Когда погоня вырвалась на поляну, кровь еще растекалась по поверхности пня, скрывая под собой свидетельства произошедшего, но пульса не было ни у одного из трех тел. Сплюнув на землю, которую не было видно под тонким слоем тумана, один из охотников заметил, «что им без разницы, живой или мертвый, за голову платят все равно». Но пока достали мешки, пока примерились, тонкая пелена тумана внезапно взвилась вверх, глуша все звуки и укутывая все непроницаемой пеленой…

====== Глава 2. ======

Глава 2.

Когда он открыл глаза, то растерялся. В последние годы над его головой чаще нависали какие-то коробки, обрывки проводов или вообще – ветви кустов и деревьев, чем обыкновенный потолок. И вот теперь, немного необыкновенный, но обычный потолок. Бархатно-черная мгла, расцвеченная миллионами созвездий и планет – картой звездного неба. Он с удовольствием разглядывал ее, припоминая, что в детстве у него была такая же, и так же висела на потолке. Так что, просыпаясь, он видел звезды и слышал, как на кухне возится мама, жаря блинчики, сногшибательный аромат которых поднимает с постели не хуже домкрата. Иногда возня была громче, что означало – у папы выходной, и он рядом с мамой, пытается залезть пальцами в кастрюлю с тестом, а мама защищает ее не хуже дракона… Мама? Папа??????

Расслабленную негу сдернуло, будто ее и не было. Подскочив на постели, он кубарем с нее свалился, запутавшись в одеяле. Не обращая на него внимания, мальчик вывалился за дверь, дергаясь всем телом, в попытке избавиться от вредного куска плотной ткани. Чуть не свалившись с лестницы, он ввалился в залитую утренним светом кухню и увидел изумленные глаза родителей, смотревших на него с любовью и растерянностью: пышные каштановые волосы мамы были забраны в хвост смешной резинкой, на бледном, чуть осунувшемся лице было несколько родинок; папа так и замер с поднятым вверх пальцем, по которому стекало тесто…

Это стало последней каплей. Разрыдавшись так, что перестало хватать дыхания, мальчик уткнулся лицом в мамин фартук и вцепился в нее мертвой хваткой. Растерянный отец едва догадался выключить газ под сковородкой прежде, чем сгрести ребенка в охапку вместе с женой, не обращая внимания, что пачкает тестом все, до чего дотрагивается.

- Ну же, малыш, что такое? Что случилось? Тебя кто-то напугал? Стайлз, не молчи! Поговори с нами!

Оставив жену с по-прежнему рыдающим сыном на кухне, помощник шерифа Бикон-Хиллз, Джон Стилински в три прыжка преодолел лестницу и ворвался в комнату Стайлза. Быстрый взгляд по сторонам показал, что всё было в норме. Под кроватью лежали несколько носков, комикс, плотный ком чего-то непонятного и все. Под окном лежал забытый вчера мяч и никаких посторонних следов. Снова ворвавшись на кухню, Джон опять обнял супругу и сына и принялся укачивать обоих, бормоча невнятные нежности. Наконец, душераздирающие рыдания потихоньку начали стихать и удалось разобрать бормотание:

- Вы умерли, умерли, я не хотел, а вы умерли…

Потребовался почти час, чтобы успокоить ребенка. Джон и Клаудия сошлись на том, что сыну приснился кошмар. Ничем другим объяснить его бормотания о том, что «они умерли» было невозможно. Так что, безоблачное утро было изрядно подпорчено детской истерикой, но потом все пошло на лад. Блинчики были дожарены, ребенок – умыт и одет, муж – получил свою дозу возмущения и так же был отправлен переодеваться. После завтрака, изредка разбавляемого шмыганьем носа и икотой, было принято решение пойти в парк.

Кто бы или что бы ни напугало Стайлза, было весьма серьезным – этот неугомонный ребенок, способный свести с ума любого, сегодня был удивительно тих и неподвижен. Он помахал рукой Скотту, встреченному в парке с мамой, но даже не подумал отцепиться от родителей, прилипнув к ним, как маленькая обезьянка. И вернувшись домой, Стайлз также продолжил держать взрослых в поле своего зрения, начиная нервно ерзать и оглядываться, стоило кому-то из родителей выйти из комнаты.

