По двору бродили одичавшие с виду куры. Временами они останавливались и тыкались клювами в землю, грозно поглядывая на чужаков крошечными бусинками глаз.

— Вы слышите? — прошептала Джозефина.

Дамы притихли.

Ева различила слабый тонкий звук, напоминавший комариный писк.

— Просто мы еще далеко, — добавила Эми Питни. — Подождите, пока подойдем ближе. Это визг. Вот кого Иисусу Навину следовало бы привести к стенам Иерихона. Исход войны решился бы за несколько дней: войско неприятеля задрожало бы от ужаса и обратилось в бегство.

— Их шестеро, — доверительным шепотом поведала Джозефина. Еву несколько озадачило, что дамы перешли на шепот, хотя до дома О’Флаэрти оставалось еще добрых пятьдесят футов. — Возможно, семеро. А может, и восемнадцать. Они никогда не стоят на месте, поэтому сосчитать их невозможно, а мать семейства всегда такая усталая и измученная, что едва способна закончить начатую фразу, вот почему мне так и не удалось добиться от нее ответа. Они носятся по двору как бесноватые. Карабкаются на деревья и на крышу. Прыгают. И кричат. О боже, как они визжат! И повсюду пролито что-то липкое. Варенье и… такое, о чем мне не хочется даже думать.

— Ты вовсе не заходишь в дом, — фыркнула Эми, с презрением глядя на Джозефину. — После того, что случилось во время первого визита.

— Я что-то не вижу, чтобы ты спешила туда войти, мисс Гордячка.

— По крайней мере, я не хнычу, как младенец.

— О, ты бы тоже захныкала, если б один из этих маленьких зверенышей вцепился тебе в прическу и вырвал гребень! У меня тонкие волосы и очень нежная кожа на голове. Хотя тебе-то откуда знать о таких вещах. Все твои волосы ушли в брови.

Девушки ощетинились, готовые броситься друг на друга, как пара кошек. Пунцовые от ярости, они едва ли не шипели, крепко упершись в землю напружиненными ногами.

Ева приготовилась вмешаться, пока в воздух снова не полетели клочья волос.

— Ты здесь только для того, чтобы произвести впечатление на пастора, — с ядом в голосе отчеканила Эми.

Джозефина чуть не задохнулась от возмущения.

— Можно подумать, он смотрит на тебя! Думаешь, ему нужен выводок бровастых детишек?

— У меня хотя бы есть настоящий поклонник.

— Потому что твой папаша купил его для тебя! — Джозефина с шепота перешла на крик.

— Довольно! — рявкнула миссис Снит. — Как можно говорить о пасторе подобные вещи? Он достойный человек с твердыми моральными устоями, ему нельзя вскружить голову всякими легкомысленными глупостями.

Она обращалась к девушкам, но слова ее явно предназначались графине.

— Хотите узнать один из секретов красивых мужчин, дамы? — лениво поинтересовалась Ева. — Мужчин не просто красивых, а ослепительно, ошеломляюще красивых. — Ее спутницы застыли на месте, завороженные заманчивым предложением и слегка испуганные мыслью, что ящик Пандоры вот-вот откроется. — Так скажите мне — да или нет?

Три дамы кивнули в унисон.

Миссис Снит внезапно всполошилась.

— Возможно, вам следует сказать сначала мне, леди Уэр…

— Чш-ш! — бесцеремонно оборвала ее Джозефина, не сводя глаз с графини.

Теперь уже миссис Снит побагровела от негодования.

— Большинство из тех, кто по-настоящему красивы, не могут устоять, когда вы делаете вид, будто вовсе не интересуетесь ими, — заговорила Ева. — Понимаете, они привыкли быть в центре внимания и ждут от вас восхищения. Советую взять на вооружение слово «равнодушная». Мужчины этого сорта находят его неотразимо привлекательным. Видит бог, не следует драться из-за мужчины. Постыдитесь! У каждой из вас достаточно достоинств, чтобы завоевать мужчину, так заставьте его оценить их.

В сущности, Ева сказала чистую правду. Однако она подозревала, что в случае с преподобным Силвейном ее рецепт, возможно, и не годится. Пожалуй, Адам лишь искренне поблагодарил бы Еву, узнав, что юные прихожанки перестали осаждать его по ее совету.

— По правде сказать, леди Уэррен, вряд ли сейчас подходящее время для подобного урока, — с сомнением заметила миссис Снит.

