Александр в одиночестве стоял рядом с ней в центре часовни и молча смотрел на лицо женщины, которая столько значила для него последние недели, лицо, нашедшее, наконец, покой. Волосы волнами покрывали плечи, почти полностью заполняя верхнюю часть обшитого атласом гроба. Профессор бесшумно подошел к Рианнон, чтобы убрать со лба упавший локон. Казалось, она просто спит, словно в любой момент могла подняться и спросить, действительно ли освободили ее дочь.
Вдруг Александр услышал отзвук приближающихся по винтовой лестнице шагов. Через несколько секунд на пороге часовни возник Лайнел, замерший на месте, увидев, что делает профессор. Тот обратился к вошедшему:
— Не беспокойся, можешь остаться, — он убрал руку от лица Рианнон и отошел назад. — Я только хотел попрощаться с ней. Все еще трудно поверить, что больше мы ее не увидим.
Лайнел подошел, внимательно глядя на него. Последние полчаса он провел копаясь в вещах Джемимы, пытаясь найти написанные для него Вероникой письма, которые горничная читала от корки до корки прежде, чем спрятать в коробке под кроватью. Он, как и Александр, посмотрел на Рианнон, не смея нарушить тишину и, наконец, подошел к другу и положил ему руку на плечо. Солнце начало опускаться за горы и свет, который до сих пор наполнял часовню, превратился в умирающий синий, который смазывал очертания зажженных свечей и маленького кувшина с фиалками, собранными для своей хозяйки Мод на заднем дворе замка.
— Думаю, вам было бы хорошо вместе, — позволил себе заметить Лайнел. — Вы были очень похожи.
— Не уверен, что понимаю, о чем ты, — солгал Александр.
— Да все ты понимаешь. Рианнон и ты… У вас обоих глубокие душевные раны, но со временем вы могли бы друг друга излечить. Если бы Деланси не убил Арчера… Если бы Рианнон, как и собиралась, избавилась от Маор Кладейш, и если бы они с Эйлиш поехали с нами в Оксфорд, то, вероятно…
— Лайнел, нет смысла размышлять о том, что бы было или не было между нами, — ответил ему приглушенным голосом профессор. — Жизнь это всего лишь череда отрезков дороги на перепутье. Выбор направления может изменить всю оставшуюся жизнь, при этом мы не можем предугадать последствия нашего решения до тех пор, пока не станет слишком поздно, чтобы повернуть назад, — он помолчал, наблюдая как последние лучи солнца скользили по волосам Рианнон, чтобы вскоре угаснуть окончательно. Александр тряхнул головой и сложил руки на груди. — Единственное, что может служить утешением, так это уверенность в том, что мы делаем все, что от нас зависит. Для меня Рианнон это та, кто спасла свою дочь, не зная, при этом сработает это или нет. Никогда не устану удивляться тому, на что способны женщины ради любви и насколько они сильны по сравнению с нами. На самом деле, ее поступок не сильно отличается от того, что Фионнуала делала на протяжении веков, заботясь о своих потомках.
Лайнел, в кои-то веки, слушал, не перебивая. Он молчал, пока не услышал приближающиеся шаги и голоса Оливера и Августа. Только тогда он тихо добавил:
— И все же она тебе нравилась. Не пытайся это отрицать. Я видел это в твоих глазах.
— Я никогда не смог бы полюбить кого-то так, как мою Беатрис, а Рианнон не достойна полутонов, — ответил профессор. — Она заслуживала гораздо более глубоких чувств, чем я мог бы ей дать. Нечто большее, чем тень ушедшей любви.
Оба обернулись к двери к входящим в часовню друзьям.
— Как там Эйлиш? — Спросил Александра Оливер.
— Лучше, — ответил парень. — Надеюсь, она будет в состоянии поужинать. Наверняка она устала от тюремной каши.
Он хотел было улыбнуться, но вспомнил о присутствии Рианнон, и едва наметившаяся улыбка испарилась с его губ. Александр обрадовался, увидев, что, несмотря на черные круги под глазами, было очевидно, что в глазах парня вновь засияла жажда жизни. Вскоре он снова станет прежним Оливером.
— Мы оставили ее с мисс Стирлинг, чтобы та помогла ей принять ванну, — объяснил Август. — Эйлиш все еще слишком слаба, чтобы сделать это самостоятельно.
