Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Вынырнул, кричит суматошливо:

   —  Ой, совсем утонул! — и — буль-буль — опять пустил пузыри.

А Медведица знай окунает его. И так наокунала, что Ивашка еле до берлоги добрался. И полдня на завалинке икал.

И что вы думаете? С этого времени всякая охота у него топиться пропала и капризничать перестал.

ДВА КОТЕНКА

Собралась Кошка ужином котят кормить. Смотрит, а дать-то им и нечего. Заигралась днём и ничего не приготовила. Сказала она тогда серенькому котёнку Васе:

   -  Сходи к Пустобрёху. Он пёс запасливый. Может, у него что найдётся.

Приходит котёнок, смотрит — сидит пёс Пустобрёх у конуры и куриные косточки пересчитывает. Жирные, мягкие. И потекли у котёнка слюнки.

   -  Дядя пёс, дай мне одну косточку. Так есть хочется, так хочется...

Поморщился Пустобрёх, рожа до колен вытянулась.

   -  Разве так просят? Ты мне скажи «братец», тогда я те-

бе дам. Ласковые слова, они что весенний день — сердце нежат.

Посмотрел котёнок Пустобрёху в глаза плывучие и отвернулся: ну какой он ему. Пустобрёх, братец? Пёс он, брехало. Всех задирает, всех облаивает.

Не могу я тебе такого хорошего слова сказать,- вздохнул котёнок и ушёл домой.

Пришёл. Рассказал матери. Зашипела на него Кошка:

   -  Глупый ты, глупый. Что у тебя, язык отвалился, если бы ты его братцем назвал?

   -  Да какой он мне братец? — отвернулся котёнок. - Всех облаивает, яйца из курятника таскает. Пёс он, брехало пустозвонное.

   -  А по мне, пусть он будет и пёс, лишь бы ужином накормил, — сказал на это белый котёнок Петя и вприпрыжку побежал к Пустобрёху.

Встал перед ним. Спинку радугой выгнул. Глаза подмаслил. И кто его, проныру, учил этому! Замурлыкал:

   -  Братец Пустобрёх, дай мне поглодать куриную косточку. Я сегодня ещё не ужинал.

Недолго котёнок метил, да хорошо попал. Осклабился Пустобрёх. Никто его так нежно ни разу ещё не величал.

Просит:

   —  Повтори ещё раз.

Повторил котёнок:

   —  Братец Пустобрёх, дай мне куриную косточку поглодать. Я сегодня ещё не ужинал. А ты у нас такой желанник.

   —  Молодец. Вот тебе самая жирная косточка. Брату скажи, пусть и он приходит. У меня ещё косточки есть.

Довольный, прибежал котёнок домой, спрятался в уголок потемнее и лежит чмокает, косточку посасывает. Слушал- слушал его серый котёнок Вася и поднялся:

   -  Ладно уж, скажу я ему, постылому, это слово.

Издали завидел его Пустобрёх. Приосанился. Плечи расправил, губу оттопырил, лапу левую в сторону отбросил: как же, просить его идут.

«Шагаешь, голубчик? То-то, голод — не тётка. Он и волка из норы выманивает», — думает Пустобрёх, а сам так весь

и тает от удовольствия: сейчас ему гордый котёнок кланяться будет.

   —  Ну-с, говори.

Посмотрел котёнок на его сытые щёки, на плывучие какие-то жабьи глаза, сказал уверенно:

   —  Пёс ты! — и, загнув хвост, решительно пошагал домой.

Дома сказал матери:

Непохожие прохожие (Сказки) - img_4.jpg

   —  Ничего у меня не вышло. Ну как я ему скажу «братец», если я точно знаю, что он — пёс. Я лучше без ужина спать лягу.

НЕПОХОЖИЕ ПРОХОЖИЕ

Упала на нору Енота осинка и прикрыла вход в неё. Енота дома не было. На охоте был Енот. Приходит он домой, смотрит — не войти ему внутрь. Всполошился:

   -  Как же быть мне? У меня в норе енотики. А уж день кончается. Мне кормить их надо. Мне снаружи стоять никак нельзя.

Совсем было Енот духом упал, а потом смотрит — осинка- то тоненькая. В такой и тяжести, гляди, нет.

   -  Сейчас, — говорит, — вздохну поглубже, поднатужусь и отодвину её в сторону.

Мимо Барсук бежал. Услышал его слова, приостановился:

   —  О чём это ты?

   -  Да вот осинка упала и вход в нору прикрыла. Я сперва было растерялся, закручинился, голову повесил, а потом смотрю — ничего страшного нет.

