Он вышел из Кастиэля лишь под утро. Кастиэлю было мало первого проникновения, спутанного, неритмичного, удивительного для них обоих, когда привычное движение для Дина неожиданно оказалось совсем непривычным, ибо Кастиэль не только подавался ему навстречу, но и угадывал момент, когда стоило управлять сфинктерами и сжимать Дина внутри себя еще сильнее. Он же не отпустил Дина от себя, не возражая против его веса и его жара, не в силах даже сказать то, о чем просил. И только несколько минут спустя Дин сумел понять, что Кастиэль хочет еще. Его взгляд был безумным, но как будто бы счастливым.

Дин, казалось, ничем от него не отличался.

Он проснулся поздно днем, в первые моменты еще не понимая, что произошло. Он открыл глаза и не узнал комнату, после чего с трудом вспомнил, что они остановились в мотеле. За этим пришли воспоминания о всем, что было между ними, и Дин тут же поднялся на кровати в поисках Кастиэля.

Он обнаружил его сидящем на стуле в одной своей рубашки с обнаженными ногами и совершенно бесстыдно без нижнего белья. Кастиэль тут же закрыл тетрадь, в которой, кажется, рисовал и смущенно посмотрел на Дина. Он даже не думал прикрываться. Для него не было никаких проблем с осознанием того, что было, потому что он не знал всех проблем, связанных с людьми, которые не далее, как этой ночью переспали, да еще и не один раз. Дин потер глаза, не зная, что сказать Кастиэлю – наутро он чувствовал себя лишь бесконечно разочарованным в самом себе и бесконечно виноватым. Но даже если он извинится, то Кастиэль попросту не поймет.

Каково же было его удивление, когда Кастиэль соскользнул со стула столь легко и красиво, что заставил Дина снова пристально наблюдать за ним. За красивыми стройными бедрами и длинными ногами, за смущенным взглядом, в котором было гораздо больше понимания, чем в предыдущие дни и за темнеющими следами от особенно запоминающихся поцелуев, едва скрытыми рубашкой Дина. Кастиэль неслышно прошел прямо к нему, Дину, ставя колено на кровать и склоняясь к его губам. Он даже не замер, чтобы спросить, имеет ли на это право. В нем не было никаких штампов и никаких сомнений. Он был Кастиэлем.

Парнем, которого Дин больше не мог отпустить так просто.

Горячая кожа под собственной рубашкой так и манила. Дин мог бы сказать, что его попросту совратили, но Кастиэль вряд ли понимал, что делает. Он отпустил губу Дина и улыбнулся, разглядывая его губы. Потом поднял взгляд и смущенно запустил руку в темные волосы, как будто его не волновало то, что было, а волновало что-то другое.

- Я в фильмах видел, - начал он сорванным, хрипловатым голосом, и этого было достаточно. Дин даже не стал слушать, что он там в кино видел. Неважно, кем был Кастиэль и кем не стал, но если Дину настолько повезло его встретить таким, то он совершенно точно не собирался терять ни минуты. Он даже не стал стягивать с него рубашку – каким-то образом она возбуждала на светлой коже Кастиэля еще сильнее. Кастиэль смеялся и как будто бы отталкивал его, но шутливое сопротивление превратилось в его любимые движения навстречу, в контакт, в попытку прильнуть к Дину всем телом. Он так легко гнулся и так легко подстраивался под Дина. Он оплетал его ногами, скрестив лодыжки за спиной и пускал так, как будто делал это сотни раз до того. Рубашка чуть обнажила живот, и Дин провел по нему рукой, забираясь под ткань, не уверенный в том, что он может войти просто так. Тогда он посмотрел на Кастиэля, в его синие глаза и потрясающе припухлые губы – он вмиг забыл, что когда-то воспринимал Кастиэля, как маленького мальчика. Он не был мальчиком, он был парнем, почти мужчиной, уникальным и совершенно точно созданным для Дина. Иного и быть не могло. Ни с кем другим Дину не казалось, что от каждого толчка он будет готов просто кончить.

Но дело было не только в сексе. В возможности быть рядом. В отсутствии осуждения со стороны Кастиэля. Он переоделся в вещи Дина с большим удовольствием и снова занял место в Импале, только на этот раз он не думал о том, что Дин выкинет его на ближайшей остановке. Он был расслаблен и чему-то улыбался, глядя в окно. Он закатывал рукава рубашки, обнажая тонкие предплечья и поглаживая неосознанно тетрадь. Он был уже другим.

