все на свои места. Время рассудит. Но не так скоротечно и однобоко,

как рассудили те, кто переписывал историю страны в угоду времени.

Те, кто знает историю только по книжкам и архивным материалам,

те кто не испытал на себе все тяготы того лихолетья. Вправе ли мы

судить наших дедов и прадедов за те пути, по которым шли они к

своей правде? В большинстве своем выбор был сделан ими осознан-

но. Честь и хвала им за то, что у каждого из них была своя правда.

И многие из них отдали за нее самое святое - свои жизни...

За 10 лет до Октябрьской революции историк И.В. Тимо-

щенков в книге: «Труды по обследованию станиц», подводя итоги

своих наблюдений, отметил, что «народное хозяйство падает, земля

истощается ...Граждане сознают критическое состояние народного

хозяйства, но не знают выхода из этого положения».

Большая часть казаков уходила семьями в ближайшие города

(Новочеркасск, Шахты, Ростов, Нахичевань) на заработки, превра-

щаясь в рабочий класс. Посевная площадь Донской области к 1917

году сократилась на 22 %.

В городах казаки пополняли ряды обездоленного, угнетённого

рабочего класса.

К концу империалистической войны многие казаки с неохотой

стали служить в царской армии. В станице Манычской, например,

фельдшер Дьяконов Андрей Иванович некоторым казакам, не же-

лающим идти на службу, за соответствующую плату проделывал

операцию ушной перепонки (прокалывал её и вызывал временную

или постоянную глухоту). Об этих казаках даже была сложена пес-

ня со словами : « Маныцкие ухоколы ухи колють -чуть не мруть, в

службу царскую не идуть ...»

Некоторые казаки, рядовые и офицеры, становились на путь борь-

бы против царизма. Не имея политической организации, они гибли

от охранительных органов царизма.

Неудачи в ходе империалистической войны, события буржуаз-

но-демократической революции, агитация большевиков в конечном

итоге вовлекли многих казаков в активную борьбу против царского

режима. Вера в царское правительство стремительно падала.

К примеру, такой случай, рассказанный очевидцами. Атаман

станицы Багаевской Назаров, будучи в нетрезвом состоянии, в

станичном правлении выстрелил из нагана в портрет императора

Николая II, висевший на стене. В напряжённой обстановке (импе-

риалистическая война, назревание буржуазной революции) его не

судили, а отправили на фронт, там он стал лётчиком и погиб. Его

тело привезли в Багаевскую и похоронили у каплицы, внутри ограды,

где хоронили священников.

После свержения временного правительства в Донской области

создалась напряжённая обстановка. 25 ноября 1917 года власть в Рос-

тове перешла в руки нового состава Донского военно-революционного

комитета, который провозгласил советскую власть в Ростове.

В Новочеркасске утвердилось правительство атамана Каледина.

С 26 ноября по 1 декабря 1917 года Каледин, имея численное превос-

ходство, атаковал со стороны Новочеркасска и Темерника революци-

онный Ростов и захватил его. Уходя из Ростова, большевики выпустили

листовку: «Мы еще придём». И действительно, уже 24 февраля 1918

года город Ростов был очищен от белых. 26 февраля был взят Ново-

черкасск. Незадолго до этого, 29 января, Каледин застрелился.

Революция докатилась и до нашей станицы...

В Манычской есть скромный обелиск. Не каждый станичник знает,

кому в память он поставлен.

В один из декабрьских вечеров 1917 года в дом казака Федора

Дьяконова постучался гость из Ростова, которого в доме знали как

студента Николая. Собралась вся семья Дьяконовых: Федор Иванович,

жена его Анна Петровна, сын Яков с женой Анастасией. Пришел и

сосед, Михаил Иванович Анохин.

Взволнованным был рассказ гостя:

- Революция в России совершилась! Нужно установить Совет- скую власть и на Дону. Я привез обращение к казакам. Его бы рас-

пространить...

Рано утром Яков с Настей прихватили листовки и отправились в

хутора Пустошкин и Леонов (Красный).

В тот же день богач Никита Форопонов, принеся листовку атаману

Юркову, шипел простуженно и злобно:

- Зараза большевистская и на Дон проникла. Сход был бурным.

Сошлись на том, чтобы не отдать Дон-батюшку «мужикам».

Март 1918 года захлестнул Манычскую казачьим восстанием. В

станицу вошли пятый и двадцатый казачьи полки под командова-

нием Дроздова, карательный отряд нижнедонских белоказаков под

командованием хорунжего Беляйкина. Был сформирован комитет

«Защиты Дона».

Начались аресты, порки перед станичным правлением. Первыми

жертвами оказались Дьяконовы и Анохин. Их посадили в кутузку.

Тесно прижавшись друг к другу, сидели они несколько суток. Не да-

вали заснуть пьяные дебоши офицеров. Оскорблениям и дебошам не

было конца. Потом начались побои.

Через неделю арестованных вывели на площадь, связали руки. Их

пытались заставить раскаяться перед станичниками. «Нам не в чем

раскаиваться перед вами», - сказал в толпу Федор Иванович. «Всех

их расстрелять» - зашумела, закричала на разные голоса станица.

Несколько раз Дьяконовых и Анохина выводили на площадь, но за-

ставить отречься от своих убеждений не смогли.

Сидя в кутузке, Яков вспоминал 1910 год, встречу с Настей. Будучи

солдатом, он попал на гауптвахту. Товарищи прислали к нему Настю