Чтобы разобраться, что с ребёнком, за ним нужно понаблюдать. Но пока он занят, надо разобраться, где я оказалась. И кем я оказалась.
Какая-то инстинктивная память у тела имелась. Я знала планировку дома, помнила, где что есть, поэтому, когда я задалась вопросом, где найти зеркало, ноги сами повели меня в санузел – совмещённый, маленькая сидячая ванна, унитаз, жестяной таз с намоченным бельём, мыло в мыльнице, маленькая полка с какими-то флаконами и коробочками, и небольшое зеркало над раковиной. Я подошла к нему не без волнения и долго изучала своё отражение.
Молодая женщина лет двадцати пяти, не очень высокая, примерно ростом с меня прежнюю, худощавая, фигура невыразительная, хотя и не окончательно плоская. Волосы чёрные, гладкие, затянутые в косу, лицо вытянутое, черты крупные, брови по-мужски густые, нос с лёгкой горбинкой, нижняя челюсть чуть выдавалась вперёд. На левом виске наливался свежий кровоподтёк, ещё несколько синяков разной степени давности, от совсем синих до желтых, были на руках и – я расстегнула платье – на теле. Я приставила пальцы к вискам, попробовала просканировать своё состояние, некоторое время привыкала к непривычным ощущениям, затем, разобравшись, осторожно потрогала синяк на виске.
Видимо, тот мужик, размахивая кулаками, ударил женщину в висок и проломил височную кость, которая повредила артерию. Смерть была мгновенной. А потом в это тело перенесло меня, магия амулета волхва Андрея ликвидировала перелом и зашила артерию – то-то меня так корёжило: слишком быстрое исцеление всегда болезненно.
Итак, хозяйка тела мертва.
Я отвернулась от зеркала и пошла разыскивать документы.
Они обнаружились в секретере в гостиной. Паспорт, свидетельства об окончании школы, о браке, о рождении ребёнка. По паспорту я оказалась некой Эйлин, миссис Тобиас Снейп, сорокового года рождения, в декабре мне исполнилось двадцать три. В восемнадцать я окончила частную школу-пансион в неком Честершире, в восемнадцать же вышла замуж за мистера Тобиаса Северуса Снейпа. В январе шестидесятого у меня родился сын Северус Тобиас.
Значит, тот ребёнок всё же мальчик. А так как сейчас февраль шестьдесят четвёртого года, значит, ему ровно четыре года.
Документы Тобиаса Северуса Снейпа я тоже просмотрела. На двенадцать лет её старше, образование тоже только школьное.
А вот на самом дне шуфлядки, под аккуратно застеленной пожелтевшей газетой, обнаружилась первая действительно любопытная находка.
Диплом об окончании школы чародейства и волшебства Хогвартс, выданный в июле пятьдесят девятого года мисс Эйлин Принц. И в верхнем углу – чёрный магический штамп: нож, отсекающий ветвь дерева.
Отсечённая от рода…
Я подавила желание выругаться.
Хогвартс – одна из магических школ Великобритании. Название на слуху было, но чего-либо особенного я вспомнить про неё не смогла, значит, ничем особым она не выделяется. А вот девичья фамилия Эйлин мне была знакома. Принцы действительно один из старых магических родов Великобритании, не принадлежат к аристократам, не сильно богаты, но уважаемы и славятся своими зельеварами. Вроде бы это боковая ветвь рода Малфоев. Но дело не в этом. Лет пять назад весь магический мир Земли обсуждал скандал, что род Принц отсёк от себя какого-то из своих отпрысков. К сожалению, именно в тот год мы безвылазно сидели в енисейской тайге, сначала выслеживая незаконных артефактников, а затем ликвидируя последствия их работы; дело было тяжёлое, напряжённое, и нам было не до сплетен большого мира – поспать бы нормально и не влететь в очередную пространственную петлю. А когда вылезли из тайги, на нас навалилось дело магов-наркоторговцев, а потом нас услали в Среднюю Азию разбираться с призраком Тимура, который опять пошёл завоёвывать Самарканд… В общем, скандал в роду Принц прошёл мимо меня, и причин, по которой он отсёк от рода одного из своих членов, я так и не узнала.
