Они проплывали у берегов небольшого островка, что находился в середине большого озера. Малфой увидел, что ласковый взгляд гриффиндорки остановился на воде около берегов. Он повернул голову и узрел тысячу, миллион водных лилий. Некоторые уже начали закрываться на ночь, но выглядели все также прекрасно. Глаза девушки заблестели, то ли от восторга, то ли от алкоголя.

– Это мои любимые, – проговорила Гермиона, указывая на белые лилии, слегка колышимые волнами.

– Ну, тогда, давай соберем их!

Малфой улыбнулся и резво выскочил за борт. Вода всплеснулась вверх, намочив майку Гермионы. Она звонко смеялась, пока Драко руками рвал цветы с длинными влажными корнями и бросал их к ногам девушки. Он улыбнулся, решив, что достаточно и шагнул обратно, в лодку, но только его нога оказалась на борту, как Гермиона навалилась на него всем весом и скинула за борт.

Ее губы, горячие и мягкие, они впились в его шею, лаская бледную кожу юноши. Драко замер, точно он боялся спугнуть ее, боялся, что этот страстный порыв покинет ее также быстро, как посетил… Сейчас она была такой искренней, такой настоящей, что сердце Драко сжалось от боли. Сможет ли он снова увидеть ее такой? Но сейчас нет времени на сомнения…

Малфой крепче обнял ее, поменяв свое положение. Драко положил девушку на землю, а сам поднялся сверху, наслаждаясь видом. Она так хороша… Даже ее милые, редкие веснушки не вызывают в нем ненависти или злости. Они прекрасны! Она прекрасна! Вся, каждая клеточка кожи, каждая родинка, каждый волосок на этой очаровательной головке… Драко целовал ее горячие красные щеки, чуть приоткрытые губы, аккуратный носик.

Гермиона с упоением смотрела за тем, как напрягаются мышцы Драко, как стальная твердость его живота касается ее нежной, покрасневшей от солнца кожи. «Он так красив, ох, Мерлин, почему он так красив?», – думала девушка, не пытаясь сопротивляться животному порыву.

Малфой нетерпеливо стянул с нее майку, а затем избавил ее и от кружевного черного лифчика. Он прильнул к ее нежной груди, целуя слегка солоноватую кожу. Теплая, приятная, манящая девушка лежала на земле, и Драко, не в силах остановиться перед страстным порывом. Он целовал ее слегка набухшие соски, даря ей тысячи новых ощущений. Ох, эти ощущения! Словно тысяча фейерверков разрывались внутри, щекоча кожу влюбленных.

Подул холодный ветер, и нежная кожа девушки покрылась мурашками. Гермиона издала протяжный стон, полный наслаждения, как только ловкий язык Драко прикоснулся к ее соску. Ее тоненькие пальчики сжались от томящей истомы, растекшейся по низу живота. Что-то приятно кололо в груди, доставляя небывалое удовольствие.

Малфой взглянул в глаза гриффиндорки и увидел в них море эмоций, растворившихся, смешавшихся между собой. Он, послушный ее немой мольбе, стянул с нее остатки одежды, целуя нежную кожу гриффиндорки, опускаясь к ее бедру. Бледная кожа Драко казалась белой, точно бумага, в сравнении с красноватым загаром Гермионы. В ее затуманенном разуме всплыла картина, на которой Малфой ласкал ее прошлой ночью. Плоть взывала к плоти, страсть заволакивала взгляд… «Мерлин, это же Драко! Драко Малфой! Очнись, Гермиона, очнись!», – шептало что-то внутри.

Слизеринец улыбнулся, услышав очередной вскрик, вырвавшийся из груди девушки. Ее ноготки впились в шею Драко, причиняя легкую, дразнящую боль. Напряжение между ними все нарастало, каждый мускул требовал долгожданной кульминации. Горячо, как же горячо стало Драко, когда его тело в очередной раз соприкоснулось с ее телом. Гермиона, отвечая слизеринцу на ласку, начала целовать его железные руки, спускаясь ниже, к стальной упругости его живота.

