- Что-то Гиббс запаздывает, - произнес Джек, отвлекшись от своего занятия. – Где его, интересно носит?

Йохансон флегматично передернул плечами.

- Гиббс никогда не спешит. Может, заскочил куда-нибудь по дороге промочить горло.

- Он мог бы сделать это и здесь! Вечно его… Ах, вот и он! – обрадовано возгласил Джек, увидав в дверях знакомую физиономию своего старпома.

Гиббс был не один. Позади него вырисовывался некий таинственный субъект, чье лицо скрывала широкополая шляпа, а фигуру просторный плащ.

- Капитан, - Гиббс приблизился к столу; вид у него был бледный и слегка взъерошенный, - вас кое-кто искал, и я подумал… , - вместо продолжения он сделал неопределенный жест рукой и плюхнулся на свободный табурет. Его спутник тоже присел, не дожидаясь приглашения.

Все это было весьма загадочно, и Джек слегка протрезвел, ощутив смутную тревогу.

- Пойди, возьми себе выпить! – он сунул монету за корсаж рыжеволосой девицы и, слегка хлопнув ее по заду в качестве напутствия, отправил восвояси. – Итак, - обратился он к таинственному незнакомцу, - у вас ко мне дело?

- Именно так, - отвечал тот, - и весьма важное.

Голос собеседника показался Джеку смутно знакомым, и, привстав со своего места, он довольно бесцеремонно приподнял на незнакомце шляпу, чтобы разглядеть его лицо. Разглядев, он едва удержался на ногах и плюхнулся на свое место, протрезвев окончательно.

- Чтоб я сдох! Вот это сюрприз! Не стану спрашивать, что вы здесь делаете. Уверен, у вас веская причина для подобного визита.

Тем временем, Гиббс увел Йохансона к стойке, чтобы не мешать собеседникам.

На столе словно бы сами собой появились чистый стакан и еще одна бутылка.

- Что ж, любезный командор, - произнес Джек, наполняя стаканы, - пейте! Пейте и рассказывайте, что привело вас сюда.

Норрингтон (а это был он) брезгливо поморщился и отверг предложенное угощение.

- Я не стану пить эту отраву!

- Нет, станете! – возразил Джека ласково, возвращая стакан на место, - Если вы не будете пить, то на вас обратят внимание, если на вас обратят внимание, то непременно узнают, а если вас узнают… - Джек очень выразительно изобразил человека, которому перерезают горло. - И вас не спасет ни сам архангел Михаил с огненным мечом, ни даже его превосходительство губернатор Тортуги! У вас здесь дурная репутация, мой друг. Так что пейте!

Норрингтону пришлось признать логику предложенных доводов, он нехотя поднял стакан и сделал глоток. Глоток оказался не последним, и, излагая Джеку суть дела, командор время от времени прикладывался к стакану, а заботливый капитан Воробей следил за тем, чтобы тот не пустел. Результатом явилась некоторая заторможенность речи и вольность манер милейшего командора. Он слегка покачивался из стороны в сторону; взор его сделался рассеянным и недоуменным. Норрингтон попытался понять причину своего состояния, но никак не мог собраться с мыслями.

- Ч-черт, что со мной? – пробормотал он заплетающимся языком. Лицо Джека, на вид совершенно трезвого, вдруг поплыло перед его взором. Продолговатые темные глаза пирата, обведенные вокруг угольно – черным, казалось, заглянули в самую душу командора, наводя на мысли о силах Ада.

- Не волнуйтесь, друг мой! – тихо произнес Джек. – Все не так страшно!

Норрингтон сделал над собой титаническое усилие, пытаясь справится со слабостью, но не смог. Бессильно всхлипнув, он уронил невыносимо тяжелую голову на стол, пробормотав напоследок:

- Проклятый пират!

