- Это всё, что я нашёл, - пояснил посол. – Я попробовал задать книге вопрос о фантомном магическом ядре, но она не ответила, значит, в ней ничего про это нет. Если вы хотите узнать что-либо о природе этого явления, боюсь, в этом я помочь вам не смогу.
Я покивала, погружённая в свои мысли. По всему выходит, что Тобиас Снейп относится именно к таким людям, которые поглощают магию. С его приходом распадаются чары трансфигурации, когда он дома, сложнее греть воду, на него практически не действует магия. Да и рядом с ним мне, магу, тяжело находиться.
Тогда вопрос – зачем Эйлин за такого вышла замуж? Неужели она ничего не чувствовала и была уверена, что он обычный маггл?
И почему Дамблдор утверждал, что Тобиас – маггл? Он же проводил проверку и специальные тесты? Что это – халатность или преступление?
И почему лорд Малфой и леди Лонгботтом подтвердили магический брак с магическим вампиром? Встретиться, что ли, с ними и спросить? Но это означает прямо дать им понять, что я не Эйлин.
И тогда для меня дела обстоят совсем плохо. Магический брак – это связывание магий двух людей, а через них – двух родов. Супруги как бы подпитывают друг друга, отдавая свою магию и получая взамен другую. Если один из супругов маггл или сквиб, то та магия, которую отдаёт ему супруг-маг, возвращается к нему назад. И обмен магиями идёт даже тогда, когда муж и жена живут на разных концах Земли, хотя и гораздо менее интенсивно, чем когда они рядом. И раз Тобиас связан со мной магическим браком, и раз он магический вампир – то он будет тянуть из меня магию всю оставшуюся жизнь, как бы далеко я от него ни уехала.
И тогда понятно, почему Эйлин провела отсечение себя от рода. Потому что Тобиас через неё тянул и родовую магию рода Принц. А через род Принц – родовую магию тех родов, с которыми он имел родственные отношения – Малфоев, Поттеров, Лонгботтомов. А это означало очень быстрое захирение и гибель этих родов. Род Принц уже был обречён. Но отсечением себя от Рода Эйлин спасла остальные рода. После Отсечения Тобиасу перекрывался канал родовой силы, и ему оставалось тянуть её только из жены. И сына.
И развод невозможен.
Единственный выход – убийство. Да, я получу на магию печать предателя договора, но мой сын не будет в течение долгих лет невольной жертвой вампира.
- Всё очень плохо, миссис Снейп? – спросил меня посол, не спускавший с меня внимательного взгляда.
- Паршиво, - призналась я.
- Я попрошу вас, - после некоторого молчания произнёс он, - не предпринимать поспешных действий. Если вы видите только одно решение проблемы, это не означает, что нет ещё как минимум двух, которых вы не видите.
- Спасибо, Имислав, - вымученно улыбнулась я.
Но зачем Эйлин заключила с таким магический брак? Я могу допустить неземную любовь – судя по отголоскам эмоций, доставшимся мне от неё, она Тобиаса любила. Я могу допустить халатность или сознательное скрытие фактов при определении его сущности Дамблдором и свидетелями. Я могу даже допустить, что Эйлин ничего не почувствовала рядом с ним или не придала своим чувствам значения.
Я не понимаю только одного – как такой брак согласилась скрепить родовая магия?
Или всё же дело не в Тобиасе, а в месте, на котором построен дом?
========== Глава 8. Змеиное зелье. ==========
14-15 февраля 1964 года, пятница-суббота.
Вечером Тобиас пришёл домой поздно, когда я уже укладывала Северуса спать, в стельку пьяный, так что едва держался на ногах. Какое-то время он стоял на входе, отчаянно шатался и нечленораздельно ругался, потом сделал шаг и повалился на пол. Попытался встать, передумал, подложил руку под голову и захрапел, распространяя вокруг себя удушающие запахи перегара. Я, прижав к себе Северуса, брезгливо наблюдала за ним, размышляя, может, не стоит ничего и предпринимать: годик-другой – и он или отравится алкоголем, или пьяным попадёт в какую-нибудь аварию со смертельным исходом, и я наконец-то стану вдовой. А уж пару лет можно и потерпеть.
