После еще нескольких шуточек в подобном духе Гермиона пригрозила запустить в мальчишек Петрификус Тоталус, и те, поняв, что с мисс Грейнджер шутки плохи, быстро ретировались из Больничного крыла.

Гарри и Рон навещали Гермиону каждый день, а с началом учебной недели еще и приносили домашние задания. Рон возмущался поведением Гермионы, заявляя, что на ее месте глупо тратить время на занятия, если есть возможность отдохнуть. Гермиона была с приятелем категорически не согласна: ей не хотелось отстать от учебной программы и упустить кучу важных знаний.

Исчезновение Гермионы обросло кучей слухов, поговаривали, что на нее напало неизвестное чудовище, и толпа обеспокоенных однокурсников повалила в Больничное крыло на разведку. Дабы уменьшить поток любопытствующих, Фред и Джордж заявили, что с Гермионой все в порядке, и подверглись шквалу каверзных вопросов о ее состоянии. К чести братьев, они не проболтались и на все вопросы отшучивались в своем духе.

К Гермионе как-то раз заглянула и Джинни. Вид у девочки был взволнованным, словно она хотела что-то рассказать и боялась. Тем не менее, когда Гермиона небрежно спросила, в чем дело, Джинни ловко перевела тему разговора.

— Это открытка от профессора Локонса? — полюбопытствовала девочка, указав на украшенную золочеными виньетками бумагу на столике возле кровати Гермионы. — Можно посмотреть?

— Конечно, — разрешила Гермиона.

Джинни очень долго вертела открытку в руках, подмечая, что при открытии она издает легкие мелодичные перезвоны, и фотография профессора Локонса лукаво подмигивает, а строчки, написанные летящим узорчатым почерком, переливаются всеми цветами радуги.

— Какая потрясающая магия! — восторженно прошептала Джинни, возвращая открытку на место. — Профессор Локонс определенно симпатизирует тебе.

— Глупости, — покраснела Гермиона.

— Вовсе нет! — Джинни хихикнула. — Ты — его любимая ученица, правда? Он тебе нравится? Не спорь, я слышала, как Рон утверждал, что у тебя в расписании напротив всех его уроков сердечки проставлены, — с гордостью заявила девочка.

— Рон бы поменьше языком болтал, — буркнула Гермиона. — Мне нравится вовсе не профессор Локонс, а герой его книг.

— Ты влюбилась в вымышленного персонажа? — после некоторых раздумий спросила Джинни. Вид у нее стал какой-то взволнованно-таинственный, словно ее так и подмывало поделиться каким-то своим секретом. — Это так…

— Глупо, — отрезала Гермиона.

— Вовсе нет! — не согласилась Джинни. — Я, например, тоже влюблена, и… — Она покраснела. — Ты и сама прекрасно знаешь, в кого. Только не думаю, что Гарри когда-нибудь обратит на меня внимание. Я для него — всего лишь еще одна из Уизли. — Вид у Джинни стал тоскливо-унылым. — Ладно, я пойду. Выздоравливай, Гермиона.

Больше Джинни в Больничном крыле не появлялась, что насторожило Гермиону. Впрочем, она при всем желании не могла бы разобраться в поведении мисс Уизли, не поговорив с ней, а это было возможно только после выписки. Что-то подсказывало Гермионе, что Джинни скрывает какую-то тайну.

— Ну, Гермиона, умеешь же ты найти приключения! — веселилась Чарити.

Она, конечно же, не могла не навестить Гермиону, особенно после всего случившегося. Девочка разрешила ей заглянуть за ширму, и минут пять Чарити просто молчала, не в силах вымолвить ни слова. Наконец, покачав головой, она сухо спросила:

— Оборотное зелье с волоском животного?

Сдерживая страх, Гермиона кивнула. К ее удивлению, мадам Бэрбдж громко расхохоталась.

— Видел бы это Снейп! Тебе же «Превосходно» на Ж.А.Б.А по зельеварению записать можно! Ох, жаль, нельзя ему рассказать о твоих успехах… — Она помрачнела. — Не расскажешь мне, зачем понадобились такие жертвы? Только не говори о прогуле уроков — все равно не поверю. Версия об ускоренном курсе анимагии тоже отменяется.

Деланно серьезный вид Чарити лишь насмешил Гермиону, и девочка с легким сердцем поведала приятельнице про замыслы насчет выведывания тайны Малфоя. Она также посетовала на то, что жертва оказалась напрасной, и Малфой к нападениям чудовища никоим образом не причастен.