Но и Дин тоже.

Последние часы перед великим и знаменитым городом, в котором так хорошо устроились Сэм и Джон Винчестеры, прошли в волнении. Дин волновался так сильно, что руки на руле вспотели. Кастиэль заметил это и просто положил руку на его колено, как будто раскрыв раз свой талант угадывать и больше его никуда не пряча. Дин слабо кивнул ему, но думал только о том, как рассказать обо всем, что случилось. Кастиэль так же слабо улыбнулся в ответ. Если бы Дин менше думал о себе, он бы заметил, что Кастиэлю нехорошо. Но он был слишком занят предстоящей встречей с теми, кто когда-то потерял веру в него.

Этот адрес был у него на всякий случай. И вот этот случай наступил. Однако вместо тихой улицы пригорода Дин оказался в каком-то чертовом автошоу перед огромным особняком, в котором что-то праздновали. И лишь подъехав поближе, Дин понял, что в особняке Джона Винчестера празднуют свадьбу.

Свадьбу Сэма Винчестера и его девушки, которую Дин никогда не видел. Как же он хотел просто взять и уехать отсюда, уже понимая, что ничего не выйдет. Но теперь он не мог просто вернуть Кастиэля обратно. Он вообще не представлял, как отпустит Кастиэля. Он осторожно взял в руку маленькую ладонь Кастиэля и задумчиво коснулся ее губами, понимая, что так сможет отвлечься. На самом деле он спрашивал.

- Я где-то слышал, что лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть, - проговорил едва слышно Кастиэль, и в тот момент он казался как будто бы старше себя лет на десять. Дин кивнул и открыл дверцу машины. Он собирался заявиться на свадьбу отца и брата ровно так, в грязной одежде и с босым парнем под руку, от которого не собирался отказываться взамен той жизни, за которую когда-то так держался.

Он не узнал брата. Высокий, в красивом и дорогом костюме, с уложенными темно-каштановыми волосами и безупречной улыбкой самого знаменитого юриста во всем городе, молодого дарования. Зато он легко узнал Джессику – она действительно была очень красива, с длинными светлыми кудрями и в легком воздушном свадебном платье. Кажется, она действительно любила Сэма. Дин смотрел на них снизу вверх, на балкон, где они стояли и негромко разговаривали. Мимо проходили гости свадьбы и смотрели на Дина и Кастиэля с непониманием, но Дин этого не видел. Он видел, как подтянутый и как будто помолодевший отец хлопает по плечу Сэма и обнимае Джессику, поднимая за них бокал. Вот-вот он обернется и увидит Дина, такого нерадивого и совершенно неудачного сына. Потрясающая встреча, но у Дина не было выбора.

Он шагнул вперед. В эту секунду случилось сразу несколько событий. На него посмотрел Сэм: с непониманием и скорее радостью поверх легкого испуга, на него посмотрела с любопытством Джессика, и, наконец, отец. Он просто кивнул.

В ту же секунду что-то сзади упало. Просто, как мешок с картошкой. Музыка стихла, какая-то женщина завизжала, а Дин развернулся прежде, чем успел испугаться. Он нашел Кастиэля совершенно белым, без сознания. Теперь было неважно, посадят его в тюрьму или нет, рад ему отец или нет. В тот момент он просто молился впервые в жизни, чтобы Кастиэль остался жив.

========== Часть V. Кастиэль умирает. ==========

За последнюю неделю Дин почти не уходил отсюда. Ему было все равно, что сделал отец, чтобы в эту палату не пускали никого, ни полицейских, ни журналистов, вообще никого. Ему было все равно, когда пришел Сэм и впервые просто промолчал. Он положил руку на плечо старшему брату и очень хотел поддержать, но за те лет пять, что они не виделись, они стали друг другу почти чужими. Почему получилось так? Почему за ту неделю, что он знал Кастиэля, незнакомый парень стал ему ближе всех? Кастиэль заставил его поменяться, перейти сквозь этот перелом, на который не были способны ни отец, ни брат. И, что смешно, они снова не могли ему помочь. Потому что Кастиэль умирал.