— Когда я проходил мимо комнаты, мне показалось, мисс Стирлинг напевала ей что-то на венгерском, — добавил Оливер. — Удивительно, но оказалось, что у Маргарет Элизабет Стирлинг есть сердце под всей этой броней из шелка, кружев и богемских гранатов. Впрочем, так или иначе, она своего добилась: Эйлиш согласилась передать Маор Кладейш в собственность князя Драгомираски. Полагаю, она сыта по горло замком и связанными с ним проблемам. В конце концов, венгр оказался наилучшим кандидатом.
— Было бы жаль потерять ее из вида. Особенно сейчас, когда они обе так сдружились, — сказал Август, поглядывая на Лайнела.
Тот предпочел оставить свое мнение при себе. Разумеется, он не собирался терять из вида мисс Стирлинг, но пока еще было слишком преждевременно рассказывать друзьям о сделанном им несколько недель назад предложении. Чтобы сменить тему, Лайнел заявил:
— Оливер Сандерс — женатый мужчина! — он так треснул друга по спине, что тот подался вперед. — До сих пор поверить не могу, что ты оказался таким идиотом. Позволить женить себя в двадцать три года непростительно. Неужели ты так ничему от меня не научился?
— Разумеется, научился, — улыбнулся Оливер, потирая спину. — Что не должен делать мужчина, если хочет влюбить в себя потрясающую женщину. Ты — великолепный учитель.
Август рассмеялся, а Александр поспешил сменить тему, опасаясь, что Лайнел решит отомстить другу, спросив, знает ли он что такое брачная ночь. «У нас еще остались незавершенные дела. Надо покончить со всем этим».
— Я очень рад, что все мы в отличном настроении, но, как вы понимаете, я собрал вас здесь не для того, чтобы обсуждать семейную жизнь Оливера. — Лайнел поцокал языком в притворном разочаровании, Александр же продолжил: — Есть кое-что важное, о чем мы до сих пор не поговорили.
— Ты про Деланси? — поинтересовался Август. — Недавно приходил инспектор Фитцуолтер, чтобы проведать Эйлиш. По его словам, новый суд по этому делу состоится на следующей неделе. Полагаю, нам придется на нем присутствовать, даже если Деланси признает свою вину в полиции. Я сильно сомневаюсь, что ему удастся уйти живым.
— И самое печальное во всей этой истории, — добавил Оливер, понизив голос, — что судя по тому, что он рассказал вам… все это он сделал ради любви. Он хотел заполучить банши, чтобы добиться руки наследницы О’Брайенов.
— Да, это очень грустно, — признал Лайнел, — но, думаю, Александр имел в виду то, что мы только что обнаружили на счет банши. Мы уже спасли живых, теперь пора заняться мертвыми.
Они рассказали друзьям обо всем, что они прочитали в рукописях Кормака О’Лэри о Фионнуале, Кейране О’Лэхари и о ребенке, отобранном у матери перед тем, как замуровать ее где-то в Маор Кладейш. К тому времени, как они закончили свой рассказ, совсем стемнело и единственным освещением часовни остались свечи.
— Ты хочешь сказать, — нерешительно произнес Август после некоторого молчания, — что этот человек где-то здесь замуровал свою бывшую возлюбленную? В одной из комнат замка?
— Совершенно верно. Если, конечно, изыскания отца Эйлиш соответствуют истине, — напомнил не до конца убежденный Лайнел. — Если все это правда, то меня уже не удивляет тот факт, что машины Александра зафиксировали высокий коэффициент паранормальной активности. Если уж и это не является достаточной причиной для того, чтобы считать этот замок заколдованным, то я уже не знаю, какая еще может быть причина для этого.
Оливер промолчал. Александр заметил, что юноша выглядел отрешенным, как это обычно бывало, когда его неожиданно посещало вдохновение.
— Пенни за твои мысли, — предложил он. Парень взглянул на него, смущенный от того, что все на него смотрят. — Это будет нашим первым взносом за твой медовый месяц.
Оливер скромно улыбнулся и ответил:
— Судя по тому, что ты только что рассказал, Кейран О’Лэхари приказал, чтобы девушку замуровали в той же комнате, где она провела последние несколько месяцев, а годами позже он написал странное завещание.
