Засмотревшись на Фреда, мисс Грейнджер не заметила, как его раскрасневшееся от мороза лицо сменилось иным видением: гладь Чёрного озера, Фред, лихо рассекающий на коньках (девушка видела как-то раз в одну из прошлых зим, как он наперегонки с Джорджем и Ли исчертил весь каток вдоль и поперёк), держащий её за руку, не давая упасть, тянущий за собой её, с трудом удерживающуюся на шатких лезвиях… Мысленное падение отрезвило старосту, и она пару раз моргнула, осознав, что всё это время Фред терпеливо дожидался её ответа.
— О, с удовольствием! — поспешно выпалила девушка и тут же прикусила язык, заметив, с каким интересом посмотрели на неё старшие братья Рона. — То есть я была бы не против…
— Вот уж не ожидал такого ответа, — усмехнулся Фред, пристальнее, чем необходимо, разглядывая Гермиону. — Ты серьёзно, Грейнджер? И нет никаких «важных дел»? — поддразнил он.
Девушка нерешительно кивнула, в уме прикидывая, что же заставило её так спешно согласиться — странное видение или же неосознанное желание находиться в обществе Фреда Уизли. От последней мысли её щёки вспыхнули, но это, к счастью, легко можно было списать на мороз.
— Тогда идём? — Фред галантно предложил ей руку, и Гермиона не сразу, но приняла её.
Но не успели они сделать и пару шагов, как окно башни Гриффиндора распахнулось, и оттуда высунулась всклоченная голова Рона.
— Гермиона! Где ты застряла? Иди сюда, нам нужна твоя помощь.
— Всё-таки дела. — Как показалось Гермионе, Фред констатировал это с некоторым разочарованием в насмешливом голосе. — В таком случае не смеем вас задерживать, мисс Грейнджер.
Она не сразу сообразила, что ей следует отпустить руку Фреда, а догадавшись, мигом отпрянула, что только позабавило обоих братьев.
— Поспешите на выручку нашему оболтусу-братцу, — подхватил шутку Джордж, поправляя свои коньки, тоже переброшенные через плечо. — А то наш прошлый снежок, похоже, задел какую-то важную часть его головы и окончательно её отморозил.
— В любом случае спасибо за приглашение, — неловко пробормотала Гермиона, и, в отличие от Фреда, в её голосе разочарование звучало куда яснее (если в его голосе оно вообще присутствовало). — Мне очень жаль, что я не могу пойти.
— Да брось ты, Гермиона, — отмахнулся обернувшийся было Джордж, шагая вперёд.
— Обязательно покатаемся как-нибудь в другой раз, — прибавил Фред, окончательно сдёрнув шапку.
Глядя им вслед, Гермиона подавила рвущееся изнутри желание поспешить следом за близнецами, попросить их помочь ей научиться кататься на коньках, сказать, что с удовольствием бы провела с ними время и что дел у неё никаких и нет вовсе… Но отказаться (тем более что нашёлся «веский» повод) было куда как проще: не пришлось бы мучительно краснеть в обществе Фреда от собственной неуклюжести и от его присутствия. Внутри поднялась волна едкой горечи.
С громким разочарованным вздохом староста развернулась обратно к замку, всё больше убеждаясь в том, что это не иначе как провидение заставило Рона вмешаться в самый неподходящий момент. Гермиона понимала, что на коньках катается гораздо хуже, чем, например, на лыжах, и ей вовсе не нужен лишний повод опозориться перед Фредом — их и так было и будет предостаточно.
Но ведь он был готов сознательно провести с ней время, он ведь сказал: «Обязательно… в другой раз» и, возможно, был действительно разочарован её уходом.
«А с чего это ему быть разочарованным?» — задал резонный вопрос внутренний голос. — «Кто ты ему, чтобы он мог так думать? Совсем с ума сошла, Грейнджер. Вспомни, что говорила Джинни. Она права».
Гермиона судорожно вздохнула, признавая правоту своих мыслей. В самом деле, что заставило её так думать? Как будто Фреду не всё равно. То, что он так к ней относится — слишком по-дружески, вовсе не означает что-то большее.
