На последних словах голос у Лаванды предательски сорвался, и она стремительно выбежала из комнаты, не обратив внимания на Парвати, попытавшуюся схватить её за руку, чтобы удержать. Хлопнувшая напоследок дверь стала финальным аккордом девичьей ссоры, после которой в спальне повисла гнетущая тишина. Гермиона вздохнула, осознав, что всё это время почти не дышала, и в горле у неё отчего-то запершило, а во рту появился неприятный кислый вкус — вкус вины. Тем не менее, она подняла голову и, не глядя на Парвати, отлепившуюся от стены, снова забралась в кровать. Да уж, завершать разговор ссорой вовсе не планировалось, Гермиона лишь хотела выяснить правду, а в итоге… В итоге в ней взыграло беспокойство за Рона вкупе с раздражением, которое невольно вызывало само присутствие Лаванды Браун. Да, это была ревность, но поистине дружеская, а не какая-либо ещё.
— Гермиона, — наконец, подала голос Парвати. — Ты действительно всё не так поняла, и Лаванда…
— Если я не так всё поняла, — мигом ощетинилась староста, — то беги утешать её. Или — ах, да, как я могла забыть! — у неё теперь есть утешитель, и в твоих услугах она не нуждается.
— Зря ты так, — покачала головой Парвати. — Я понимаю, что ты обо всём этом думаешь, но ты не права.
— Неужели? Парвати, перестань.
— А ты выслушай меня, — с нажимом произнесла соседка по комнате, усевшись на кровать Лаванды прямо напротив Гермионы. — Да, мы обе, бывало, потешались над мальчишками, да, встречались с некоторыми из них смеха ради, не всерьёз, и зачастую не задумывались об их чувствах. Это правда. Но сейчас всё совсем иначе. Лаванда действительно влюблена в Рона, уж поверь, и она вовсе не собирается издеваться над ним. Дело вот в чём… — Убедившись, что Гермиона внимательно слушает, Парвати продолжила: — Помнишь, когда Мариэтта выдала нас Амбридж, из-за чего произошла та облава во время очередного занятия? Уж не знаю, куда ты в тот момент подевалась — вроде бы сбежала с Фредом, да? — но мы с Лавандой немного замешкались, в результате чего разбежались в абсолютно разные стороны. Она мне позже рассказала, что её чуть не поймал один из слизеринцев, что были у Амбридж в помощниках, а Рон её защитил — метнул какое-то заклятье в него, благодаря чему Лаванда сумела убежать. И потом, они раньше неплохо общались на третьем курсе… Думаю, ты понимаешь, к чему я веду? — Парвати пытливо посмотрела на слушательницу, опустившую взгляд на одеяло. — Всё совсем не так, как тебе показалось. Подумай над этим.
После этого девушка поднялась с кровати и покинула комнату, оставив Гермиону наедине с её мыслями и остро кольнувшим чувством собственной неправоты, разъедавшим подобно уксусу.
В последующие дни Лаванда демонстративно игнорировала Гермиону, и та платила ей тем же, не зная, как вести себя. Она осознала, что была неправа в своих обвинениях, но не понимала, как объяснить это Лаванде, вполне оправданно обидевшейся на соседку по комнате. Парвати их помирить даже не пыталась, у неё были заботы поважнее, касавшиеся уговоров родителей разрешить ей с сестрой остаться в Хогвартсе.
Рон, между тем, о ссоре ничего не знал, и стараниями Гарри ему удалось помириться с Гермионой. Правда, их общение теперь уменьшилось, так как Лаванда, постоянно бывшая рядом со своим парнем, не желала мириться с обществом мисс Грейнджер и постоянно находила предлоги, чтобы увести Рональда то на прогулку, то ещё куда — лишь бы подальше от старосты. Гермиону это частично устраивало, и всё же она отнюдь не была довольна сложившейся ситуацией.
Между тем на территорию Хогвартса ступил декабрь, чьё морозное дыхание покрывало инеем каменные стены замка, отчего в коридорах гуляли пробирающие до костей сквозняки, а студенты толпами наведывались в больничное крыло к мадам Помфри за её Бодроперцовым зельем. Школа принаряжалась к близившемуся Рождеству: по всему замку развешивались волшебные свечи и венки омелы, гирлянды из остролиста и еловых ветвей. Процессом руководили старосты факультетов и всего Хогвартса, что помогло Рону и Гермионе немного сгладить отношения.
