники.

– Оливер, Мартин тебя не обидит, – сказала она и подхватила меня на руки. – Пойдем-ка, дружок. Сара тебе понравится. И дети тоже.

Дети. Человеческие котята. Это должно быть интересно. Я часто видел, как они играют в парке перед деревенским клубом напротив паба. Может, они и со мной поиграют? Так хоть время до возвращения Джорджа пролетит быстрее.

Соседний дом очень отличался от того, где жили Ники с Дэниелом. У меня, конечно, было не так много времени, чтобы его осмотреть, но я успел заметить, что гостиная крошечная, а кухня, где меня кормили, немногим больше чулана в пабе. Болтаясь на занавеске, я глянул в окно: садика перед домом не было, только кусочек тротуара и бельевая веревка, трепыхающаяся на ветру. Но когда Ники отнесла меня в дом Сары и Мартина, сквозь большие стеклянные двери в конце гостиной я сразу увидел сад. Там была большая лужайка с мягкой травой, кусты, где можно спрятаться, и даже качели, как на детской площадке перед клубом. В саду играли в догонялки две девочки в пальтишках и теплых сапогах. Со стороны выглядело, будто им очень весело, и мне захотелось присоединиться. Но Ники усадила меня себе на колени, а Мартин тем временем рассказал Саре мою историю.

– Ох, бедный Оливер! – воскликнула Сара, дослушав до конца про Джорджа, паб и сестру с аллергией. У милой смешливой Сары были длинные белокурые волосы и добрая улыбка, которая появлялась на ее лице всякий раз, когда она на меня смотрела. – Конечно же, пусть остается! Дети его полюбят, и ты прав, Мартин, он поможет нам оправиться от потери Уголька.

– Если возникнут какие-то проблемы, мы его сразу заберем. Как-нибудь справимся, – неуверенно добавила Ники. – Я бы очень хотела о нем заботиться. Если бы только…

Она искренне переживала из-за того, что они с Дэниелом не могут меня прокормить. Желая подбодрить Ники, я лизнул ей руку и ткнулся носом в лицо.

– А он к тебе привязался! – заметила Сара. – Знаешь, что? Пусть он станет общим котом, пока Джордж не вернется? Кормить его будем тут – это не проблема, я работаю дома и почти все время нахожусь здесь. Но спорим, он будет заглядывать к вам, чтобы и вы его погладили?

Кажется, Ники это предложение обрадовало, да и меня тоже. Надо же было так приземлиться на четыре лапы! Не один новый временный дом, а целых два! Конечно, это все не то, что раньше, в пабе, с моим Джорджем… Но я должен быть храбрым и радоваться тому, что есть. Мало ли в мире котов, оказавшихся в гораздо более незавидном положении?

Между прочим, я и сам попадал в худшие передряги, когда был маленьким котенком – даже моложе тебя. Но как я уже говорил, это совсем другая история. Может быть, когда-нибудь я тебе ее расскажу… хотя при одном воспоминании о тех временах меня по-прежнему пробирает дрожь. Но сейчас, мой маленький котенок, уже поздно, и нам обоим пора заняться ужином. Продолжим завтра.

Ну вот, привет. Что-то ты рано проснулся. Не спалось? Помню, помню, со мной в молодости тоже бывало. В такое чудесное ясное утро хочется и птичек погонять, и мух половить, да? А вот меня теперь то и дело тянет вздремнуть, так бы и спал весь день.

О, это потому, что тебе не терпится услышать продолжение истории? Что ж, предупреждаю, конец еще нескоро, и тебе, вероятно, наскучит мой рассказ задолго до окончания и захочется порезвиться на солнышке. Эх, молодость!

Так на чем мы вчера остановились? Ах да: я очутился в доме у Мартина и Сары. В первую ночь я отлично поспал. Сара устроила мне прекрасную удобную постель в старой корзинке Уголька, дала мягкое одеяло и какую-то пушистую игрушку, чтобы не было тоскливо. Да ты и сам знаешь, что такое удобная кровать. Но после той первой ночи я редко в нее возвращался. Какой бы уютной ни была постель, мы, кошки, любим спать в разных местах. Например, в гостиной у Сары и Мартина стояло кресло с большой и толстой бархатной подушкой – вот его я и облюбовал.