А пока он мне решил проблему безопасности на этот вечер: оттащить его в его комнату, разуть, уложить на диван, даже накрыть, а потом из коридора подпереть его дверь притащенным из столовой столом – он как раз по ширине занимал весь коридор, и дверь из-за него могла приоткрыться только на пару сантиметров. Зато до того времени, как я не уберу стол, он из комнаты не вылезет, и я могу спуститься в лабораторию и быть спокойной за Северуса.
Ребёнок сегодня потребовал Колобка. Я долго не могла сообразить, что он от меня хочет – он эмоционально прыгал по моей кровати, жестикулировал, кувыркался и рычал. И лишь когда он побежал на кухню, схватил там кусок батона, положил себе на нос, а затем резко ухватил его зубами, я неуверенно уточнила:
- Ты про Колобка сказку хочешь? Ну, про булочку, которая от дедушки и бабушки убежала?
Он радостно закивал, а потом, к моему изумлению, пошевелил губами, высунул язык и старательно произнёс:
- Ися. Ам!
«Лиса. Ам!»
- Надея, - я потрясённо покачала головой, - вы сотворили чудо.
Ребёнок с надеждой смотрел на меня. Я забрала у него батон, взяла Северуса на руки и понесла в спальню – рассказывать сказку про Колобка.
Когда сказка закончилась, я зажгла маленькую свечку – она в этом доме надёжнее магического светлячка – объяснила Северусу, что если папа проснётся и начнёт буйствовать, или если самому Северусу что-нибудь понадобится, чтобы он искал меня в лаборатории, и пошла в подвал, пробовать приготовить следующее зелье магического зрения.
Я несколько раз пролистала тетрадь, пытаясь вычислить, какое зелье может оказаться моим. По логике вещей следовало взять зелье из аконитовой группы – раз частично сработало одно из зелий этой группы, то это может быть знаком того, что могут подойти другие зелья из этой же группы. Но именно в аконитовой было всего три зелья, и напротив двух из них рукой Эйлин было написано: «Нет», третье же, оно и последнее, вчера испытала я. Значит, нужно проверять другие группы.
Драконью и лунную я отбросила сразу по причине отсутствия многих, в том числе и базовых ингредиентов. Группу омелы тоже не стала трогать, решив довериться записи Эйлин. В конце концов, решила остановиться на трёх самых простых: я потрачу на них в сумме три часа и минимум ингредиентов. Подойдёт мне что-нибудь из них – прекрасно, нет – времени и усилий на них затрачено будет немного.
Я поднялась в дом, убедилась, что муж и сын спят, вернулась в лабораторию и приступила к священнодействию.
Зельеварение – это не магия, талант к нему не выпивается вампирами, не иссякает после Отсечения. Это Дар, это Наследие уничтоженного теперь рода. Род Принц, род потомственных зельеваров, никогда уже змея с твоего герба не капнет каплю своего яда в котёл, который она обвивает…
Моя рука с ножом замерла над доской, на которой я уже разложила ингредиенты. Некоторое время я боялась дышать, чтобы не спугнуть внезапное озарение, а затем осторожно положила нож на стол, взяла тетрадь с рецептами и пролистала её, найдя группу зелий на основе змеиного яда. Пять штук, одно из них испробовано и забраковано Эйлин, на два из них у меня не хватает ингредиентов, на четвёртое у меня уйдёт вся ночь, а на последнее пятое – четыре дня.
Я с сомнением взглянула на разложенные ингредиенты, потом на технологию приготовления четвёртого зелья на семи страницах мелким почерком, затем опять на доску. Может, змеиное приготовлю как-нибудь позже, а сейчас обойдусь простыми? Я потянулась за ножом, взяла его, но рука опять неуверенно застыла в сантиметре от корня маргаритки. Затем, после долгих колебаний, я решительно отложила нож и принялась убирать приготовленные вещества обратно в коробочки и мешочки. Интуиция требовала змеиного зелья. Интуиция может ошибаться. Но может и не ошибаться. Попробуем ей довериться. Ошибусь – обидно, но не критично, у меня много ночей впереди.
Я сходила на кухню, выпила чаю, попутно внимательно просмотрев технологию приготовления и подчеркнув ключевые места. Затем провела короткую медитацию, концентрируя силы для бессонной и напряжённой ночи, и только после этого спустилась назад в лабораторию. Зажгла горелку, поставила на неё котелок, влила в него ровно литр воды, подождала, пока она нагреется до сорока двух градусов, и капнула в неё пять капель медовой воды. Всё, поехали…
