— А как Шарлотта? — продолжил он расспросы . — Как она? Как у нее дела?
— Она очень выросла, — хохотнул Джонсон. — Видел бы ты ее, Александр. Через пару месяцев она станет еще выше, чем ее мать. Это невероятно, насколько незаметно бежит время: кажется, только вчера я сажал ее на качели в саду!
— Тебе следует быть осторожнее теперь. В любой момент появятся ухажеры…
Казалось, была найдена очень удачная тема для разговора, потому что Джонсон продолжал с воодушевлением говорить о двух женщинах всей своей жизни следующие полчаса. Когда поезд сбавил ход и подъехал к вокзалу Рединга, уже стемнело. Роберт с трудом встал, сложил «Light» и сунул его в подмышку.
— Наконец, мы дома! Лучше поскорее забрать чемоданы, пока остальные пассажиры не устроили тут неразбериху. Тем не менее, я обещаю, — добавил он насмешливо, — что не дотронусь до твоих чудесных приборов, чтобы попытаться удовлетворить свое любопытство.
— Они так хорошо упакованы, что тебе станет скучно еще до того, как ты до них доберешься.
Профессор протянул ему руку, и Джонсон ответил приветливым пожатием.
— Передавай от меня привет Оливеру, когда его увидишь. Скажи, чтобы он приехал к нам на пару дней в начале весны. Наш приют по-прежнему остается его первым домом, хоть и прошло уже семь лет, с тех пор как он оттуда уехал.
— Передам, — пообещал, улыбаясь, Александр. — Уверен, он будет рад принять твое приглашение.
— Когда он приезжал к нам прошлым летом, то рассказывал детям страшные истории, которые произвели на них неизгладимое впечатление. Ребята не смыкали глаз целую неделю! — произнес Роберт, покачивая головой, словно с трудом верил, что парнишка, выросший под его крышей, мог так увлечься готической литературой. — Оливер — это нечто.
Коридор заполнялся людьми, жаждущими получить, наконец, свой багаж. Джонсон открыл дверь, чтобы присоединиться к ним, но, прежде чем выйти, обернулся в последний раз к Александру и произнес вполголоса:
— Приглашение Оливеру распространяется и на тебя, но это не только потому, что я знаю, что ты — его лучший друг. Я искренне считаю, что ты был один слишком долгое время. Это ненормально — так долго заниматься одним и тем же в полном одиночестве.
— Благодарю тебя, Роберт. Но, как я тебе уже говорил, у меня очень много работы.
— Я настаиваю, — ответил ему друг, явно не намереваясь принимать отказ. Тебе лучше согласиться на мое предложение, иначе Мэри Джейн придется поехать за тобой в Оксфорд.
Мужчина исчез в толпе, пытаясь проложить себе путь среди перекрикивающихся между собой мужчин и женщин. Наконец, через несколько минут Александр увидел его выходящим на перрон. Джонсон еще раз обернулся в сторону вагона и помахал рукой, прежде чем продолжить путь к выходу, где он сядет в такси чтобы доехать до приюта в окрестностях Рединга.
Почти сразу же поезд снова тронулся в путь. Александр отвел взгляд от удаляющегося силуэта Джонсона, облокотился на спинку сиденья и, воспользовавшись тем, что место напротив пустовало, вытянул ноги.
«Должен признать, что мне бы понравилось путешествовать вместе с Оливером. И с Лайнелом тоже, хотя, я уверен, они будут издеваться над бедным Джонсоном каждый раз, когда тот откроет рот», — подумал он с легкой иронией.
Оставалось совсем немного до прибытия в Оксфорд, но это время показалось вечностью. Его приятель ошибался, говоря, что он проводит один слишком много времени. Главной проблемой Джонсона было то, что он никогда не мог побыть один… несмотря на то, что о нем думали люди, с которыми он сталкивался ежедневно на улицах города.
—————————————
[1] Паддингтон — крупнейший железнодорожный узел в одноимённом районе округа Вестминстер в северо-западной части Лондона.
[2] Мэйфейр — один из самых фешенебельных районов Лондона.
[3] Ковент-Гарден — район в центре Лондона, в восточной части Вест-Энда между Сент-Мартинс Лейн и Друри-лейн. Популярное место для шопинга и туристическая достопримечательность вместе с расположенным здесь Королевским Домом Оперы, также известным, как «Ковент-Гарден».