Ее ладошки вцепились в его джинсы, чуть потянули их на себя, приближая юношу. Малфой улыбнулся, когда ее нежные пальцы коснулись его чувствительной кожи, там, чуть ниже пупка… Приятный холодок пробежал по спине, словно предвкушая то удовольствие, что сулят эти осторожные ласки. Драко услышал, как расстегивается ширинка его джинсов. Ловкие руки Гермионы скользнули вниз, стягивая с Драко одежду. Как велико желание, как сложно ждать…

Каждое новое движение, каждый неосторожный вздох распаляли юношу все сильнее и сильнее. Сил терпеть страсть уже не было. Он резко опустил невесомое тело девушки чуть ниже, пристраиваясь меж ее стройных ног. Юноша провел рукой вдоль внутренней стороны ее бедра, словно приглашая гриффиндорку в храм наслаждений, где Драко сегодня был главным жрецом, способным провести Гермиону по всем его закоулкам.

– Драко… – прошептала девушка, прикрывая глаза от наслаждения.

Юноша, услышав свое имя, точно озверел. Она не представляет себе никого в этот момент. Она действительно думает о Драко! Полна желания, полна страсти и все из-за него! Его образ теплится в этом нежном молодом сердечке…

Малфой, послушный мольбе Гермионы, нетерпеливо провел головкой своего органа по ее нижним губам. Она такая мокрая, такая горячая! Нет сил терпеть! Что за сладкая мука? А эти вздохи, эти небрежные движения, о, как чудесно. Гриффиндорка издала аккуратный, чувственный всхлип, когда Драко проник внутрь. Ее тонкие коготки вцепились в его спину чуть сильнее, оставляя после себя красные следы.

Слизеринец начал двигаться, все набирая и набирать темп, а затем сбавлять его, почти останавливаясь. Он не мог оторвать взгляда от ее прекрасного лица, искаженного любовной мукой. «Я люблю тебя», – готово было сорваться с его губ. Но разве он может? Разве он может произнести это вслух?

Стоны Гермионы становились все громче, все свирепее рычал Драко, вколачиваясь в девушку. Он приносил ей легкую боль, небывалое наслаждение от смешанных чувств! Как же сладко было сейчас чувствовать себя покорной, покоряться этому мужчине, слепо следовать за ним в долину наслаждений! Может быть, она сможет привыкнуть к жизни рабыни, если план Теодора провалится?

Слизеринец излился в нее, бессильно упав сверху, накрыв ее хрупкое тело своим. В чаще бескрайнего леса все также кричала молодая сойка. Малфой дышал медленно, вбирая полные легкие чистого воздуха. Его бледное, точеное тело покрылось липкой горячей испариной, а губы растянулись в самодовольной ухмылке.

Гермиона приподнялась на локтях и поцеловала Драко в губы, привлекая его к себе. Еле слышный запах алкоголя витал вокруг них. «Какое же приятное местечко. Мы должны сюда как-нибудь вернуться», – подумал слизеринец, отвечая на поцелуй. Его сильная рука легла Гермионе на затылок, придерживая голову девушки. Вода щекотала их щиколотки, а свежий, легкий, зефирный ветер бродил по телу, охлаждая пыл горячих сердец.

========== 24 - Замолчи… ==========

Вернувшись обратно в палатку, молодые люди заснули вместе, в одной кровати, наслаждаясь теплом друг друга. Ночь была холодная, необычайно лунная. Гермиона уже давно мирно посапывала рядышком, а Драко все не мог сомкнуть серых глаз. Он глядел в потолок, обдумывая свои дальнейшие действия.

«Разве может слепая страсть перерасти в любовь? Нет, конечно. Но, может быть, это с самого начала было любовью? Разве так она начинается?», – размышлял Драко. Он притянул спящую Гермиону ближе к себе, наслаждаясь ее хрупким, нежным телом. Юноша оглядел ее стройные руки, изящные линии лица, строго сомкнутые губы… Малфой чувствовал это тяжелое, осязаемое притяжение, что манило его к гордой красавице. Как же это произошло? Выходец из великой чистокровной семьи безвыходно влюблен в какую-то там грязнокровку-выскочку?

Даже в сказках такого никогда не случалось. «Взгляни на нее», – прошептало что-то глубоко внутри. – «Ну, разве она не хороша? Ты же знаешь! Знаешь, что она великолепна! Всю свою жизнь ты провел в поисках именно такой девушки. Гордой, сильной, прекрасной… Она с самого первого дня запала тебе в сердце. Она никогда из него не уйдет, Драко».

Слизеринец был зол и растерян от собственных мыслей. Его «второе, темное я» все нашептывало эти приятные мысли о любви к Гермионе, о ее превосходстве над остальными девушками. Но, разве он может жить с этим и дальше? Не будет ли более разумным шагом – отослать ее, пока это не зашло слишком далеко? Или, может быть, лучше отпустить ее на волю?