Тоненькие пальчики девушки вновь скользнули по чувствительным губам. Вверх, вниз, изучая реакцию своего тела. В мечтах, Гермиона лежала с Малфоем на кровати, придавалась сладостным утехам, утоляла животный голод, покорно подчиняясь зову, шедшему от своего всесильного, всемогущего хозяина…

Гермиона замерла, нащупав там, внизу, самую чувствительную точку. Ее пальчики плавно скользили то вверх, то вниз, вызывая все новые всплески эмоций и ощущений. Она ласкала чувствительный бугорок, второй рукой хватая себя то за грудь, то за бедро. Так же делал Драко, да… Гермионе стало так жарко, будто плоть ее вот-вот готова сгореть от страсти. На лбу выступила испарина, руки, пальцы, все также двигались, словно заколдованные. Гермиона приносила наслаждение самой себе, воображая, что это дело рук Драко…

Боже, почему этот юноша вызывает в ней столько различных эмоций, столько страхов, столько желаний… Гермиону окутало странное, плохо изученное ею чувство. Кончики пальцев точно проткнули множеством острых иголок. Внутри живота что-то приятно ущипнуло, скрутило, потянуло… Невероятное тепло внутри вдруг сменилось невероятным холодом, затем вновь теплом… Краска прилила к щекам, губы искривились в неестественной улыбке…

– Драко… – прошептала Гермиона, замерев.

Шумный, полный счастья вздох вырвался из ее груди, как только последняя искорка блаженства покинула хрупкое тело девушки. Образ Драко, нависшего над ней, исчез из головы Гермионы, оставив ее одну в кромешной темноте. Разум словно очистился от этих почти материальных образов двух страстных любовников, и гриффиндорка, скинув наваждение, открыла глаза.

На соседнем кресле сидел Драко, молчаливо наблюдавший всю эту замечательную картину. Он прикрывал улыбку рукой, явно пораженный таким пикантным зрелищем. Его холодные серые глаза переливались каким-то металлическим блеском, в тусклом свете огня в камине. Гермиона замерла от неожиданности. Тело внезапно сковало, словно ужасом или страхом… Румяные щеки покраснели еще гуще, грязнокровка подняла слабые ладошки и прикрыла ими рот, чтобы крик ее вышел не таким громким.

– Драко!

Юноша противно хихикнул, глядя на девушку. Он не мог оторвать взгляда от рабыни, не хотел упустить ни одного мгновенья этого происшествия. Гордость пылала в его широкой груди. Приятно было осознавать, что место для Драко нашлось в мечтах девушки. О, каких, наверное, сладостных мечтах…

– Ты могла бы дождаться меня… – почти обиженно проговорил Малфой, не отрывая взгляда от смущенной Гермионы.

Девушка убрала от лица руки и, словно почувствовав себя виноватой в чем-то ужасном, пристыжено опустила глаза. Зачем она вообще это сделала? Спонтанное желание, такое яркое, такое дивное и манящее… Откуда берутся эти желания? Как закрадываются в наши головы, управляют нашими руками… «Ты сама управляла своими руками, Гермиона», – шепнуло что-то внутри.

Пауза слишком затянулась. Редкое потрескивание дров в камине не давало царствовать тишине. Гермиона глядела на пол, не в силах поднять глаза на Драко. Внезапно, на полу, около кресла, на котором расположился юноша, она заметила грязный след. Мокрый и вязкий, цвет его не разобрать в скудном оранжево-красном свете огня. К тому же, глаза, так привыкшие к темноте, не могли передать странную картинку достаточно точно… На секунду, всего на одну секунду, Гермионе показалось, что это след от крови, смешанной с уличной грязью.

– Ну, что ж, я просто зашел сказать, что сегодня сплю у себя, – сказал Драко, проследив за взглядом Гермионы.

– Как… Как на работе?… – поинтересовалась Гермиона, всем сердцем надеясь, что Драко опустит грязные подробности своих грязных обязанностей.

