22 мая 1985 года обновленное руководство СССР во главе с М.С. Горбачевым приняло решение о создании новой глобальной системы обнаружения стартов баллистических ракет с территорий США, Китая, Франции, Англии, а также с подводных ракетоносцев в акватории Мирового океана, получившей наименование УС-КМО. Главным конструктором ее назначили К. Власко-Власова. Через шесть лет, 14 февраля 1991 года, на геостационарную орбиту был выведен спутник нового поколения «Космос-2133» — первый в будущей системе УС-КМО.
Но экономический и политический кризисы, а затем и распад СССР не позволили развернуть эту систему в полном объеме.
Поисковая оптико-электронная станция комплекса «Окно».
В составе войск ПРО и ПКО, помимо наземных радиолокационных и космических средств разведки, имелись и весьма экзотические объекты, вроде комплекса распознавания космических объектов «Крона» и оптико-электронного комплекса контроля космического Пространства «Окно».
Радиооптический комплекс распознавания космических объектов «Крона», размещенный в окрестностях станицы Зеленчукской, изначально предназначался для решения следующих задач: обнаружения и определения траектории космических объектов; определения их размеров, формы; получения их оптических изображений. Его строительство началось в 1979 году, а в 1984 году завершили монтаж оборудования.
В состав комплекса входят: двухканальная радиолокационная станция (работает в дециметровом и сантиметровом диапазонах волн), лазерный оптический локатор и командно-вычислительный пункт. Зона действия РЛС — верхняя полусфера радиусом 3200 км. Точность измерения координат составляет: по дальности 40—100 метров, по углам 0,2–5 минут. Лазерный локатор способен обнаруживать космические объекты с ЭПР 1 кв. м на дальности до 800 км и получать их изображения с разрешением 0,3 кв. м на дальности 500 км.
В горах Таджикистана (в Нуреке) притаился еще один объект системы контроля космического пространства — оптико-электронный комплекс «Окно». Он предназначен для автономного поиска и обнаружения космических объектов на стационарных и высокоэллиптических орбитах по отраженному от их поверхности солнечному излучению. Главным ее элементом, является автоматизированный телескоп, постоянно сканирующий зону контроля. Полученный видеосигнал анализируется и оцифровывается, после чего происходит селекция цели, измерение ее координат и скорости. Определяются также параметры орбиты, угловые координаты.
Строительство комплекса «Окно» в Нуреке началось в 1980 году, но на опытно-боевое дежурство он встал только в декабре 1999 года.
Система предупреждения о ракетном нападении, развернутая в Советском Союзе, предназначалась для своевременного обнаружения старта баллистических ракет противника, однако для их перехвата требовались другие средства.
Глава 5. Ракета против ракеты
В таком уже далеком от нас 1953-м году, семь маршалов Советского Союза во главе с начальником Генерального штаба В.Д. Соколовским написали знаменитую записку в ЦК КПСС, обратившись с просьбой рассмотреть возможность создания в Советском Союзе средств противоракетной обороны. Причиной тревоги маршалов стали известия о начале разработки в США баллистических ракет большой дальности, которые потенциально создавали угрозу СССР.
К маршальскому посланию в Кремле отнеслись с пониманием, и вскоре в ЦК КПСС состоялось специальное совещание по проблемам противоракетной обороны, на котором решили проработать вопрос о принципиальной возможности создания средств защиты от баллистических ракет. Еще до конца 1953 года появились постановления Совета Министров СССР «О возможности создания средств ПРО» и «О разработке методов борьбы с ракетами дальнего действия», которые поручали КБ-1, возглавляемое С.М. Владимирским, разработку систем ПРО.
