Раунд 5. Синтетические каркасы.
- Трансплантация трахей-бронхов с использованием искусственного полимерного каркаса, засеянного стволовыми клетками.
Раунд 6. Трансплантация стволовых клеток для восстановления пораженного органа.
Вопросы. Дискуссия. 30 мин.»
Текст и слайды мы так и не получили, что вызывало у меня непонимание и раздражение. Это же так естественно - прислать презентацию заранее, учитывая, что мероприятие проходит практически на высшем уровне, каким для российских врачей и ученых-медиков тогда была Медицинская академия. Регистрация шла полным ходом, и после первых ста полученных заявок мы вынуждены были начать посылать отказы. Ведь это не просто лекция, а своеобразная передача технологии, требующая постоянной обратной связи с аудиторией, дискуссии, наконец. Публика набиралась серьезная - прежде всего, наши ведущие торакальные хирурги, затем - хирурги, занимающиеся трансплантацией органов, «фундаментальные ученые», работающие с клетками. Каким-то образом до официальной академической рассылки добрались аспиранты и студенты (они, кстати, зарегистрировались первыми). География тоже внушала уважение: Москва, Питер, Новосибирск, Томск, Краснодар, Ростов, Красноярск. Вести мероприятие Академия поручила старейшине торакальной хирургии - академику Михаилу Израилевичу Перельману.
В то утро Маккиарини был очень серьезен - от его беспечности не осталось и следа. Поздоровался с Перельманом, выражая предельное уважение. И тут стало понятно, что это не просто вежливость, что он не только знает о заслугах российского хирурга, но и досконально изучил его технику (в какой-то момент они перешли на жесты), а также умудрился найти английский перевод его учебника по торакальной хирургии. И все это не для мастер-класса, не накануне приезда в Москву, а давным-давно, во время своего долгого обучения. Перельман тоже был доволен этой предварительной беседой и казался весьма заинтересованным.
Участники же вели себя по-разному. Молодежь светилась энтузиазмом. Однако лица большинства выражали снисхождение: «Ну-ну, надеемся, что не зря потратим время». Многие заранее готовились «подловить итальянца», это было ясно из кулуарных разговоров. Но в итоге никто не ушел, все оставались до конца этого почти шестичасового марафона.
Шаг за шагом, слайд за слайдом, Маккиарини рассказывал, показывал, разъяснял все эти, казалось бы, невероятные вещи, которые ему удалось осуществить за несколько предыдущих лет. Аудитория дышала смесью скепсиса и напряженного внимания, ожидая момента, когда можно будет задавать вопросы.
Первым руку поднял привлекательный мужчина лет сорока:
- Вы говорите, что уже на четвертый день после трансплантации трахеи происходит васкуляризация (образование сосудов. - EX.). Простите, но не могу в это поверить, - сказал он с усмешкой.
Маккиарини, не обратив внимания на настроение собеседника, согласно кивнул и начал объяснять:
- Мы тоже не могли поверить в такую удачу, хотя не раз наблюдали и зафиксировали это раньше в экспериментах на животных. В случае с нашей пациенткой вы можете видеть это
на снимках, но мы готовим к публикации новые доказательства - надеюсь, они будут обнародованы через полгода, и тогда сомнений не останется.
Владимир Дмитриевич Паршин, руководитель отделения грудной хирургии РНЦХ, задавший вопрос, поблагодарил Паоло, но было ясно, что ответ его не удовлетворил, и скепсис лишь усилился.
Следующим был мрачноватого вида известный хирург-онколог, который заявил, что еще несколько лет назад сам сделал подобную операцию - «без всех этих изысков», и пациент до сих пор жив. На встречный вопрос рассказать подробнее махнул рукой и отвечать не стал: «Не имеет значения».
Молодой биолог из Новосибирска поинтересовался составом раствора, который применялся для удаления клеток и генетического материала из донорской трахеи. Паоло показал соответствующий дополнительный слайд с названиями компонентов и предложил выслать подробный протокол. Потом было еще много конкретных вопросов, на которые Маккиарини отвечал с удовольствием.