— Ах, миссис Снит, разве не огорчительно видеть, как ваше благородное дело страдает из-за пустячных разногласий между двумя достойными молодыми леди? К несчастью, причиной множества проблем в этом мире являются мужчины. Я совершенно уверена: лишь разумно управляя ими, можно достигнуть мира на земле.

Богатая гамма противоречивых чувств отразилась на лице миссис Снит. Почтенная дама явно перебирала в уме возможные приемы, при помощи которых Ева управляла мужчинами.

— Вы… умеете убеждать, дорогая, — нехотя согласилась матрона. Казалось, она готова подпрыгнуть и закрыть ладонью рот Евы, если той вздумается заговорить о чем-нибудь неподобающем.

— А где отец семейства? Мистер О’Флаэрти? — спросила Ева. — Он дома?

Куры подошли ближе, косясь злыми глазками на непрошеных гостей.

Дамы невольно попятились.

— Джон О’Флаэрти? Если он не в пивной, то, должно быть, валяется пьяный где-нибудь под деревом и храпит. Он нередко пропадает на неделю, а то и на несколько. Никто не знает, где он бродит. Говоря откровенно, это довольно неприятный человек. Думаю, миссис О’Флаэрти и дети его боятся.

Ева не удивилась. Ей был слишком хорошо знаком этот страх.

— Ну, время от времени он все же бывает дома, если в семье столько детей. Они все от него?

Девушки смущенно покраснели, пряча глаза. Потом сделали вид, будто рассматривают свои ноги, облака на небе и деревья во дворе.

— Леди Уэррен, — поспешно вмешалась миссис Снит, — молодым незамужним девицам не подобает…

Ева выразительно закатила глаза.

— О, ради всего святого, откуда, вы думаете, берутся дети?

— Все они точная копия своего отца. Рыжеволосые и горластые. Вопят так, что и мертвого разбудят. Даже младенец. Вернее сказать, в особенности младенец.

Это короткое замечание прибавило мисс Эми Питни уважения в глазах Евы. Но неужели юная леди со строго сведенными бровями и вправду сохла по пастору?

— Мэри О’Флаэрти — порядочная молодая женщина. Она даже не взглянула бы на другого мужчину, — многозначительно изрекла миссис Снит, решив, должно быть, что Еву пора осадить.

— Ну разумеется, — отозвалась Ева. — А порядочным женщинам, как известно, всегда достается заслуженная награда.

Дамы, похоже, не уловили иронии в ее словах.

Мисс Эми Питни откашлялась, прочистив горло.

— Леди Уэррен… мы всеми силами старались помочь О’Флаэрти и искренне верили, что выбрали правильный путь, однако нам это не удалось. Мы думаем, что теперь, возможно, стоит попробовать вам.

Три пары блестящих насмешливых глаз с вызовом уставились на Еву.

Она вгляделась в лица женщин, пытаясь угадать, какое испытание ее ждет, но так и не нашла ответа.

Сказать по правде, за свою жизнь ей доводилось видеть кое-что и пострашнее семейства О’Флаэрти с их многочисленными детьми. Едва ли они представляли опасность. Вдобавок миссис Снит со своими подопечными не отправила бы ее в логово льва. Впрочем, полной уверенности на сей счет Ева не испытывала.

— Я попробую, — весело согласилась она. — Полагаю, мне оказана особая честь.

— Чудесно, — пророкотала миссис Снит. — Как ни досадно, мы забыли захватить еду и одежду для детей, так что мы вернемся за вами через несколько часов.

— Вы… — Ева похолодела. Три женщины нацепили на лица любезные улыбки, старательно изображая простодушие. — Что ж, хорошо. Тогда я, пожалуй, пойду.

Ева медленно и осторожно вошла в покосившуюся калитку. Потом нерешительно остановилась, сделала еще несколько шагов по двору и оглянулась. Дамы радостно помахали ей. Ева расправила плечи, набрала в грудь побольше воздуха и уверенной, летящей походкой направилась к дому, хлеща юбками задиристых кур, которые отчаянно кидались в атаку, словно грабители в темных закоулках Сент-Джайлз, да так и норовили клюнуть мыски ее туфель.

Приблизившись к дому, Ева замедлила шаг. Грязные, закопченные оконца казались непроницаемыми, будто их не мыли годами. А может быть, обитатели дома не желали, чтобы кто-то заглядывал в окна снаружи.