Отсечение от рода – всегда крайне болезненная операция, и в первую очередь для самого рода. Оно всегда даёт мощную отдачу, такую, что род после такого запросто может лишиться магии, а то и вовсе прекратить своё существование. Поэтому отсечение проводится тогда и только тогда, когда без него будет ещё хуже. Никогда ведь не знаешь, отсекая ветвь, действительно ли это ветвь, а не корень или не единственное семя. Пусть член рода преступник, предатель, самый чёрный маг всех времён и народов – его могут лишить наследства, не допустить к продолжению основной ветви, не пускать в родовое имение, перекрыть отдельные каналы магии – что угодно, но его не отсекут, какой бы редкостной сволочью он ни был. И я даже не представляла, что могла такого натворить Эйлин, что её род пошёл на риск собственного уничтожения!
Отсечённая от рода – это клеймо. Такую в магическом мире не примут в вуз, не возьмут на работу, будут стараться не иметь с ней дел. Таким путь только один – в мир людей, где нет места магии. Конечно, теоретически другой род может принять Отсечённого, но таких случаев я не знаю.
Отсечённая – это паршиво, это проблемы на всю оставшуюся жизнь. Нет, в себе я уверена – я не пропаду даже с ребёнком на руках, даже в чужой стране: русские маги – товарищи суровые, советская закалка – это вам не школа для утончённых английских лордов. Но проблем будет выше головы.
Впрочем, это в любом случае лучше, чем быть мёртвой, а альтернативой у меня была только смерть.
Хотя один небольшой плюс в моём теперешнем положении есть – у меня нет долгов перед родом.
Переселение души в другое тело – это почти на грани сказки, не все маги даже верят, что это возможно. Я сама не верила до сегодняшнего дня, а вот мой учитель, волхв Андрей, этим занимался плотно. Он мне как-то рассказывал, что в теории ничего сложного и уж тем более невозможного в этом нет, но суть проблемы в том, что активировать амулет переселения нужно в самый момент смерти. Для этого мало быть в сознании – нужно поймать именно тот миг, когда душа покидает тело: секунда раньше – амулет сработает впустую, секунда позже – уже смерть. Мне повезло – я попала в этот самый миг. И в этот же самый миг умерла Эйлин.
Если верить историческим записям, при переносе души человек получает все долги и обязанности того человека, в тело которого он вселился. Если человек замужем и с детьми, вселенец обязан сохранить семью и вырастить детей. Вернее, как – я могу, конечно, сейчас бросить и мужа, и сына и уйти решать свои проблемы, но это добавит мне ещё и клеймо предателя магии, а мне это точно не надо. Конечно, долг долгу рознь, и если постылого муженька, если совсем житья не даёт, ещё можно тихо придушить в подворотне, это по мне ударит, но не критично, то бросить ребёнка и в придачу к статусу Отсечённой получить ещё и статус Предателя Крови – лучше удавиться сразу.
Я вынула из шуфлядки вторую бумагу, не замеченную мною ранее. Свидетельство о заключении брака тех же мисс Эйлин Принц, чистокровной, и мистера Тобиаса Снейпа, маггла. Только на этот раз магического. Больше никаких документов я не нашла.
Некоторое время я размышляла, что делать дальше, потом решительно направилась в столовую, где до сих пор дрыхла пьяная тушка мистера Снейпа-старшего. Предварительно я отыскала аптечку, позаимствовала оттуда веронал, чтобы, если мой супруг начнёт буйствовать, усыпить его обычной химией. Мысль о снотворном зелье привела меня в тщательно замаскированную лабораторию в подвале, где царил идеальный порядок, и где ровными рядами на полках выстроились различные флаконы с зельями. В основном снотворное, миорелаксанты и обезболивающие. Тоже о многом говорящий набор. Прихватив снотворное, а из прихожей – детский стульчик (пригодится в качестве холодного оружия), я направилась к супругу.
Он по-прежнему валялся на полу столовой и храпел. Я пощупала его колено, определила перелом, причём перелом сустава, не стала его пока трогать, а занялась его общим состоянием. И прежде всего мне нужно было определить, что он из себя представляет в плане способностей к магии.
