и вся афёра с Витязем! Молодцы! Как вам удалось

его разговорить?

- Грязнов, как пришёл в себя, стал просить

водочки или пивка. Голова, мол, трещит, мочи

нет, дайте выпить, а то помру. Велел я косушку

смирновской принести, капустки квашенной,

огурчиков солёных, пару пива холодного. Всё

твоё, говорю, ежели откровенным с нами будешь.

147

А не хочешь, так подыхай, - доложил Смолин. -

Вот и запела птичка.

- Грамотно, - одобрил Муравьёв. - Как

говорится, дёшево и сердито. Иди домой, Андрей

Михайлович, отдыхай, а то загоняли мы тебя,

старика, за последние дни.

- Я не в обиде. Служба ведь у нас с вами

такая.

Глядя Смолину вслед, Муравьёв вздохнул:

- А ведь ему уже глубоко за семьдесят.

Помрёт, не дай бог, старик, а заменить его некем.

Такие таланты редко встречаются... А ты, Сергей,

похоже осуждаешь Андрея Михайловича за

подобные методы дознания?

Малинин задумался. За последние четыре

года ему пришлось повидать много преступников.

И уголовных, и политических. Все они воровали,

грабили, мошенничали не утруждая себя

душевными переживаниями. Даже жизнь для

многих из них копейка. Разумеется не

собственная, а чужая. Заслуживают ли они, чтобы

сыщики в борьбе с ними строго соблюдали букву

закона непродуманного, неповоротливого и

неоправданно мягкого? А ведь ещё совсем

недавно подобные мысли в голову даже не

закрадывались. Когда ещё совсем зелёным, после

окончание курса Императорского Московского

университета, пришёл на службу в полицию

твердо верил - закон есть закон.

148

- Пожалуй, нет, - как-то неуверенно сказал

Малинин. А потом твердо добавил. - Не осуждаю.

С такими как этот Грязнов и ваш Дубецкий

миндальничать нельзя. Иначе они над нами же

смеяться станут.

-

Взрослеешь, Сергей, - улыбнулся

Муравьёв. - Пора тебе в сыскное возвращаться.

Мне толковый помощник нужен.

Сергей молчал. Честно говоря, он уже

понял, что редакторство - это не его стихия.

Часами корпеть над макетом очередного номера -

уныло. Бегать по экипажным и шорным

заведениям, выклянчивая платные объявления для

журнала, - противно. Деланно улыбаться,

выслушивая нотации цензоров, - унизительно. А в

перерывах

между

этими

малоприятными

занятиями приходится ещё и воду в ступе толочь -

вести с авторами долгие, до хрипоты, споры по

поводу каждого слова, вычеркнутого из их

статей... Вот сыск - совсем другое дело! Конечно,

служить с такими типами как пьяница и

бездельник

Чистяков,

продажная

шкура

Ватошник, корыстолюбивый Николас приятного

мало. Но ведь не только из них управление

состоит. Есть ещё умница Вася Степанов, сыщик

от бога Саня Соколов, обещавший со временем

стать ему достойным конкурентом, отчаянный

храбрец Лёша Рабинович...

Ответа Муравьёв так и не дождался:

149

- Ладно, вернёмся к этому разговору в

другой раз. Разумеется, если меня сегодня в

отставку не турнут.

Опасения были вполне обоснованны. Час

назад Николас телеграфировал из 2-го участка

Пресненской части: «Проверено 48 дач и домов,

номера Стёпкина и Захарова. Седой не

обнаружен».

Неутешительные

сведения

поступили и из Петровско-Разумовского участка

от Соколова.

Начало светать. Муравьёв расхаживал по

кабинету и рассуждал:

- Подвёл меня Виктор. Не ожидал я такого...

Мы ведь в молодости друзьями были, в одной

палатке спали, из одного котелка кашу ели.

Меняет время людей... Да ладно, ничего

страшного. Поеду в своё имение под Тверью. Оно,

Серёжа, мне пока только убытки приносит, но

если с умом взяться за хозяйство... Нет, вздор!

