Джиллиан молча слушала, не понимая зачем её посвящают в семейные тайны.
— Если вам не сложно, не отталкивайте Майка, сделайте вид, что заинтересованы, что вам приятны его знаки внимания.
— Миссис Беллами, вы предлагаете мне солгать,— возмутилась Джиллиан. Возникшее недавно чувство вины испарилось бесследно.
— Нет, зачем же так грубо. Подыграйте ему. Улыбнитесь лишний раз. Не отвергайте его подарки, — она обвела рукой комнату, указывая на рассыпанные по ковру шоколадные конфеты.
— Но это неправильно. Я так не могу. Не из вредности или из особой порядочности. Просто знаю, как это узнать, что твоими чувствами играют. Это больно.
— Так сделайте так, чтобы Майкл не почувствовал игры. Помогите ему поверить в себя. В его возрасте так легко влюбляются, и так ранят любовные разочарования. Кто знает, может через неделю, он встретит кого то еще и… Ну думаю вы меня понимаете.
— Смутно,— ответила Джиллиан, не скрывая недовольства. Правда внутренний голос ей подсказывал, если она не согласиться, то распрощается с работой.
— Подумайте,— с нажимом посоветовала Мелоди,— Всего лишь игра. И мой сын будет счастлив, — она не договорила фразы, но Джиллиан ее поняла.
— Обманывать не мой стиль,— заученным движением перекинула косу на грудь, теребя в пальцах пушистый хвостик. Поэтому, не уверена, что получится правдоподобно.
Уж лучше изображать из себя влюбленную и приятно проводить время в красивом особняке, где все тебе улыбаются, а обходительные слуги спешат исполнить просьбу, да еще и деньги платят. Чем торчать дома в компании отца и думать, думать, думать о том, что потеряла.
Когда – то и ей надо учиться играть в любовь. Пригодится в будущем. Джилл понимала, что такие игры опасны, но безрассудство юности, обида и ненависть, направленные на представителей мужского пола сделали свое черное дело. Она уже была готова согласиться.
— Так что же? — Мэлоди прервала размышления Джиллиан.
— Я попытаюсь,— со вздохом проговорила девушка, нахмурилась, в глубине души понимая, что поступает дурно. А с другой стороны, чем плохо, если она поможет капризному мальчишке повзрослеть и поверить в свои силы.
— Майкл в телевизионной комнате,— своими словами Мэлоди мягко подтолкнула Джиллиан к действиям, решив, что разговор окончен,— Вам следует объясниться. Мой сын вспыльчив, но не злопамятен.— И неожиданно схватила Джиллиан за руку, стиснув пальцы до боли, с жаром попросила,— Умоляю, помогите.— Вспыхнула, заливаясь краской, нервно поправила безупречную прическу, отворачиваясь в сторону, — День, какой−то сегодня неудачный,— Простите.
«Семейка сумасшедших»,— мысленно оценила происходящее Джиллиан. Но как бы то ни было. И Майкл и Мэлоди испытывали по отношению к ней добрые чувства, нуждались в ней. В то время как все друзья отвернулись, а думать об отношении родителей было мучительно больно. Мать вместо того, чтобы поддержать и посочувствовать осудила и оттолкнула, ведь Джиллиан разрушила все ее планы. И теперь за вечерним чаем в клубе, она не сможет похвастаться, что ее «милая девочка» учиться в Беркли. Джилл очень хорошо представила, как леди Камилла — после того, как ее мамочка, встретив дочь на пороге клиники, прошипела сквозь зубы « Стерва, ты опозорила нашу семью», называть ее мамой не поворачивался язык, закатывает глаза и томно вздыхает, поднося ко рту чашечку тонкого фарфора с цветочным чаем. Ей даже слышался грассирующий напевный голос: « Ох уж эти дети, чем старше становятся, тем больше неприятностей, совсем перестали слушать и уважать родителей».
— Было бы за что,— зло прошептала Джиллиан, не заметив, что говорит вслух.
— Вы что-то сказали? — Мэлоди вскинулась и недоуменно уставилась на Джиллиан.
— Нет,— она качнула головой,— Мысли вслух. Я пойду к Майклу.
Она нашла мальчишку на втором этаже в большой, переоборудованной под кинозал комнате. Майкл, развалившись в кресле, капризно надув губы смотрел диснеевский мультик.
— Ты должен объяснить свою выходку. Сейчас же.