Вдруг откуда-то с галерки раздался звучный голос: «Паоло! Можешь приехать к нам в Краснодар и сделать такую трансплантацию? Мы готовы учиться, предоставим все условия. Много больных, которые нуждаются... Давай, прямо сегодня полетим, посмотришь нашу клинику. Это высший класс!» Потом повернулся к своему соседу, который пытался умерить его пыл: «А что? Пусть приедет. От москвичей все равно ничего не добьешься...»
Маккиарини поблагодарил за предложение и дипломатично ответил, что такое решение должно быть принято на уровне российского правительства, и если к нему официально обратятся с просьбой помочь конкретному пациенту, то он готов приехать и сделать трансплантацию.
Эти двое - Владимир Алексеевич Порханов, главный врач Краснодарской краевой клинической больницы № 1, и Владимир Паршин, задавший первый вопрос, - сыграли ключевую роль в нашей истории. Но тогда ни они, ни Маккиарини, ни даже мы сами не могли предположить, сколь серьезное она будет иметь продолжение и как сильно повлияет на жизнь многих людей.
2
Хотя Миша, пожалуй, видел дальше, чем все остальные.
- Давайте, Лена, постепенно внедряйте ему мысль о трансплантации здесь, у нас, - напутствовал он меня на перроне Ленинградского вокзала, откуда Паоло и его семья отправлялись в Северную столицу.
В окружении родственников Маккиарини вновь совершенно преобразился, все время подшучивал над свояком -скромным пожилым человеком небольшого роста, которого звали Анжело. «Анжело, от слова "ангел", - поправил он, когда я неправильно сделала ударение. - Но это, конечно, не о нем». Вступал в безобидные перепалки с дочерью Франческой - высокой зеленоглазой брюнеткой необыкновенной красоты, которой только что исполнилось восемнадцать. Шутливо боксировал с двенадцатилетним сыном Дэвидом. Жена, Эмануэла, то и дело призывала его «behave himself» -вести себя нормально, и было видно сразу что она имеет на Паоло огромное влияние. Она была на два года его моложе, высокая и худая, утонченная, безукоризненно одетая и обладала скорее манерами англичанки. Возможно, сказалась ее профессия - она преподавала английский язык в средней школе для мальчиков в Пизе, там же ее сестра работала директором. Вырваться на несколько дней в Россию во время учебного года ей было непросто. «Пришлось взять отгул на два дня, - сообщила она. - Не так часто нам удается проводить время всем вместе». Тогда это показалось удивительным, что жена известного на весь мир, весьма обеспеченного хирурга, до сих пор не оставила работу и продолжала преподавать в школе.
Позже, спустя несколько дней, мы разговорились, и она объяснила, почему:
- В этом нет никакого смысла. Я могу оставить школу, все мы могли бы переехать, чтобы быть вместе, но... куда? Пао-ло не проводит на одном месте больше двух-трех недель, за последний месяц он был в десяти странах. Так уж он устроен. Операции, руководство лабораториями. А только что он получил новую должность в Каролинском институте в Швеции. Значит, добавится еще и Стокгольм. Поэтому я решила, что всем нам лучше ждать дома. Видимся мы нечасто, но разговариваем каждый день.
Сам Паоло потом признался, что по-настоящему зарабатывать начал лет пять назад, а до этого все годы его обучения и стажировок семью по сути содержала Эмануэла.
- Я обязан теперь работать по двадцать пять часов в сутки, - сказал он серьезно, потом усмехнулся: - Удивляюсь, как она вообще меня терпит, мой образ жизни да и характер...
Впрочем, уже тогда было видно, что вовсе не обязательства перед семьей заставляют Маккиарини столько работать - он был стопроцентно сфокусирован на деле, это и была его настоящая жизнь, как бы он ни жаловался, что нет времени ни на сон, ни на семью, по-другому у него не получалось. А характер, который он «прятал», общаясь с нами, возможными деловыми партнерами, со временем проявлялся все ярче.
