Удовольствие от того, как Дин обращается с ним, от потребностей тела, которое получило то, чего хотело, от того, что это Дин рядом с ним, стоило всего и одновременно никогда не стоило бы отношений. Шуток и замечаний, понимания и споров из-за каких-то бытовых деталей. Даже то, что он порой стонал так громко, что соседи оглядывались на них на лестнице и перед почтовыми ящиками, никак не шло в сравнение с тем, что порой, в самое тяжелое дежурство, Дин иногда звонил ему и рассказывал что-нибудь смешное. А наутро всегда забирал, неважно, опаздывает он в мастерскую на работу или нет. Никакое прикосновение, даже самое умелое, не стоило простых объятий поздно вечером, когда у Дина не оставалось сил вообще, но он не позволял Кастиэлю даже и мысли допустить, что он не хочет. Просто нет сил. Никакое прикосновение языка к горячей коже возбужденного члена не шло в сравнение с простым поцелуем перед уходом на работу Дина. И даже если Кастиэль был со смены, он все равно сперва обязательно провожал его, а потом шел досыпать. И даже в выходные, когда Кастиэль заслуженно спал ночью, Дин все равно не мог уйти без этого.

Нет никакого умения подгадывать момент для поцелуев. Потому что эти моменты приходят сами, от взаимопонимания, что так легко рождается. Если бы они остановились на уровне отношений первых месяцев, Кастиэль бы никогда не узнал, что с партнерами на одну ночь Дин никогда не оставался до утра. Он никогда бы не узнал, что существуют вечера, в которые можно было бы просто поговорить.

Это в первые месяцы Кастиэль мог попросту не вставать с кровати. Даже если он просто шел мимо Дина из кухни в ванную, Дин все равно тормозил его, как будто без этого он бы просто умер. Кастиэль смеялся и поддавался, потому что это было забавно. Забавно постоянно ждать поцелуев и приставаний, по большей частью шутливых, а потом незаметно переходить в откровенно возбужденное состояние. После первого раза Кастиэль весь день предпочел не одеваться вообще, потому что Дину, похоже, было мало. Стоило ему встать и накинуть рубашку на плечи, чтобы сходить проверить почту – а они накопили на простенький компьютер, и Кастиэль со дня на день ждал результатов промежуточных экзаменов – или на кухню за соком, как за пять минут Дин оказывался рядом и все начиналось сначала. От поцелуев, от которых болели губы после, до слишком быстрого минета, иногда прямо в коридоре, чтобы Дину потом был шанс еще и донести Кастиэля обратно до кровати. В такие моменты Кастиэль ненавидел Дина за то, что тот так нагло упивается своим превосходством.

Но и это прошло.

Кастиэль засыпал за столом, когда его забудило жужжание мобильного телефона. Он лениво нажал на кнопку ответа, даже не посмотрев на экран.

- Привет, Кас, - просто поздоровался с ним Дин. И ровно в этот момент Кастиэлю показалось, что он может слушать это приветствие хоть всю жизнь. Он все равно будет знать, что в следующую секунду Дин скажет что-нибудь едкое, или смешное, или приятное – потому что Дин всегда разный. И угадывать его – настоящий интерес. – Я жду обещанной мне ролевой игры в доктора! – заявил он уверенно, как будто был в квартире.

- Могу взять домой клизму, - добродушно ответил Кастиэль. Испуганные отрицания привели его в отличное настроение. Минута молчания показалась самой уютной на свете.

- Я ненавижу твою работу, - проговорил Дин. – Когда тебя нет ночами. К этому трудно привыкнуть. Очень, - он загремел посудой, стремясь заглушить свое смущение.

- Дин, но это просто моя…

- Нет, ты послушай, потому что по телефону я скажу, а так нет, - и Кастиэль терпеливо замолчал. – И свою работу я тоже ненавижу. Но вчера они наконец-то подписали договор. Это не значит, что мне станет легче и нужно будет меньше работать, просто я теперь не на птичьих правах. Но стоило мне прийти домой… Короче, я очень давно тебя не видел.

- Всего лишь этим утром, Дин!