   —  Как нет! Это же осина. Беда какая!

   -  Какая там беда, — усмехнулся Енот, — вздохну сейчас поглубже, поднатужусь и отодвину в сторону.

А Барсук заайкал:

   —  Ай, ай, быстрый какой! Нет, брат, выше ветра головы не носи. Осине-то, гляди, лет двадцать будет. А тебе сколько?

   —  Три года.

   -  То-то и оно, а ты козлишься. Не к добру ты, брат, весел. Двадцать лет и три года — разница. Слаб ты против неё: двадцать лет она тяжести набирала, а ты, бормотун, всего три’ года силы копил и куражишься. Не сдвинешь вдруг-то.

Осмотрел Енот себя — и впрямь слабоват он против осины. Вон она разлеглась как, не столкнуть. А Барсук похаживает вокруг, лапами всплёскивает:

   —  Ай-ай, сучков-то сколько! И каждый за землю держится. Не оторвать, ни за что не оторвать — у тебя всего четыре лапы-то.

Смотрит Енот—верно, много сучков на осине. И каждый за землю ухватился. Где их оторвёшь, когда у него всего четыре лапы-то.

И повесил Енот голову. А Барсук побегал ещё немного, поайкал:

   —  Ай-ай-ай, беда-то какая!

И побежал дальше. А Енот у норы своей остался. Сидит, губами чмокает, вздыхает:

   —  Что же мне теперь делать? У меня же в норе — еноти- ки. Бедный я, бедный.

Мимо Мышка бежала. Услышала его слова. Остановилась:

   —  О чём это ты?

   —  Да вон осина на мою нору упала, вход закрыла, а у меня в норе енотики. Мне кормить их надо. Мне снаружи стоять никак нельзя.

Обежала Мышка осину вокруг, сказала:

   —  Ну и чего ж ты сидишь? Носом клюёшь, горишься. Бери и отодвигай её в сторону.

   —  Отодвинь попробуй. Это же осина.

Обежала Мышка опять осину вокруг, сказала:

   —  Да какая же это осина? Осинка. Чего ты, вахлак, на себя страх нагоняешь? Ты не закормыш какой-нибудь. Переполошился. Бери и отодвигай в сторону.

Сказала так Мышка и словно бархатом провела — так ему легко стало. Но вспомнил он Барсука, загундосил:

   —  Куда мне! Осине-то двадцать лет, а мне всего три года.

   —  Двадцать лет! Нашёл чем пугать, балабола. Да она все эти двадцать лет на месте простояла, а ты три года по земле бегал, сил набирался. Ты посмотри на себя, какой ты крепыш. У тебя вон грудь круглая какая. И плечи покатые.

Осмотрел Енот себя — точно, круглая у него грудь и плечи покатые. Может, и впрямь попытаться? Но вспомнил Барсука, сказал:

   —  Да, у неё вон сучьев сколько. И каждый за землю держится. Сдвинь её попробуй.

Обежала Мышка осину вокруг, сказала:

   —  У тебя что, мозги набекрень сдвинулись, что ли? Какие же это сучья? Так, веточки зелёные. Раскудахтался. Погляди лучше, пустоплёт несуразный.

Смотрит Енот: точно, какие там сучья — ветки зелёные и не держатся вовсе за землю, а отталкиваются от неё. Может, попытаться всё-таки?

А Мышка топчется рядом, торопит:

- Берись, берись, не робей. Поднимешь сейчас, я ухну, и отбросишь ты эту осинишку в сторону.

Взялся Енот и чувствует — точно, не такая уж осина и тяжёлая, а если ухнет сейчас Мышка, двинет он её, и откроется вход в нору.

И ухнула Мышка:

   —  Ух!

Двинул Енот осинку и увидел своих енотиков. Обрадовался:

   —  Вот спасибо тебе, Мышка, выручила ты меня.

Сидел он потом у себя в норе, кормил ребятишек и думал: «Барсук прошёл — силу отнял, Мышка прошла — силу дала. Какие прохожие разные бывают».

ЗАЯЧИЙ ПЛЕТЕНЬ

Построил себе Заяц дом и решил плетнём огородить его, да повыше решил плетень выплести, чтобы никто не видел, что у него во дворе делается.

И представилось Зайцу: выплел он плетень высокий- высокий. Идёт вдоль него Медведь, шею вытягивает, на цыпочки привстаёт, хочется ему поглядеть, что там у Зайца во дворе делается, да не может: не по росту заячий плетень ему, высок слишком.

Остановился Медведь, спрашивает:

«Отгораживаешься, значит, да? Хоронишься?»

4
{"b":"560534","o":1}