Нехотя нажав на кнопку на пульте дистанционного управления, Майкл выключил телевизор, развернулся в кресле, долго смотрел на Джиллиан, ничего не говоря, потом перевел взгляд на облака за окном и наконец, произнес:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Зачем ты устроил погром в библиотеке.
— Из− за тебя,— буркнул он.
— Если ты пообещаешь, что больше не станешь громить мебель в моем присутствии…
Он обрадовано подпрыгнул и захлопал в ладоши.
— Постараюсь.
— Отлично. А теперь я хотела бы…
— Я знаю, чего ты хотела бы,— он улыбнулся.
Именно улыбка, а не слова вызвали у Джиллиан смятение. Он так и сиял, предвкушая грядущее, в его пронзительном взгляде почудилась угроза. Внезапно голова закружилась, как будто из легких выкачали кислород. Джиллиан попыталась отвести взгляд, но его фиалковые глаза приковывали какой—то странной силой. Майкл наслаждаясь, улыбался все шире, все порочнее. Джиллиан отступила на шаг, словно рассмотрела в Майкле развращенность, которой по идее не могло быть у мальчика его возраста. И вдруг все разом кончилось. Прислонившись к стене, Джиллиан едва держалась на ногах.
— Майкл,— пробормотала она. И умолкла, когда он поднялся и, обойдя стол, направился к ней.
— Если ты не против, Джиллиан.— Он коснулся ладонью ее косы. — Мягкие. Ты очень красивая, Джиллиан. Позволь мне называть тебя Ли,— в его взгляде была такая мольба, и Джилл сломалась не в состоянии противиться, молча кивнула.
Она не могла догадываться, что стала основой его благополучия, его существования. Он всегда получал желаемое. Наслаждался и бросал, когда ему надоедало. Его любовь к этой очаровательной и нежной девушке не была возвышенным чувством, это было квинтэссенцией его чудовищного эгоизма и порочных страстей, он считал, что его любовь к Джиллиан дает ему на нее право, подобное тому, как может претендовать на еду, тепло и дом. Никто, даже она сама не сможет лишить его этого права. И еще он, не понимая почему, но был точно уверен, что именно она Ли единственная, кто сможет помочь ему вырваться из власти владеющего им демона.
Воспоминания измучили Джиллиан. И теперь она чувствовала себя совершенно разбитой. В такие моменты особенно остро ощущались годы – двадцать лет назад после бессонной ночи, она бы вскочила бодрой и вполне готовой к новому дню и новой драке. А сейчас – призрак, который Джиллиан увидела в зеркале, вызвал сожаление и брезгливость.
- И что дальше?- прошептала она.
Джиллиан кляла себя за то, что не приняла снотворное, которое прописал врач, предупреждая, что малейший стресс может вызвать тяжелую бессонницу. Упаковка с таблетками лежала в несессере с туалетными принадлежностями. Но она боялась, что после снотворного весь день будет вялой и разбитой. А этого она не могла себе позволить, она должна быть в форме. В лучшем виде! Чтобы никто не смог догадаться, как ей тяжело и страшно.
Вдруг неудержимо захотелось плакать. Но тогда к бледности лица добавятся покрасневшие и опухшие веки. Сморгнув единственную выкатившуюся слезинку, Джилл отдернула пластиковую занавеску душа, включила холодную воду, отшатнулась, чувствуя ожоги на коже от случайных ледяных брызг. Прикрыла тяжелые зудящие от недосыпа веки и глубоко вздохнула, набирая в легкие максимальное количество воздуха, не дыша, ступила под колющие струи. Через минуту, начав от холода выстукивать дробь зубами, сделала воду погорячей, энергично растерлась мочалкой. Обнаружила на полочке под зеркалом свой любимый шампунь и с наслаждением вымыла волосы.
Через полчаса, вновь глянув в зеркало, Джиллиан смогла улыбнуться, и улыбка выглядела вполне натурально, и даже в глазах появился блеск. Щеки окрасил легкий румянец, напряженные мускулы расслабились, к телу вернулась легкость, и почти прошла тупая боль в затылке.
Стащила с забинтованной руки специальный непромокаемый пакет, пошевелила пальцами в надежде на чудо. Но видимо тело и мозг еще не пришли к полному единению. Безымянный палец так и остался неподвижным. Решив не заострять внимание на этом болезненном моменте, несколько раз растянула губы в улыбке, зная, что такая гимнастика хорошо помогает «держать лицо» в течение дня, каким бы тяжелым и неудачным он не оказался.
