- Господин адвокат, мне платят не за то, чтобы я защищал преступников, а за то, что я их ловлю. И у меня, в отличие от многих моих коллег, нет предубеждения против ФБР. Тем более, раз дело настолько громкое. Свое я уже получил – мой сын в безопасности, Хейлы выжили, поджигательница задержана. Пусть теперь о ней голова у других болит. Агент, она ваша. Заберете ее сейчас?

- Не совсем. Сначала мы должны опросить свидетелей и потерпевших. Вы можете это устроить?

- А уже снятые показания не подходят? – Джон аж скривился от грядущей перспективы.

- Это проблема? – Крайтон удивился.

- В отношении моего сына – да. У него СДВГ, и бывают панические атаки, если слишком сильно надавить.

- СДВГ? – у Крайтона задергался глаз. Про такую маленькую деталь ему не сообщили, а она грозила большими проблемами.

- Синдром дефицита внимания и гиперактивности. Моему сыну тяжело долго сосредотачиваться на чем-то, если только это не является центром его фиксации. Тогда его наоборот – невозможно отвлечь. И он не может долго находится на одном месте – ему чисто физически это тяжело. Поэтому я даже не представляю, как он смог провести столько времени на этом долбаном дереве.

- И как вы с этим справляетесь? – Крайтон задал вопрос не просто из сочувствия – ему необходимо было выстроить обвинение с учетом этого факта.

- Аддерол. Прием три раза в день. Это позволяет ему более менее нормально учиться и общаться с другими. Галлюцинаций не вызывает, на здравость мышления не влияет. Единственно, необходимо быть очень осторожным в вопросах и вовремя останавливать, когда тема уходит в сторону. А это бывает после каждого предложения, – чуть насмешливо глянул искоса Джон на агента. – Вся проблема не в самом диагнозе, и не в таблетках. Проблема в том, что у Стайлза высокий айкью. Очень высокий. Впрочем, наша школа в этом отношении – аномалия. С моим сыном учатся как минимум трое, кто не уступает ему в интеллекте.

- Поэтому вы и не отдали его в интернат для таких, как он? – Крайтон не представлял себе, как бы он справлялся с таким ребенком.

- Стайлз абсолютно нормален, – жестко отрезал шериф. – Это просто чрезмерно активный и любознательный ребенок, в чем я не нахожу абсолютно ничего плохого. У него есть друзья, которые не видят в нем ничего ненормального, и с ними он может не только играть, но и поговорить. Учителя имеют полное представление о моем сыне, поэтому идут на некоторые поблажки для него, что абсолютно не влияет на его учебу.

Отвернувшись от агента, шериф окинул внимательным взглядом улицу – за разговором про Стайлза они успели выйти из участка и все это время стояли около внедорожника приехавших. Все было как обычно. Никто не толпился перед участком, детей и подростков почти не было – школа. Обычный тихий день. И дай Бог, чтобы, когда увезут Арджент, так было долгие годы.

- Мой сын сейчас с миссис Маккол, матерью одного из его приятелей. Хейлы собирались поговорить со страховщиками и строителями, но их младшие сейчас в гостинице. С кого начнем?

Шериф выполнил все согласно протоколу, бумаги были безукоризненны. Собственно, они могли просто забрать задержанную и бумаги, но в этом деле все было не просто, поэтому лучше подстраховаться и перевыполнить план по бумажной работе и опросам свидетелей, чем потом наблюдать, как все разваливается из-за их лени.

- Сначала ваш сын, потом – Хейлы, – решительно кивнул Крайтон, махнув своим людям.

- Стайлз, вот скажи мне, о чем ты думал?.. – к вечеру мигрень стала полновластной хозяйкой головы Джона, поэтому сил на воспитательный процесс сына уже не оставалось.

- Папа, у тебя лицо серое, ты ляг, а тебе принесу поесть в постель, – робко погладил отца по плечу сын. – Миссис Маккол дала мне очень вкусного жаркого для тебя, есть сок, салат. Давай так? А поругаешь меня завтра. Я не хочу, чтобы ты заболел, как мама…

С нажимом растерев лицо ладонями, Джон сделал над собой усилие и с трудом встал с дивана. Стайлз был прав. От головной боли перед глазами двоилось, от недосыпа мышцы были будто мокрая тряпка, скрученная жгутом. Позвоночник от напряжения аж звенел, а в руки и ноги залили расплавленный свинец. Лучше и правда поспать, пока не свалился.

