Сам профессор Маккиарини возмущен этими обвинениями, а его адвокат считает их бездоказательными».

Эта статья была опубликована на первой странице итальянской газеты «Carrera de la Sera» 28 сентября 2012 года. Под ней было подверстано заявление руководства Каролинского института, в котором говорилось, что обвинения против профессора - внутренние проблемы, возникшие между ним и флорентийской клиникой и они не влияют на его научную работу в Институте, которая ведется весьма успешно.

Паоло читал все это в бешенстве. Он никак не мог успокоиться с того самого момента, когда, закончив сложнейшую операцию, которая спасла больного, вышел из операционной и оказался в... наручниках. Потом садился в полицейскую машину на глазах у всей клиники - медсестры, пациенты (не говоря уже о врачах) смотрели в окна, многие выскочили во двор. Это же полная глупость - пациенты должны были заплатить официально клиникам Ганновера и Лондона, поскольку там не могут бесплатно лечить иностранцев. Это же очевидно! Да, он посоветовал им отправиться за границу, говорил в присутствии медсестры (потом выяснилось, что именно она и уведомила об этом руководство), но он и не собирался делать это тайно. Больной должен лечиться там, где ему могут оказать лучшую помощь - его твердое убеждение, и никакие «патриотические» чувства не должны браться во внимание.

Он жалел о том, что в 2008 году вернулся сюда, оставив работу в Барселоне. Сделал он это во многом потому, что министр здравоохранения Тосканы пообещал ему построить исследовательскую лабораторию, дать звание полного профессора в университете и должность руководителя Европейского центра торакальной хирургии. Ничего этого не случилось, кроме строительства лаборатории, которое, впрочем, сильно затянулось и продолжалось около трех лет. Что касается обещанных позиций, то они были отданы другим людям, имеющим отдаленное отношение к торакальной хирургии. Он дал тогда интервью в местной прессе под заголовкам «Протоптанная академическая дорожка» о том, что в медицинских и научных кругах Италии большинство назначений совершаются по знакомству. Он продолжал работать в этой клинике только потому, что за операции хорошо платили, и он не видел в этом никакого противоречия между «материальными интересами и профессиональной этикой». Хорошая работа должна хорошо оплачиваться ОФИЦИАЛЬНО, а его работу можно назвать эксклюзивной. Ему удается добиваться успеха, когда другие хирурги расписываются в своем бессилии. Но и он не всесилен. Эти двое пациентов... Он считал своим долгом рекомендовать лечение в Германии и Англии, потому что здесь им невозможно было помочь, он готов был договориться там со своими коллегами, но брать за это деньги! Он попытался объяснить все это своим детям, которые находились сейчас под настоящим прицелом в школе. Они его поняли, а Эмануэла, которая тоже, конечно, была на его стороне, тем не менее не удержалась от критики: «Это все твой характер и твоя несдержанность. Ты постоянно настраиваешь людей против себя».

Уже неделю он не выходит из дома, не просто не выходит - не может выйти. У дверей стоит полицейский и дежурят журналисты. Паоло метался, как зверь в клетке, не способный сосредоточиться на работе. Можно было использовать это время, чтобы взяться за составление заявки на крупный европейский грант, но он не мог. Вчера звонил Марк Холтерман, который беспокоился о нем и о Ханне, конечно. Они говорили долго и в конце концов решили отложить трансплантацию, назначенную на октябрь. Неизвестно, как повернется ситуация и когда он сможет выехать за границу. После этого разговора Паоло окончательно вышел из себя: «Эти полуграмотные кретины со своими мелкими интригами и завистью не имеют никакого понятия о науке, да и о медицине тоже. Они ставят под удар и жизнь маленькой девочки, и труд многих людей, которые участвовали в подготовке!» Да и здесь, во Флоренции, на ближайшее время у него было запланировано десять операций онкологическим больным.