Пробуждение было крайне неприятным. И это еще слабо сказано. Голова болела так, словно накануне по ней колотили чем-то тяжелым, желудок находился в крайне неустойчивом положении, грозя вот-вот вывернуться наизнанку. Похмелье такого небывалого масштаба ведущий исключительно трезвый образ жизни командор мог с трудом припомнить лишь как смутный эпизод из своей кадетской юности. Однако, он очень ясно помнил все, что происходило с ним накануне и ощущал стремительно закипающую ярость. Норрингтон копил силы. Пытаясь разлепить глаза, он предавался мечтам о том, что он сделает с мерзким пиратом, подвергшим его такому унижению, когда сможет встать на ноги. Наконец он нашел в себе силы открыть глаза и повернуть голову в ту сторону, откуда слышался легкий шорох, указывающий на присутствие рядом кого-то еще. Контуры убого обставленной комнатушки расплылись перед глазами Норрингтона, но вот фигуру Джека, сидевшего за столом и внимательно изучавшего бумаги командора видно было хорошо. Джек так углубился в свое занятие, что обратил на командора внимание только тогда, когда тот предпринял попытку встать, впрочем безуспешную.

- Очнулись? – он отложил свиток и приблизился к кровати командора с выражением искренней заботы на лице.

- Чтоб тебе в Аду сгореть! – процедил Норрингтон сквозь зубы, глядя на Джека с бессильной яростью, - Что за дрянь ты подмешал в мой ром?!

- Искренне прошу простить меня за это, - отвечал Джек без тени насмешки, - Несомненно, года три назад я кинулся бы в любую авантюру очертя голову. Но с тех пор многое изменилось. Теперь я отвечаю не только за свою жизнь, но и за жизни других. Люди, которые идут за мной, доверяют мне. И я не могу позволить себе завести их в ловушку, возможно расставленную вами. Вы честный человек, командор. Но вы выполняете приказы, а те, кто отдает вам приказы, не внушают мне подобного доверия. Посему я решил проверить, что вы на самом деле для нас припасли, прежде чем дать вам ответ. Ну как, вы еще сердитесь?

На протяжении всей речи Норрингтон ощущал, что его гнев потихоньку тает, а головная боль лишь усиливается.

- Да, черт подери! Из-за вас у меня теперь раскалывается голова, и я лежу здесь как бревно, вместо того, чтобы заниматься делом!

- Искренне вам сочувствую! – произнес Джек, - И предлагаю помощь.

Джек отошел к столу и вернулся, держа стакан, наполненный до половины какой-то мутной жидкостью.

- Выпейте. Это противоядие. Надо признать, то зелье, что я вам подмешал, довольно пакостная штука.

Норрингтон скривился, глядя на содержимое стакана.

- Я не стану это пить! Дважды одну и ту же ошибку не повторяют!

- Вы похожи на капризного ребенка, командор! Какой мне смысл травить вас снова, если я убедился, что вы говорите правду?! Ну же, не упрямьтесь!

Джек присел на край кровати и, приподняв голову Норрингтона, почти силком влил в него содержимое стакана. Тот издал протестующий возглас и попытался оттолкнуть капитана, но дело было уже сделано.

- Вот и славно! - Джек отошел к столу, чтобы поставить пустой стакан, а после вернулся на место. – Ну как, уже лучше?

Норрингтон лежал, прикрыв глаза и с облегчением ощущая, как отступает дурнота, а свинцовый туман потихоньку улетучивается из мозгов. Джек, наблюдавший за его лицом, удовлетворенно ухмыльнулся.

- Знаете, все эти зелья позаимствованы у туземцев. Удивительные вещи творят порой их шаманы и колдуны! Это самая настоящая магия, хотите верьте, хотите нет. Я могу порассказать вам совершенно невероятные истории…

- Хотелось бы услышать от вас что-нибудь более реалистичное, - перебил его Норрингтон, - например, что вы думаете о моем предложении.

Джек некоторое время глядел на него, ласково и чуточку снисходительно, словно мудрец на ребенка. Потом произнес со вздохом:

- Любезный командор, сможете ли вы представить себе МЕНЯ в качестве офицера британского королевского флота и законопослушного гражданина?

Норрингтон мысленно примерил на Джека алый мундир, пудренный парик с буклями и форменную треуголку. Зрелище показалось ему нелепым до абсурда, и это заставило его усомниться в правильности своего выбора.

- Что ж, - командор с трудом приподнялся на локтях и потянулся к валявшемуся у него в ногах рединготу, - Я понял вас. Думаю, мне больше нечего делать здесь.

- Я согласен, - настиг его голос Джека, - Я буду служить Его Величеству королю Британии Вильгельму.

- Простите? – рука Норрингтона замерла на пол пути.