Стайлз заботливо проводил отца наверх, проследил, как он зашел в душ, и неплотно прикрыв дверь ванной, чтобы услышать, если что, метнулся на кухню, судорожно собирая ужин.

- Мне плохо без твоей мамы, но если я потеряю еще и тебя – мне уже не ради кого будет жить… – притянув сына в свои объятья, почти неслышно прошептал Джон в вихрастую макушку и отрубился. Закаменев всем телом, Стайлз несколько раз судорожно вздохнул и развернулся к спящему отцу лицом.

- Не потеряешь. Ни меня, ни маму. И сам не умрешь. У нас еще будет счастливая семья, у меня будет братик или сестричка. Вот увидишь. Я перестану вести себя как придурок, и Дерек будет моим. Все будет так, как нужно. Только потерпи еще немного…

Со вздохом облегчения шериф Стилински сплавил Кейт Арджент федералам. Он слишком хорошо понимал, что такую акулу ему не удержать, только пострадает сам и подставит под удар свою семью. А выцарапать эту сумасшедшую из лап ФБР будет куда сложнее, чем у шерифа провинциального городка.

Стайлз в школу пошел уже через два дня, моментально став героем. Вернулся он сильно озадаченным, и только телефонный разговор с Талией прояснил ситуацию – Кора на перемене извинилась перед Стайлзом за те слова про его маму. Сама. Дерек в школу не ходил – он заперся в гостиничном номере и почти не выходил наружу, настолько ему было плохо и стыдно. Его не могли расшевелить ни Питер, ни Лора. Талия к сыну пока не подходила, давая время остыть.

Но чем ближе был вечер ужина, тем больше нервничал сам Стайлз. Он почти все свободное время пропадал в библиотеке, роясь в странном наборе книг, плохо спал по ночам, ворочаясь и тяжко вздыхая, проваливался в свои мысли до такой степени, что его приходилось тормошить, чтобы добиться внимания.

Утро воскресенья началось с того, что Джону пришлось успокаивать его, находящегося на грани панического приступа. Стоило ему предложить остаться дома, как у сына чуть не началась вторая волна панической атаки.

Стайлз то носился по дому метеором, то застывал каменным изваянием и ни на что не реагировал. Добиться от него внятных объяснений было невозможно. Не помогли ни новый телефон, ни заказанная пицца, ни попытка поговорить. В конце концов Джон просто оставил все, как есть, хотя и не понимал, в чем дело. Со здешними Хейлами Стайлз был знаком давно, они прекрасно его знали и волноваться о них было странно. Хейлы-родственники тем более вряд ли что могут сказать – они обязаны ему жизнью в полном составе. Дерек? Ну, может быть…

Перед самой поездкой Стайлз будто очнулся. Переоделся всего четыре раза, два раза почистил зубы, три раза переобулся и пять раз вымыл руки.

Правда, они чуть не попали в аварию, когда сын не своим голосом завопил, требуя остановки, заметив в окне аптеку. Потребовав бумажник отца, скрылся в помещении, где пропадал почти четверть часа. Уже готовый идти на поиски, Джон облегченно выдохнул и понадеялся все же доехать до Хейлов хотя бы в течение часа, когда в дверях показался Стайлз, прижимающий к себе объемный пакет.

Прижимая его к себе, как самое дорогое, сын как-то совсем уж нетерпеливо ерзал на заднем сиденье машины, но при этом молчал. Джону было очень интересно, что же в том пакете, который сын проверял чуть ли не каждые пять минут, но благоразумно молчал, не желая прорыва активности. Молчит – и ладно.

Дом Хейлов сиял новыми окнами и выделялся свежим деревом стен, хотя на поляне до сих пор виднелись проплешины после пожара и чувствовался запах дыма. Он чувствовался и внутри дома, но больше ничего не напоминало о страшном происшествии. Все блестело полировкой, новым покрытием, обивкой и, если бы не запашок дыма, можно было решить, что дом просто только после ремонта.