- Не так. Ты не понял… Тебя как парня, за которым я должен ухаживать. Потому что ты не просто так со мной рядом живешь. Из-за этой работы я месяцами вообще ничего не хотел, а сейчас… Черт, любой другой бы свинтил подальше, решив, что мне нет до него дела, но я…

- Я терпел даже склад твоих носков под диваном, я так просто не уйду, - постарался шуткой снизить смущение Дина Кастиэль, но это было трудно сделать, ведь чем больше говорил Дин, тем меньше переживаний оставалось в Кастиэле. Все, что его мучило последние месяцы, сейчас разрешилось именно так, в этом разговоре. В груди лишь остался настоящий огонь потребности уйти отсюда к чертовой матери, туда, к Дину. И даже не в постель. Просто хлопнуть по рукам, когда он хочет украсть тесто – а Кастиэль научился печь пироги ради него! – или заставить убраться, заперев этот пирог на ключ или просто послушать, как он будет жаловаться Сэму на Кастиэля. Он так привык к этому, что не мог себе представить, как будет после без Дина. Слишком привык. А отношения имеют два пути развития: или обрыв, или что-то серьезное. Но как долго им еще до этого решения?

- Спасибо, Кас. За то, что не ушел. За… Прости за тот раз, когда я… Черт, я был так зол, что я себя не…

- Все нормально, Дин, - это был зимний вечер, когда Дина отправили ремонтировать машину на холоде. Он был так зол, что только чудом сдержался там, в мастерской, но зато весь этот гнев, настоящая ярость, вылилась на Кастиэля. Он не ударил Кастиэля, но его слова были болезненны. В основном это касалось того, что Кастиэль зануда и хочет его привязать к себе. Дин этого не хочет. Не может. Он не такой. Он устал изображать примерного мальчика. Так что пусть он и Сэм идет в жопу. Он ушел тогда в бар. Но вернулся уже через десять минут. Не объяснив, не извинившись, но позволив отвести себя в ванную под горячий душ.

Все действительно было нормально. Кастиэль никогда не обманывался тем, что Дин станет ради него другим человеком. Он даже ждал этого взрыва. Не знал, почему Дин вернулся так быстро, но, по крайней мере, за это время он точно ни с кем не изменял. Хотя измена казалась меньшей из проблем. Кастиэль не все мог обеспечить Дину в списке потребностей, не обладал почти никакими талантами в постели, так что он понял бы, если бы Дин иногда начал ходить к кому-то еще. Просто все в жизни не бывает хорошо.

Он был удивлен, когда на следующее утро Кастиэля ждал завтрак, побитый собой же морально Дин Винчестер, машина до больницы, а следующим утром не только машина домой, но еще и дорогой и самый вкусный шоколад, который только можно было найти в городе. И, конечно, вообще все, что пожелает Кастиэль – от уборки квартиры (некачественной, но и на том спасибо) и даже совместная ванна, которую Дин обычно ненавидел.

- То, что я сказал , это все неправда. Знаешь, я обычно даже Сэму ни о чем таком не говорю, а сегодня рассказал обо всем, что было. Он все равно у меня единственный брат. Он посоветовал мне сказать не ему, а тебе. В общем, я скажу, но только один раз!

- Как всегда, - улыбнулся Кастиэль.

- Я срываюсь, потому что боюсь. То, что я говорю – это то, к чему я привык. И мне чертовски страшно от этого отходить, потому что я не знаю, что будет дальше. Но это не значит, что я этого не хочу, - Дин замолчал, вероятно, чувствуя себя уязвленным по полной программе. Он из тех, кто не любит говорить о своих чувствах. Кастиэль его в этом очень хорошо понимал и никогда бы не заставил пойти на это.

- Я ценю это, Дин, - сказал он просто, не зная, как теперь сдержать эту чертову любовь. Потому что она действительно в нем жила весь год и давала сил терпеть все, что его бесило в Дине Винчестере. Однако он действительно изменил Дина – тот убирался по мере сил без лишних напоминаний и всегда убирал продукты на место, после того раза, когда Кастиэль, вымотанный смертью сразу троих на отделении, просто снес со стола неубранную тарелку вместе со пакетом молока. Он даже не стал убирать. Просто ушел впервые в свою комнату и просто отключился. Дин говорил, что он не сидел под дверью всю ночь и вообще увидел только утром.

Дин самым наглым образом врал. Потому что ни одна тарелка и ни один пакет не оставался на столе больше никогда.