[4]Магдален-колледж — один из учредительных колледжей Оксфордского университета в Англии.
[5] Эктоплазма — от др.-греч. ἐκτός «вне» и πλάσμα «нечто сформированное» — в оккультизме и парапсихологии — вязкая субстанция загадочного происхождения, которая якобы выделяется организмом медиума и служит затем основой для дальнейшего процесса материализации.
[6] Слау — городской вокзал в графстве Беркшир (до 1974 года Бакингемшир), находится примерно на полпути между станциями Рединг и Паддингтон.
[7] Ре́динг — город в Англии, выделен в унитарную единицу в центральной части графства Беркшир.
Глава 2
В тысячах километров на восток, сотни цариц и принцесс Древнего Египта спали, убаюканные песками. Луна, взошедшая той ночью над Долиной Цариц [1], покрыла серебром дюны, еще хранившие тепло прошедшего дня, несмотря на то, что ночная мгла принесла за собой холод. Три египтянина перешептывались, свернувшись калачиком в сотне метров от нового места раскопок в долине. Это были трое феллах [2], наемные рабочие, днем занимавшиеся выемкой грунта для западных археологов, а по ночам дежурившие по очереди, чтобы ни один чужак не пробрался к месту раскопок гробницы. Они сидели, набросив полосатые покрывала поверх белых галабей [3] и болтали, не сводя глаз с фонаря, зажженного над входом в гробницу, как если бы оттуда могли появиться сфинксы из плоти и крови.
Уже перевалило за полночь, когда внимание одного из них привлекло движение со стороны ближайшей дюны — маленький ручеек песка скользнул по склону. Парень вскочил на ноги, остальные последовали его примеру. Кто-то приближался со стороны реки, подгоняя верблюда, на котором ехал верхом: «Yalla! Yalla!», что выдавало нетерпение седока. Буквально через пару секунд появился силуэт крупного мужчины, который по мере приближения проявлялся все четче и четче на фоне дюны. Египтяне узнали его — именно под его руководством они работали вот уже почти месяц. Этого человека звали Лайнел Леннокс, это был один из тех английских археологов, которого оплачивающий все расходы на раскопки граф Ньюберри рекомендовал руководителю работ Теодору М. Дэвису [4].
Хоть Лайнел и не был египтянином, у него были такие же как у них черные глаза и густые волосы, выглядывающие из-под широкополой шляпы. Двадцатисемилетний мужчина был крепкого телосложения, с полными чувственными губами, которые выглядели довольно вызывающе для Англии, в которой он провел добрую часть своей жизни. Сейчас их искажала гримаса плохого настроения, явно вызванного присутствием феллах. Он не предполагал, что в Долине цариц может быть столько народа.
«Да это просто праздник какой-то, — буркнул он, останавливая верблюда рядом со стражами. — И это именно тогда, когда мне меньше всего надо чтобы меня видели…»
— Masa el khayr, — поприветствовал он юношу. Он спешился и со вздохом облегчения отдал поводья. Никогда он не привыкнет к этой тряске. — У гробницы есть охрана? (Masa el khayr с арабского — Добрый вечер — прим.пер.)
— Aiwa, mudir. Те же, что и всегда, господин, — ответил тихонько молодой человек. (Aiwa, mudir с арабского — Да, начальник — прим.пер.)
Лайнел кивнул в ответ. Он похлопал по штанам, чтобы стряхнуть с рук налипший в пути песок и посмотрел в сторону света, горевшего в сотне метров от него. Если охранники действительно те же, то все будет гораздо проще. Главное, придумать историю по правдоподобнее, чтобы они ничего не заподозрили.
Годы любовных похождений помогли ему развить прямо-таки талант к импровизациям. Все должно было пройти хорошо этой ночью.
— Не уходите, — сказал он охранником спустя пару минут. — Скоро вернусь, чтобы забрать своего верблюда. Мне надо закончить кое-какие подготовительные работы в гробнице.
— Как пожелаете, mudir. Мы останемся здесь на всю ночь.
Отлично. Там тоже не должно быть проблем: суеверный страх египтян перед всем, что касалось царских мумий, не позволял им и шагу ступить в том направлении, в котором собирается идти Лайнел.