Через три года, 3 февраля 1956 года, состоялось заседание Президиума ЦК КПСС, на котором вновь рассматривались вопросы создания системы противоракетной обороны. Выступавший на нем с докладом Г. Кисунько, позже вспоминал:
«В своем докладе, следуя предостережениям Устинова, я особо подчеркнул отличия проблем ПРО от проблем противосамолетной обороны и принципиальные различия относящихся к ним технических решений. Своим преподавательским чутьем я уловил, что доклад воспринимается с интересом и немного увлекся, перебрал время, указанное мне Устиновым и Рябиковым…
Никита Сергеевич Хрущев предложил по линии ЦК принять короткое принципиальное постановление с одобрением внесенного предложения Миноборонпрома и Минобороны, а Совмину поручить выпустить подробно развернутое постановление с указанием исполнителей и сроков работ по всем объектам экспериментального комплекса ПРО и по созданию противоракетного полигона.
Постановление Совмина вышло аж через полгода — 17 августа 1956 года, но к этому времени уже была произведена рекогносцировка мест дислокации, и полным ходом шло проектирование объектов будущего полигона в организациях Минобороны. В июле на ближайшую к нему станцию начали прибывать эшелоны военных строителей, была отдана директива Генштаба о создании полигонной войсковой части, которой был присвоен № 03080. В постановлениях ЦК и Совмина полигону был присвоен шифр „полигон А“, экспериментальному комплексу ПРО — „система А“»[50].
В районе железнодорожной станции Сары-Шаган на западном берегу озера Балхаш 13 июля 1956 года разгрузился первый воинский эшелон, положив тем самым начало строительству главного противоракетного полигона СССР.
Перед коллективом конструкторов во главе с Кисунько, стояла непростая задача. Заместитель главного конструктора системы ПРО, профессор Голубев отметил:
«Прежде всего, следовало решить вопросы, связанные с возможностью дальнего обнаружения баллистической ракеты, выделения ее головной части на фоне корпуса, который отделяется от ГЧ, или на фоне обломков корпуса, который мог быть взорван для создания помех радиолокаторам ПРО (о создании специальных средств противодействия ПРО тогда еще не было данных).
Для выяснения реальных возможностей обнаружения БР и распознавания (селекции) ГЧ были созданы экспериментальные радиолокаторы РЭ-1 (а затем и РЭ-2) в Казахстане и РЭ-3 на Камчатке (в районах падения ГЧ БР, Р-5, Р-12, Р-7).
Экспериментальные работы показали, что задача обнаружения БР, при соответствующей мощности радиолокатора, может быть решена. Однако задача селекции ГЧ оказалась более сложной, и в ряде случаев приходилось прибегать к искусственному „уводу“ корпуса БР.
Другой фундаментальной проблемой было выяснение степени уязвимости ГЧ БР с ядерным зарядом, поражающими осколками боевой части (БЧ) противоракеты. При этом с самого начала осознавалось, что понятие поражения такой цели коренным образом отличается от понятия поражения обычных целей ПСО (противосамолетной обороны).
От истребителя и ЗУР требовалось „сбить“ бомбардировщик даже если в его бомбоотсеках находились ядерные бомбы. О том, что произойдет, если при этом бомбардировщик сбросит бомбы или упадет на обороняемый объект, речи тогда не шло. От ПРО же с самого начала требовалось поражение самой „бомбы“, то есть ядерного заряда, находящегося в корпусе ГЧ»[51].
8 апреля 1958 года Президиум ЦК КПСС принял постановление «Вопросы противоракетной обороны», предусматривавшее ввод системы ПРО Московского промышленного района А-35 в 1964 году. Но дорога к ней лежала через экспериментальную систему «А», испытания которой только начинались в Сары-Шагане.
Создаваемая в районе Сары-Шаган экспериментальная система «А» включала в себя целый комплекс сложных технических средств: 1) радиолокационную станцию дальнего обнаружения баллистических ракет; 2) три радиолокатора точного наведения противоракет; 3) пусковую установку и противоракеты В-1000; 4) радиолокационную станцию визирования противоракеты для вывода ее на траекторию наведения; 5) главный командно-вычислительный центр с цифровой вычислительной машиной М-40; 6) радиорелейные линии связи.