Какой из меня помещик?! Ничего другого, как

ловить жульё разное, я не умею...

Малинин, чтобы хоть как-то отвлечь его от

грустных мыслей, спросил:

- А, что это за черные чётки, с которыми

Дубецкий никогда не расстаётся? Драгоценные?

- Нет, из простого обсидиана. Армяне

называют этот камень «сатани ехунк», коготь

сатаны.

- Камень зла?

150

- Господь с тобой. Если обсидиан к ранам

прикладывать они быстрее заживают. На себе

проверил. Но главное в другом. Говорят «сатани

ехунк» даёт силы достойно переносить самые

трудные жизненные ситуации, с холодным

сердцем принимать важные решения и без страха

менять свою жизнь... Когда наш батальон стоял в

Карабахе ухлёстывал я за одной восточной

красавицей. Ох, и хороша девка была! Только она

мне от ворот поворот дала. Влюбилась в Витьку и

подарила ему на память эти самые чётки,

принадлежавшие её роду триста лет. С тех пор он

с ними и не расстаётся. Говорит, они ему удачу

приносят. Поэтому, как я из бумаг Степанова

понял, и весь свой хоровод серебряными

кольцами с обсидианом обеспечил.

- Чёрный камень лучше смотрится в золоте.

- Нельзя. «Сатани ехунк» золото не любит,

вместо пользы вред причинить может.

- Вот уж не думал, что вы суеверны.

- На войне, Сергей, многие суеверными

становятся. Помню, прислали в наш батальон

подпоручика Курбатова. Его из гвардии за

вольнодумство... Тихо!

С улицы послышался шум. Сергей тут же

подскочил к окну:

- Ого! Два экипажа сразу подъехали. Это

Алексей вернулся. С ним Карлуша Петион и целая

толпа народа. Думаю, рановато вам, Константин

Гаврилович, об отставке думать.

151

Увидев, что приехали не в жандармское

управление, а в сыскное, начальник которого его

давний приятель, Дубецкий приободрился. В

канцелярии он наотрез отказался отвечать на

любые вопросы:

- Разговаривать буду только с полковником

Муравьёвым!

В комнату вошел Муравьёв:

- Слушаю тебя, Виктор.

- Костя, прежде всего, призови к порядку

этого башибузука. Сперва он грозился нас

перестрелять, а потом руку мне чуть не сломал.

- Это ты о ком?

- О ротмистре Брусникине, - Дубецкий

указал на Алексея.

Малинин поспешно отвернулся, его душил

хохот. А Константин Гаврилович оставался

серьёзен, только глаза смеялись.

- Как же я могу приказывать столь важному

лицу, как ротмистр Брусникин. Он подчиняется не

мне, а самому... Догадываешься о ком я? Вот и

хорошо... Алексей Васильевич, чем вы обидели

нашего петербургского гостя?

- Да я сигару раскуривать стал, целый день

не курил, - объяснил Лавровский. - А он

воспользовался этим и хотел на полном ходу из

пролётки выскочить. Вот я его и приобнял слегка.

- Понятно, - кивнул Муравьёв. - Виктор,

считай, что тебе здорово повезло. В позапрошлом

152

году Ла..э.. ротмистр Брусникин известного

варнака Лёвку Солдата так приобнял, что у того

сотрясение в мозгах приключилось.

- Извольте объяснить, полковник, на каком

основании нас задержали? - потребовал Зарудный.

- Вас и Дубецкого на основании запроса

прокурора Санкт-Петербургского окружного суда.

Рабутовского за использование поддельных

паспортов. А Котовича...

- Мы у него в кармане целую пачку

фальшивых сторублёвок нашли, - подсказал

Голиков.

- Вот видите, всё совершенно законно.

- Костя, нам надо поговорить наедине, -

попросил Дубецкий.

- Не о чем нам больше разговаривать,

Виктор.

- Но ты обещал...

- А ты дал слово офицера! Мне прекрасно

известно, чем занималась ваша шайка, пардон,

«Чёрная банда» в Москве. Всё мы знаем: как