Ночью Стайлз робко возник на пороге родительской спальни – его трясло от жесточайшего нервного озноба, и отправить его в свою собственную комнату у взрослых и мысли не возникло. Слишком серьезным потрясением для детской психики стал ночной кошмар, и оставить его сейчас в одиночестве было слишком жестоко.

Сжавшись в комок, обнимаемый с одной стороны отцом, с другой – мамой, вот уже две недели как восьмилетний Стайлз сладко спал. На календаре было 28 июля, до школы был еще месяц, а до событий, которые дали толчок мировому безумию – почти четыре месяца. Время, чтобы придумать, как все исправить, было…

====== Глава 3. ======

Глава 3.

В последний день каникул Стайлз сосредоточено копался в рюкзаке, проверяя наличие всех необходимых завтра вещей. Отвлекался он только на то, чтобы гордо глянуть на стол, где лежала древняя, как кости мамонта, кнопочная Нокия. Насколько помнил Стайлз, в последнем классе младшей школы сотовые телефоны были уже у многих, но только не у них со Скоттом. Папа купил ему телефон, когда мама уже перестала возвращаться из больницы, и он болтал с ней, когда часы посещения заканчивались. В этот раз он обзавелся таким нужным ему для осуществления дальнейших планов агрегатом на пару месяцев раньше. Оказалось, для этого достаточно надоедать отцу звонками в любое свободное время со всех доступных телефонов. Уличные, домашние, попроситься в магазинчике позвонить проверить, как там папа… Джону Стилински оказалось проще купить сыну старый подержанный телефон, чем слушать в трубке задыхающийся вопрос: «Папа, у тебя все в порядке?» Они с Клаудией уже думали над тем, что их сыну необходима помощь психолога в преодолении последствий того кошмара, но наличие телефона сняло большинство тревожных симптомов.

Не менее сильно чету Стилински занимало охлаждение дружбы между Стайлзом и его «бро» Скоттом. Неразлучные едва ли с первого горшка, они вместе отвечали за проказы (виновником которых обычно был Стайлз), за драки (виновником которых опять-таки обычно был Стайлз, защищающий своего более мягкого по характеру приятеля), за последствия экспериментов (вроде того, когда Стайлз решил развести костер в гостиной своего дома выясняя что-то). Не сказать, чтобы мальчишки поссорились, однако Стайлз перестал зависать только с Макколом. Он постоянно перемещался по городу, начал активнее общаться с одноклассниками, зачастил в библиотеку. Переживавшие о том, что круг общения их сына ограничивается только Скоттом, чета Стилински решила пока оставить все, как есть, тем более, что состояние Клаудии все ухудшалось, и врачи начали настоятельно рекомендовать ей лечь больницу. Как сказать об этом только успокоившемуся Стайлзу, они не знали…

Сам Стайлз думал о другом. Вместе с ним должна учиться Кора Хейл, а ее он ненавидел. Это ладно, он найдет способ обосновать свои чувства, но вот Дерек… С этим куда сложнее. Если с Корой можно просто поссориться и подраться, объясняя свои чувства, то как удержаться, и не кинуться на шею Дереку при первой же встрече? И как подстроить эту встречу, если тот учится в старшей школе, а он, Стайлз, в младшей и между ними несколько корпусов? А шевелиться надо начинать заранее, потому что, насколько он помнил, Пейдж уже умерла, а к самому Дереку начала подкатывать свои стальные яйца Кейт Арджент.

Впрочем, он же Стайлз Стилински! И у него уже есть план. Почти план. Хорошо, наметки плана!

……

Будет действовать по обстоятельствам…

Первый день учебы оказался полной катастрофой… Стайлз поссорился с Корой, оказавшейся невыносимой задавакой, получил от Джексона, который ни капли не изменился, понял, насколько зависим от него Скотт, присмотрелся к Айзеку, который уже потерял мать и брата, но пока было неясно – его уже запирают в холодильник, или дело до него пока еще не дошло? Закончилось все вызовом отца в школу: на поле для лакросса он увидел Дерека, толкающегося плечами с командой по лакроссу, и не смог сдержать паническую атаку. Тренер Финсток, пока еще только тренер, вовремя углядел с подсказки все того же Дерека, что малышне на трибуне плохо и немедленно вызвал медсестру.