— Ты веришь в эту Тайную кладовку? — фыркнула волшебница. — Уж если она и существует, то вряд ли Малфои — наследники Слизерина. Посмотри на досуге «Родословную знати», занятная книжонка по генеалогическим древам Великобритании. Самые известные роды расписаны до подробностей, в том числе и предполагаемые потомки основателей школы. Другое дело, что они ничем не подтверждены, и это догадки, догадки, догадки… Но план был дерзок и удивительно в твоем стиле! Честное слово, Гермиона, я тебе поражаюсь. Вроде бы такая тихая, приличная девочка — и блестяще варит запрещенные зелья в обшарпанном туалете…

Взгляд Чарити наткнулся на край золоченой открытки, высовывавшийся из-под съехавшей подушки. Наклонившись, дама ловко вытащила открытку и с выражением прочитала:

—«Мисс Грейнджер с пожеланиями скорейшего выздоровления от преисполненного сочувствия профессора Златопуста Локонса, Кавалера ордена Мерлина третьей степени, почетного члена Лиги Защиты от Темных сил и пятикратного победителя конкурса журнала „Магический еженедельник“ за самую обворожительную улыбку». — На каждом слове лицо Чарити выразительно морщилось, передавая целую гамму чувств: от наигранно раболепного восхищения до презрения. — Помилуй Мерлин, Гермиона, ты хранишь это под подушкой?! Не думала, что ты так влюблена в Локонса.

— Вы с Джинни сговорились, — буркнула Гермиона, выхватив открытку у приятельницы.

Взгляд Чарити слегка посуровел, когда она деланно невзначай осведомилась:

— А Джинни эта, случайно, не дочка Молли Прюэтт? Точнее, Уизли, — поправилась волшебница, и по ее лицу словно судорога прошла. — Никак не могу запомнить, что она вышла замуж. — За улыбкой Чарити попыталась скрыть свои чувства, но ей это плохо удалось.

— Да, верно, — настороженно кивнула Гермиона. — А в чем дело?

— Да так, ни в чем, — ответила Чарити и равнодушно пожала плечами.

Только этот жест не обманул Гермиону, и девочка решила, что выяснит, с чем связана некоторая антипатия Чарити к Джинни и к Молли.

— Эти шалопаи Фред и Джордж, получается, тоже ее дети? — снова заговорила Чарити. — Они такие… невероятные, — хмыкнула волшебница. — Такое ощущение, что в них затолкали пудов пять взрывчатки, того и гляди рванет и разнесет весь Хогвартс по камешку…

С такой характеристикой близнецов Гермиона была полностью согласна. Минут пять они обсуждали последние выходки рыжих оболтусов, после чего Чарити извинилась и покинула Больничное крыло, оставив Гермиону гадать над причиной ее странных вопросов и не менее странного поведения.

Январь прошел незаметно даже для запертой в школьном лазарете Гермионы, и в начале февраля, когда шерсть с ее лица исчезла, и девочка вернулась в нормальное состояние, мадам Помфри разрешила ей покинуть Больничное крыло. За время, проведенное там, Гермиона несколько раз пыталась написать родителям письмо, так как уже давно не слала им весточек, поблагодарить за подарок, но у нее ничего не получалось. Выводя первую строчку «Дорогие мама и папа!», девочка уже мыслила себе дальнейшее продолжение: «У вас теперь вместо дочери домашнее животное. Вы ведь не имеете ничего против кошек?» или: «Вас ждет маленький сюрприз. Надеюсь, у вас нет аллергии на кошачью шерсть, иначе у нас будет проблема…» и не могла подавить хохот. Наконец, оптимальный вариант был найден, и довольная Гермиона решила перед визитом в башню факультета отослать письмо, чтобы не заставлять родителей волноваться за нее.

Девочка уже поднималась по скользким ото льда ступенькам, когда тяжелая дверь совятни распахнулась, и на Гермиону налетели два подростка с крупными свертками в руках.

— Как ты думаешь, она заме-е-е…

— Ай!

Мальчишки чудом удержались на ногах, а вот Гермиона кубарем скатилась по ступенькам обратно к подножию лестницы, больно приложившись всеми частями тела о твердые каменные плиты. Переглянувшись, Фред и Джордж оставили свои посылки и бросились к Гермионе.