На следующий день он еще больше расстроился, прочитав в Сети следующую информацию: «Отец маленькой Ханны, которой в прошлом месяце исполнилось два года, был шокирован, когда услышал новости о докторе Маккиарини. До операции оставалось меньше месяца, и родителям девочки удалось собрать практически всю сумму, необходимую для трансплантации в Америке. Недоставало всего 16 тысяч долларов.

- Мы надеемся, что профессор - единственная наша надежда - вернется к работе как можно скорее, - процитировал журналист родителей девочки. - Что касается денег, то доктор Маккиарини не попросил у нас ни цента, напротив -оказал помощь в сборе нужной суммы».

Паоло испытывал попеременно то злость, то отчаяние. В конце концов, как бы ни завершилось дело, сейчас он просто больше не может без работы. Он включил телевизор, местный канал, и увидел небольшой пикет перед зданием суда - узнал родственников своих пациентов, ожидавших операции. Они требовали его освобождения, потому что никто из его коллег не согласился оперировать этих больных. Невероятно! Впрочем, он не был удивлен: слишком сложные операции.

Вечером к нему пришел адвокат в сопровождении полицейского. Адвокат сообщил, что судья частично снял домашний арест, «для блага пациентов». Каждое утро за Паоло будет заезжать полицейская машина и отвозить его из дома во Флоренцию, в клинику, а после операций привозить назад. Если он, конечно, согласится... Паоло казалось, что он участвует в театре абсурда, так врачей сопровождали к больным, пожалуй, только во время войны. Но он готов пойти на это, пациенты не должны расплачиваться за глупость его коллег и местной медицинской элиты.

Так в течение нескольких дней он проделывал довольно долгий путь (расстояние между Пизой и Флоренцией около 100 км), и успевал сделать в день две операции. Через неделю адвокату удалось частично снять обвинения и отменить домашний арест. Паоло немедленно уволился из клиники Карреджи и принял решение больше никогда не работать в Италии. Жалел он об одном - придется оставить только что открывшуюся лабораторию, любимое детище его сотрудницы, Сильвии Баюора. В течение нескольких лет она выполняла процедуру очищения от клеток донорской трахеи (в том числе, и для московской пациентки), делала это в небольшом помещении и дождалась, наконец, окончания строительства новой лаборатории. Она уже начала выполнять программу экспериментов, а теперь вот была вынуждена искать новую работу. Впрочем, проблем с этим у нее не было, она переехала в Рим и осталась в международной команде Маккиарини.

А сам Паоло, конечно, жалел не только о потере новой лаборатории, но мало кому признавался в этом: он больше не будет работать на родине, а ведь мог бы очень многое сделать. Но... как он уже давно понял, люди должны быть готовы к новому. Здесь еще время не настало, и неизвестно, получится ли когда-нибудь. Надо двигаться туда, где готовы принять то, что он может предложить.

3

В течение всего октября Паоло очень редко выходил на связь, сосредоточился на работе в Каролинском, на письма отвечал однозначно, лишь однажды вышел в скайп и сказал, что очень устал и подавлен. В Краснодаре тем временем наступил момент, когда требовалось его внимание и присутствие: «архитектор» сдержал слово, и лаборатория была построена к концу лета. Компания «Кембио» тоже выполнила свои обязательства и даже больше: зная о сроках, они, рискуя, что могут не выиграть тендер, заранее заказали у производителей все оборудование - около 50 единиц и согласились, учитывая задержку с финансированием гранта, отсрочить оплату до конца года. К началу ноября лаборатория была полностью инсталлирована и готова к открытию. Молодые сотрудники тоже были на месте - они вернулись из Швеции как раз к моменту установки приборов. Даже третий стажер, Лена Куевда, успела в сентябре в течение месяца поработать во Флоренции под началом Сильвии и так успешно, что вошла в число авторов публикации в зарубежном журнале. Они сильно изменились: это было заметно уже по тому, как они помогали поставщикам устанавливать новое оборудование - знали каждый прибор, его модификации. Для кого-то в Москве это покажется естественным и само собой разумеющимся, но мы все видели разницу.