И всё же что-то внутри сладко замирало при мысли о том, что она держала его за руку с его же согласия, и небрежно брошенное им: «Обязательно» открывало её воображению новые перспективы. А потому шагавшая по школьным коридорам Гермиона Грейнджер не обращала внимания на то, что промокла до нитки от снега, набившегося в сапоги и под одежду, так как подобные мелочи в данный момент совсем её не интересовали.
Ноябрь пролетел незаметно, сменившись декабрём с его предрождественской лихорадкой, как обычно охватывавшей Хогвартс с каждым днём приближения праздников. Преподаватели будто не замечали этого и нагружали пятый и седьмой курсы, сдающие экзамены, так, что у большинства учеников не оставалось времени на собственные дела. Гарри и Рон вечерами сидели бок о бок за грудами книг и горами домашних заданий, росших из-за занятости вратаря перед очередным матчем. Гарри, который теперь не занимался квиддичем, казался потерянным и отыгрывался на занятиях ОД, черпая в них свои силы. Рон пропадал на тренировках, как и Джинни, взятая в команду в качестве ловца. Она похвасталась этим сразу после назначения, и Гермиона от души поздравила её, зная, как ещё с детства младшая представительница семейства Уизли стремилась играть в квиддич и таскала мётлы старших братьев, тайком практикуясь на них.
У самой Гермионы был веский повод с нетерпением ожидать рождественских каникул: в один из вечеров уже знакомая ей горделивая птаха принесла послание от Виктора Крама. Весточка была столь неожиданной, что девушка не сразу сообразила, что же ей делать, благо вышколенная сова деликатно напомнила о послании, продефилировав по спинке кресла.
«Дорогая Гермиона!
Близится Рождество, и мне бы очень хотелось иметь возможность увидеться с тобой. Быть может, тебе удастся приехать в Болгарию на зимние каникулы? Скажем, покататься на лыжах? У нас в горах есть несколько горнолыжных курортов — кажется, у магглов это так называется, — и твои родители тоже могли бы приехать, в таком случае.
С нетерпением ожидаю твоего ответа,
Виктор».
Несмотря на краткость содержания, Гермиона была счастлива. Виктор не забыл о ней и, более того, снова приглашает приехать! Это ли не намёк на серьёзность его намерений в её отношении? Мерлиновы тапки, как это всё волнительно…
Мысль о том, чтобы, в самом деле, приехать на зимние каникулы в Болгарию, захватила девушку, и она после некоторых раздумий рискнула написать родителям с таким предложением. Школьная сова унесла её ответ родителям и принесла их согласие спустя пару дней. Взволнованная и обрадованная мисс Грейнджер поспешила написать об этом Виктору, сгорая от нетерпения. Кажется, зима будет воистину волшебна.
Именно предстоящая поездка грела душу в особенно холодные зимние вечера, когда Гермиона доделывала очередное сочинение или перевод, вязала шапки для домовых эльфов или следила за порядком, как и полагается старосте.
Ближе к Рождеству старостам было поручено руководить процессом украшения школы, чем они с удовольствием занялись. За каждым факультетом были закреплены определённые территории, которые надлежало привести в порядок с помощью домовых эльфов и провинившихся, подвергнутых дисциплинарным наказаниям. Стоит ли говорить, что Гермиона всячески старалась отказаться от работы для домовиков (это ей не удалось) и, уж конечно, от главных хулиганов — Фреда и Джорджа. Те, впрочем, особого хаоса не вносили, а даже наоборот, с небывалым энтузиазмом принялись развешивать гирлянды. Как позже выяснилось, это были экспериментальные образцы новых товаров, и мисс Грейнджер успела вовремя обезвредить их, к вящему неудовольствию «успешных предпринимателей».
— Грейнджер, ты нам сорвала та-а-акую проверку! — обиженно возмущался Фред.
— Нечего устраивать в школе такие эксперименты, — в ответ возражала Гермиона. — О чём вы думали, развешивая «Клейкую омелу»?
— О том, как бы удовлетворить желание целующихся никогда не расставаться, — ехидно пропел Фред.
— Интересно, а как им полагается при этом дышать?
— Есть контр-заклятье, — с довольным видом ответили братья.
— О, это здорово, — продолжала интересоваться Гермиона, — но как ваши несчастные жертвы, будучи склеены губами, смогут произнести это заклятие или попросить об этом кого-нибудь, если у них, конечно, имеются огромные лёгкие или навыки невербального колдовства, в чём я сомневаюсь?
