Расчёты эти оказались ошибочными. В России хорошо понимали расклад сил и поэтому сделали НАТО и странам Запада последнее предупреждение. Новая ошибка: предупреждение было принято за простой дипломатический демарш, одновременно неизбежный и бессмысленный. В пять часов утра три подводных лодки выпустили крылатые ракеты "Трайдент" по группировкам боевой техники у прибалтийских границ, в Беларуси и в Крыму; всё это были группировки, точно так же обречённые на заклание, как и разбомбленные ночью колонны боевой техники.
Ещё не угасли первые вспышки над русской землёй, как главнокомандующий отдал ответный приказ -- применить ядерное оружие! Все арсеналы межконтинентальных ракет, уже приведённые заранее в полную боеготовность, разом вывалили свой смертоносный груз в зимние небеса. Менее десяти процентов ракет было уничтожено на старте или в шахтах натовским ответным огнём; ещё примерно пятнадцать процентов не взлетели по техническим проблемам. Одновременно с этим в войска, снабжённые тактическим и оперативно-тактическим ядерным оружием, поступил приказ, разрешающий применить его на усмотрение командования отдельных частей, для поражения любых целей под флагом или на территории противника.
В распоряжении Запада были прекрасные арсеналы самых современных средств борьбы с атомной атакой. Все эти средства были задействованы точно и в срок, и все они оказались эффективными. Большая часть русских бомб, пришедшихся на первый залп, была сбита на траектории подлёта; до целей в западном мире долетели из этого залпа только восемьсот тридцать четыре боеголовки, общей ударной мощностью около пятисот мегатонн тротила.
Вслед им на цели Европы, Америки и даже Австралии беспорядочно обрушились удары различных тактических снарядов, добавивших немного к общей мощности, но сверх меры -- к панике и ужасу, охватившим мир. Мгновенно разрушены были Франкфурт, Рим, Брюссель, Лиссабон... Франция заявила на весь мир о своём нейтралитете -- и Францию не тронули, но паника началась и там. Больше всех досталось почему-то Хайфе -- в неё всадили тридцать семь снарядов. Премьер-министр Израиля, проигнорировавший в своё время требование своего древнего и мудрого народа не путаться с НАТО и привыкший видеть опасность для своей страны только в немытых арабских террористах с тротиловыми шашками, сидел теперь в дрожащем от взрывов бункере и придумывал планы возмездия. Он по-прежнему искренне считал, что его страна пользуется неким иммунитетом от неприятностей на международной арене, какие бы действия она ни предпринимала.
К семи часам утра западный мир был разрушен. Очередь оставалась за неизбежным ударом возмездия, который должен был покончить и с существованием России.
IV. Sanctus (Святой)
Беглец с комфортом летел в самолёте, ничего не зная об этих событиях. Ему виделся рассвет на весенней улочке, запах круассанов дразнил обоняние. В полёте ему предложили еду, вонючую и пакостную, какой она обычно и бывает на российских авиалиниях; он отверг эту еду, как смертный грех. Потом вдруг машина заложила долгий и крутой вираж влево. Вспыхнуло табло "Пристегните привязные ремни", а вошедшие в салон стюардессы попросили пассажиров также опустить шторки на иллюминаторах.
Тогда он испугался, ни испугался, как обычно в своей жизни, не того, чего следовало бы бояться. Он испугался, что за ним, летящим навстречу красивой жизни, круассанам и кофе, навстречу модерну и торжеству Запада, не желавший отпускать его без искупительной жертвы российский режим послал внезапно истребители, чтобы принудить его самолёт сесть или повернуть обратно. Он осторожно приоткрыл шторку, но не увидел ничего, кроме огней и каких-то неясных разводов внизу. Тогда ему представилось, что истребители, посланные его сбить, натовские, что они не пропустят российский самолёт, пока Россия не примет ультиматум. У него заныло под ложечкой. Не оттого ли были так любезны пограничники, так быстры и вежливы сотрудники аэропорта на контроле! Они знали, что ему не удастся улететь! Они смеялись над ним! Он стиснул кулаки на поручнях сиденья; потом, подозвав стюардессу, спросил, скоро ли они прилетят в Римини.
