Похоже, что малышка Уизли отлично устроилась. Стоит ей только раздвинуть свои чудные длинные ножки, как Темный Лорд готов исполнить любое ее желание.
Довольно занятно было наблюдать, как такой великий волшебник, как Волан-де-Морт медленно опускается до уровня влюбленного молодого человека, раба, служащего своей всесильной госпоже.
Любовное зелье действовало на Темного Лорда совсем по-другому, нежели оно действует на остальных обывателей. Из медицинского курса Теодор узнал, что любовное зелье заставляет выпившего думать лишь об объекте своего обожания. Все прочие мысли должны кануть в бездну, уйти на второй план…
А что же происходит с Темным Лордом? Он превратился во что-то среднее, между жестоким тираном и страстным, влюбленным мужчиной. Он не позволяет «любви» полностью поглотить его, но и не позволяет себе какие-либо издевки над Джинни. Волан-де-Морт не похож на послушного пса. В его мыслях хватает места для собственных забот, хотя он и решает проблемы своей ненаглядной.
Должно быть, любовное зелье по-разному действует на волшебников с разными уровнями владения магией? Может быть, чем сильнее волшебник, тем больше его сопротивление ядам и зельям? Ведь этому явлению должно быть объяснение! Ничего в этом мире не происходит просто так.
Теодор лениво откинулся на спинку кресла и устремил изумрудно-зеленые глаза к потолку, в поисках ответа на мучавший его вопрос. Юноша поклялся себе, что когда-нибудь он обязательно напишет диссертацию по этому поводу и станет очень знаменитым доктором в магических кругах.
Да, Теодор вовсе не был злобным или агрессивным, не был полон предубеждений на счет магглов, не был жестоким или дерзким по отношению к окружающим. Но на Слизерин он попал не зря. Нотт жаждал славы, мечтал, что в один прекрасный день он сможет заслужить всеобщее признание, сможет совершить переворот в медицине, разрушить законы магии или, наконец, пробиться к власти. Сдержанный юноша всю свою жизнь мечтал, что однажды люди начнут уважать его.
Слизеринец улыбнулся, размышляя на тему Темного Лорда и любовного зелья. Он неторопливо протянул руку к стеклянному столику и схватил с него пачку сигарет. Нотт вытащил одну и поднес ее к губам. В этот момент кончик сигареты вспыхнул, и Теодор сделал полный нежности вдох. Табачный дым заполнял легкие, принося Теодору дикий восторг, словно сладкий сон после долгого рабочего дня. Он блаженно прикрыл глаза, затем оторвал сигарету от губ и стряхнул пепел в хрустальную пепельницу с изображением какой-то страшной черной птицы на дне.
Его отец прожил долгую и насыщенную жизнь, но он никогда не курил. Нотт старший вел здоровый образ жизни, каждое утро выходя на пробежку, не притрагиваясь к жирной пище, избегая табака и алкоголя. Однажды, малыш – Теодор нашел в комоде пыльную пачку сигарет. «Адское пламя» – гласила яркая надпись на упаковке. Перевернув ее, Теодор прочел на обороте, что эти магические сигареты крайне «умны». В нужный момент они сами зажигаются, чтобы их владелец мог не таскать с собой ненужную зажигалку или же не доставать лишний раз палочку.
Нотт сразу понял, что они когда-то принадлежали его покойной матери. Удивительно, что любовь может сотворить с принципами и идеалами человека. Нотт старший – ярый магглоненавистник, приверженец здорового образа жизни, любитель посещать светские мероприятия – женился на скромной и скрытной полукровке, да еще и курящей. Ну разве это не глупо?
Теодор на секунду задумался, а смог бы он отказаться от своих принципов, ради любимой? Есть ли у него идеал любимой женщины? Когда-то давно, еще в школе, ему нравилась Гермиона. Она была милой и гордой девчушкой с непослушными пышными волосами. Нотт вспоминал, как иногда, украдкой разглядывал ее во время обеда в Большом Зале. Такая живая и яркая. Тогда это казалось ему поразительным. Будучи сыном полукровки, Теодор чувствовал себя неполноценным, лишним в магической школе. Как же вышло, что грязнокровка кажется такой счастливой? Да и сможет ли он когда-нибудь смешать свою и без того грязную кровь с магглорожденной?