В преддверии каникул в замке царило приподнятое настроение, несмотря на то, что немногие решились остаться в школе. В основном ребята разъезжались по домам, и неразлучная троица исключением не стала.
— Так и представляю себе волшебное Рождество с Флегмой, — скривилась Джинни.
Она и Гермиона сидели в комнате последней. Лаванда и Парвати куда-то смылись, и девушки наслаждались одиночеством и тишиной. Пока за окном плясала снежная пурга, Гермиона неторопливо собирала вещи, чтобы потом не искать ничего в последний момент. Джинни же развалилась на свободной постели, свесившись к полу и пытаясь выманить Живоглота из его убежища под кроватью, водя по полу жёлтым поясом от халата мисс Грейнджер. Кот на столь дешёвую провокацию упорно не поддавался.
— Не будь к ней так строга, — отрешённо заметила Гермиона, раздумывая, брать ли один из свитеров.
— То-то ты к Лаванде целиком и полностью доброжелательна, — фыркнула Джиневра, и её замечание было вполне справедливо.
— Я просто требую от неё того, чему сама стараюсь соответствовать.
— И это глупо, — отрезала Джинни. — Все люди разные. Правда, они с Флегмой одного типа — «красавицы-блондинки», но это уж действительно «на любителя». Так что оставь Рона в покое. Больше чем уверена, что они максимум до марта будут встречаться, а потом разбегутся.
Гермиона удивлённо оглянулась на мисс Уизли, прежде не отзывавшуюся об отношениях с таким цинизмом.
— Что случилось? — спросила староста. — Снова с Дином поссорились?
— Ты как всегда на редкость проницательна, — поморщилась Джинни, припомнив одну из любимых фразочек Фреда в адрес Гермионы. — Нет, серьёзно, это уже начинает действовать на нервы! Дин пытается контролировать меня, лезет в мою жизнь, а я не таких отношений хочу, понимаешь?
— Ты просто продолжаешь думать о том, чего у тебя никогда не будет, — вполголоса заметила Гермиона, намекая на Гарри.
Реакция последовала незамедлительно: Джинни приподнялась на локтях, выпустив пояс из рук на пол, и сердито проговорила:
— Да, я думаю о Гарри, и что с того? Нам удастся провести время вместе в «Норе», и тогда, возможно, мне удастся убедиться в своём к нему отношении. У него сейчас нет девушки, и будь я уверена в его симпатии ко мне…
— Бросила бы Дина? — продолжила Гермиона мрачно. — Зачем тогда было завязывать отношения с ним?
— А тебе какая разница? — изумилась Джинни. — Слушай, я не хочу это обсуждать, ясно? Только нотаций сейчас не хватало.
Перевернувшись на спину, девушка принялась разглядывать бархатный полог кровати. Гермиона же, кивнув самой себе, вернулась к вещам, и спустя минут пять молчания тишина была нарушена Джиневрой.
— Ты не хочешь ехать к нам только из-за Рона? Ну, из-за того, что вы поругались тогда, на матче?
— Мы уже помирились, — ответила Гермиона, складывая лишние вещи обратно в шкаф.
— Тогда почему ты отказалась от приглашения ма?
— Потому что я уже обещала родителям провести Рождество с ними. — Гермиона искренне сожалела о своём отказе, но иного выбора у неё попросту не было. — Думаю, вы не будете скучать без меня, — прибавила она с усмешкой.
— Да уж, конечно, — язвительно хмыкнула Джинни. — Выслушивать препирательства ма и Флегмы — что может быть увлекательнее?
— Зато Фред и Джордж помогут разрядить обстановку, — не согласилась Гермиона.
— Думаю, их больше увлекут подшучивания над нашим Ронни-Я-теперь-целуюсь-с-девушкой-а-не-с-подушкой.
— Джинни! — Возмутившись, Гермиона бросила в подругу подушку; та прижала снаряд к животу и звонко рассмеялась. — Как тебе не стыдно так говорить о собственном брате?
— А как он обо мне отзывался, когда застал нас с Дином? — оскорбилась в ответ Джинни, и подушка полетела к её хозяйке, не успевшей среагировать и повалившейся на свою кровать.
— Ты ведь знаешь Рона, — вздохнула Гермиона спустя пару минут после завязавшейся перестрелки, в результате которой в комнате настал настоящий беспорядок. — Это в его характере. Уверена, он вовсе не хотел по-настоящему тебя задеть.