Стюардесса, явно сама взволнованная предосторожностями, поколебалась секунду, а потом сказала ему, что самолёт летит по расписанию, что скоро рассвет на этой высоте, а повороты и крены вызваны тем, что рейс обходит зону турбулентности. Она также спросила, не принести ли ему воды. Он попросил томатного сока, выпил стакан и заснул, утомившись от переживаний предыдущего дня. Во сне он ощущал, как самолёт ещё несколько раз делал повороты туда и сюда, и проснулся оттого, что машина заходила на посадку, что всех попросили открыть иллюминаторы и пристегнуться.
Снаружи стояли едва намеченные, слабые сумерки. Самолёт шёл на снижение сквозь тонкие облака, протыкая слой за слоем, и беглец вновь почувствовал смутное беспокойство. Только бы пройти благополучно паспортный контроль на въезде! И тогда -- тогда Запад ждёт его... Он нащупал загранпаспорт, проверил визу, полученную три года назад, пересмотрел все документы. Всё было в порядке. Машина покачалась над облаками и, пробив последний слой тумана, коснулась земли. У земли было ещё темно и, по всей видимости, холодно. По крылу мели струйки позёмки. Он никогда не думал, что в Римини тоже бывает снег!
Самолёт откатился далеко от полосы, но трап почему-то не подавали. Потом что-то хлопнуло, в салон ворвался холодный воздух, и стюардессы принялись объяснять наперебой, что покидать машину по техническим причинам придётся по надувному трапу. Для этого следовало снять ботинки. Недовольный задержкой, он протиснулся на морозец, снял туфли и съехал на мёрзлое, курящееся позёмкой лётное поле. Пока он переобувался, хмурый стюард и трое людей в плотных куртках со светоотражающими жилетами отвели его в сторону, к другим людям, молча ожидавшим своей участи у длинного и широкого автобуса. Беглец наконец-то осмотрелся -- и не смог сдержать крика ужаса; на приземистом здании аэровокзала поодаль сияла неоновая надпись: "ОРЕНБУРГ".
Вместе с другими людьми его загнали в автобус и отвезли в здание аэровокзала, где проверили документы и включили под номером 129 в список эвакуируемых. В здании работал телевизор, транслировавший почему-то русскоязычные новости Би-Би-Си. Из новостей он узнал, что русские ответили на ядерный удар по своей территории массированной контратакой, и что прекрасный и старинный курортный городок Римини, куда он направлялся, был по совместительству одной из резервных баз средиземноморского флота НАТО, сметённой теперь с лица земли в результате ядерного нападения с неопознанной российской подлодки.
V. Agnus Dei (Агнец божий)
Растерянный и стиснутый со всех сторон ненавистной толпой, он покинул здание аэровокзала. Людей грузили в автобусы, как скот; доносились крики, и вооружённые до зубов люди в бронежилетах с двуглавыми орлами на спинах -- при взгляде на них он ощутил, как сжимаются его кулаки! -- время от времени пускали в ход резиновые палки, унимая на в меру ретивых радетелей о собственной жизни и благополучии. Говорили, что автобусы направляются "в район", подальше от города. Он на мгновение представил себе, как вместо благословенной Италии попадает в какое-нибудь село под Оренбургом. Изба, иконы, постель на полу, мытьё в тазике с горячей водой?! Нет, не так он представлял себе своё будущее! Наверняка из города можно хоть на чём-то уехать на запад! В молодости он знал девчонку, много путешествовавшую автостопом. Правда, она умела развлекать водителей... Что ж, если ему понадобится, он готов и на это! Он свободный, лишённый предрассудков человек! Только бы выбраться, только бы не деревня, полная липкого, русского быдла, только бы не снег и не грязь девять месяцев в году...
Он бросился в сторону от толпы, грузившейся в автобусы. "Куда, дурак?!" -- крикнули ему. Он ожидал стрельбы и лая собак, но никто не останавливал его. Он завернул за забор, огораживавший аэропорт, побежал по разбитому просёлку навстречу солнцу, опускающемуся к закату; там, в стороне, виднелись зубчатые силуэты городских типовых зданий, унылых, как всё советское. Навигатор в телефоне не работал, но самое важное на свете направление -- Запад -- чётко обозначалось лучистым светом зимнего солнышка, раскрашивавшего снег в тёплые розовые, бежевые, золотые цвета...