Конечно, спроси Теодор отцовского совета в таком плане, тот посоветовал бы сыну выбрать супругу из Слизерина, самого «чистокровного» факультета Хогвартса. Студентки – слизеринки, все, как одна – холодные или дерзкие. Золотой середины здесь просто не существует. Нотт всегда знал, что он не сможет выбрать женщину, что закончила его факультет. Ему нужна искорка, ярко горящая искорка, чтобы Теодор смог раздуть из нее пламя любви, чтобы он мог греться в этом огне, прогоняя холодную тоску, что так давно сковала его душу…
Сердце Нотта больно сжалось, когда он вспомнил Гермиону. Так противно было осознавать, что она сейчас в лапах этого монстра, этого порочного, грубого аристократишки. Что-то липкое и неприятное, тягучее, как смола – сковало каждый мускул в теле юноши. Он непроизвольно дернул широкими плечами, стараясь отогнать от себя мысли о Гермионе.
Теодор заверил себя, что все школьные привязанности давно прошли, и сейчас в его сердце осталось место лишь для жалости к бедняжке. Жалость к ее ужасной участи и больше ничего.
Он жадно сделал последнюю затяжку и бросил окурок в пепельницу. Теодор долго держал табачный дым в легких, наслаждаясь последним вдохом. Он нехотя выдохнул полупрозрачный дым, что превратился в шипящую и извивающуюся змею и уплыл по воздуху прямо в приоткрытую форточку.
Теодор взял со стола свежий номер «Пророка» и принялся читать хвалебную оду Великолепному Темному Лорду за то, что этот «добродетель» организовал для своих питомцев и их питомцев умопомрачительный прием. Снова эта Рита? Теперь, когда в каждой ее статье есть пара слов, посвященных «Великому Освободителю», журналистку печатают все чаще и чаще.
Внезапно, в окно постучали. Этот резкий неприятный стук заставил Теодора повернуть голову и оторваться от чтения. Он увидел большую, смутно знакомую сову, что сидела на подоконнике. В своих цепких когтистых лапах она гордо держала конверт с такой знакомой печатью Малфоев.
«Похоже, что он опять ее избил», – пронеслось в голове Теодора. Юноша лениво поднялся с кресла и побрел к окну. Он аккуратно выхватил письмо у птицы, зная, что та крайне любит кусаться. Его изумрудные глаза медленно скользили по аккуратно выведенным строчкам, изучая лаконичное послание.
«Дорогой Тео, прошу, посети сегодня Рики. Ей снова немного нездоровится. Меня, к сожалению, сегодня дома не будет, но эльфы смогут с тобой расплатиться, и, уверяю тебя, гонорар солидный. Прошу, удели нам немного времени, и мы не останемся перед тобой в долгу», – гласило письмо.
Теодор скомкал проклятую бумажку, как только эта надоедливая сова улетела прочь. Драко пытается купить его? Что за наглость? Как будто Теодор хоть раз отказывал больному в лечении… Юноша судорожно сглотнул, надеясь, что Гермиона в состоянии самостоятельно передвигаться. Можно ли на это надеяться? Будучи трезвым, Малфой умудрился избить ее до состояния овоща, а вчера Драко был изрядно пьян.
Перед глазами юноши возникла страшная картина с полумертвой Гермионой, измученной, мертвенно-бледной, в синяках и ссадинах. Теодору стало плохо от таких мыслей, и он решил, что ему жизненно необходима еще одна сигарета. Он подрагивающими руками достал из пачки заветную палочку и нервно поднес ко рту, закрыв глаза.
Теодор щелкнул пальцами и перед ним появился приветливо улыбающийся домовик. Эльф поклонился хозяину и спросил:
– Хозяину нужна помощь?
– Да, Ригли, будь добр, принеси мое серое пальто и оставь его на вешалке в прихожей, – сказал Теодор, подворачивая рукав рубашки.
– Хозяин собирается на прогулку? – поинтересовался домовик.
– Да, на прогулку.
Теодор неуверенно улыбнулся, глядя в широко распахнутые глаза домовика. Его слуги – самые преданные и самые верные из всех. Он с детства запомнил одну простую истину – относись к кому-то с добром и тебе ответят добром.
Нотт поднялся наверх, аккуратно ступая по старой скрипучей лестнице. Он распахнул дверь своего рабочего кабинета и торопливо прошел к столу. Единственное, что в комнате было новым, еще не тронутым благородным налетом старости – огромный рабочий стол из красного дерева. Пожалуй, это одна из самых дорогих вещей в доме. Кабинет Теодора был оформлен очень просто. Вдоль темно-синих стен стояли шкафчики и серванты, уставленные разнообразными фигурками, вазами, рамками с колдографиями и прочим барахлом. В шкафах, за темно-коричневыми дверцами, были спрятаны огромные папки с документами, рецептами экзотических зелий и старинные книги, среди которых попадалась и запрещенная литература.