Малфой прочно знал, что рабыня совсем не хочет получить правдивый ответ. В любом случае – он не желает вспоминать об этом дне, ведь он уже остался позади. В комнате Гермионы было так тепло и уютно, что Драко совершенно не хотел ее покидать. В конце концов, его спальня была куда более мрачным местечком. Юноша вспомнил, как утром говорил с Гермионой о неизбежной женитьбе. Он это не всерьез, лишь чтобы поддержать беседу и развеять тишину… Но так или иначе – время идет, забирая с собой благоприятные годы. Наследник нужен каждой семье…

Также, Драко вспомнил и о том, что так неосмотрительно разрешил Гермионе перемещаться по поместью. Что, если она узнает о…? Если подслушает разговоры домовиков? Нужно будет настрого запретить им перешептываться по этому поводу… Что-то больно кольнуло правое плечо Малфоя, и он осторожно повел им в сторону, стараясь отвлечься. «Проклятый Финниган. Как только я с тобой закончу…» – думал Драко, разглядывая каштановые кудри Гермионы.

– Отлично. Все просто отлично. Ты знаешь, Темный Лорд планирует еще один бал, – ответил Драко, отворачиваясь к двери.

Гермиону явно оживила эта новость. Она подняла глаза от пола и уставилась на Драко, ожидая более подробных сведений. Ее неумолимо тянуло к той еще необретенной, ожидающей свободе. Но теперь, к ликованию грязнокровки прибавилась жалость, страх скорой скорби. Скорби о Драко… Подумать только! Пара прекрасных страстных ночей, немного дорогих подарков, щепотка милых ласковых улыбок… И ее сердце уже у него в кармане… Такой трюк можно проделать с каждой девушкой или только с глупыми мышками…?

– И когда состоится прием? – спросила Гермиона, стараясь подавить волнения.

Драко чуть сузил холодные серые глаза, стараясь вспомнить точную дату. Темный Лорд упомянул об этом вскользь, скупясь на подробности, когда Драко доставил пленника к нему в поместье. Тогда слизеринец не думал об этом, пропустил мимо ушей день предстоящего празднества.

– Я не запомнил дату, прости. Нам напомнят, я уверен. Еще… Темный Лорд прослышал, что у меня работают две рабыни…

Гермиона слегка удивилась, услышав, что Темный Лорд узнал об этом. Должно быть, Теодор рассказал… Не могла же Джинни поведать ему занимательную историю о жизни старой подруги, правда? Мир изменился, изменились и старые знакомые… но ведь Джинни осталась прежней?

– Он приглашает нас обеих? – спросила Гермиона, прекрасно зная ответ.

– Да. Дату я уточню позже, а ты, будь добра, подготовь… Эм… Не помню имени этой девчонки…

Драко устало поднял свою жилистую руку. Его пальцы аккуратно коснулись лба, между бровей залегла неглубокая морщинка. Улыбка ушла с его бледного лица, убежала вслед за покоем, внушенным обществом рабыни. Малфой вспомнил о предстоящих делах, о том, что близка развязка дела, которое вот уже несколько лет не может быть закончено. Нельзя сказать, что Драко рад такому повороту событий, нельзя сказать, что он опечален им… Теперь, после такого сближения с горячо любимой грязнокровкой, Драко уже и не знает, на чьей стороне его сердце…

Каменный пол чуть слышно скрипнул под ногами юноши. Слизеринец лениво поднялся с кресла и нехотя поплелся к двери, стараясь не смотреть на Гермиону. «Повернешься – не сможешь уйти», – предупредил он сам себя. Открыв дверь кодовой фразой, юноша неспешно остановился у порога. Не поворачивая головы, холодным, безжизненным тоном он произнес:

– Доброй ночи.

– Доброй ночи… – ответила Гермиона уже после того, как дверь за юношей захлопнулась, скрывая от нее пустой коридор.

Гриффиндорка чуть наклонила голову, подвинувшись вперед, к соседнему креслу. Драко только что покинул его, и Гермионе показалось, что он что-то забыл. Небольшое темное пятно красовалось на ярко-красной обивке спинки кресла. Оно казалось таким темным, таким отталкивающим… «Наверное, он был мокрым из-за дождя», – успокаивала себя гриффиндорка, спрыгивая с кресла. Девушка устало побрела к кровати, радуясь предстоящему сну в одиночестве.

Драко же не разделял ее восторга. Он спускался по длинной винтовой лестнице, думая о чем-то своем. На глаза Малфою вдруг попался старый зеленокожий домовик, негласный командир остальных домашних эльфов. Драко знаком подозвал его к себе, чтобы узнать, почему тот бездельничает. «Неужели, они с ним уже управились?» – спросил себя слизеринец, следя за тем, как быстро мельтешат тоненькие лапы эльфа.